Татьяна Василевская - Если бы

Дети тоже замечали перемену в родителях. Перемену в их отношениях. Отец уже не смотрел влюбленным восторженным взглядом на маму, не брал ее за руку сидя за столом, не старался пройти как можно ближе, что бы лишний раз коснуться ее. И мама уже не хохотала до слез над веселыми историями, не улыбалась постоянно. Не проводила нежно ладонью по щеке отца, когда он подходил к ней. Она стала задумчивая и грустная. Часто сидела с отсутствующим взглядом, размышляя о чем то своем. И глаза стали печальные, не светились как раньше изнутри чудесным светом.

Сеня и Алеша переживали. В основном переживал Сеня, Алеша еще не мог понять всех тонкостей отношений между взрослыми. Он просто видел, что что-то не так.

— Мама с папой поссорились? — спрашивал он у старшего брата.

— Нет, Лех. Просто, понимаешь, у взрослых такое бывает. Они себя странно ведут, не могут разобраться в какой-нибудь ерунде. Но потом все наладится. Все станет как раньше. Не переживай. — успокаивал Сеня, но сам далеко не был так уверен, что все возьмет и наладится.

— Мама. — Сеня подошел к Вере, читающей на диване книжку. Сел с ней рядом. — Вы с папой поссорились?

Вера задумалась. Как объяснить, хоть и взрослому сыну, но все равно еще ребенку, что они не ссорились. Как объяснить, что она сама не знает как случилось, что их отношения превратились в холодное отчуждение. Пропала близость, понимание. Как объяснить, что день ото дня они становятся все более чужими друг другу. Как объяснить, что она в ужасе, потому, что не знает, что делать. Что она несчастна. И отец несчастен. Как сказать сыну, что их счастливая жизнь рассыпается на куски и возможно скоро останутся одни обломки.

— Сынок. Мы не ссорились. Просто между нами возникло недопонимание. Но ты не волнуйся. Все наладится. Мы с папой любим друг друга. Это временно. У взрослых такое бывает. Мы, взрослые, вообще странные. Любим все усложнять.— улыбнулась она, обнимая сына и целуя его в темную макушку.

— Правда наладится? Я хочу, что бы все было как раньше. И Алешка переживает. — Сеня с надеждой смотрел на мать. Он, будучи уже подростком, все еще с чисто детской наивностью, продолжал верить во всесилие родителей. В то, что папа и мама могут все. Могут решить любой вопрос, любую проблему. Даже могут собрать жизнь по кускам и сложить ее заново. Они же мама и папа.

— Я очень постараюсь сынок. Мы с папой очень постараемся. Я тоже хочу, что бы все было как раньше. — сказала Вера.

Вечером она зашла к Сергею в кабинет, где теперь он проводил почти все вечера, избегая лишних встреч. Вера закрыла за собой дверь.

— Сережа, сегодня со мной говорил Сеня, спрашивал поссорились ли мы. Дети переживают.

— Мы не ссорились. — сказал Сергей, прекрасно понимая, о чем она говорит. Но, что он мог ей ответить? Что у него разрывается сердце, а он ничего не может с собой сделать. Что он ненавидит себя за то, что происходит, что он любит ее и она его жизнь, но он не может быть с ней.

— Сережа, поговори со мной. Расскажи, что с тобой происходит.

— Ничего не происходит. Я не знаю. Может возраст. Вер, все наладится. Мне работать нужно.

Она печально посмотрела на него. Неужели это все? Конец.

После ухода Веры Сергей достал бутылку виски и налил пол стакана янтарной жидкости в широкий бокал. Крепкий напиток приятно согревал изнутри, давая возможность не думать. Можно было просто сидеть и наслаждаться вкусом и теплом.

Сергей старался сидеть в кабинете до тех пор пока не уснет Вера. Потом он тихонько прокрадывался в спальню и ложился на край кровати, подальше от нее. Вера не спала. Она слышала как он входит в комнату, как ложится. Они больше не касались друг друга, не сжимали в объятиях. Ей не хватало его. Дело было не только в близости. Ей не хватало их общения, его улыбки, его смеха. Того как он смотрел на нее, взглядом полным любви и счастья. Не хватало того какими были их отношения все годы проведенные вместе. «Боже! Во, что превратилась наша жизнь?» И ничего не получается исправить. Все попытки поговорить, разобраться, помочь натыкались на еще большее отчуждение и непонимание.

После разговора в кабинете, Сергей начал частенько засиживаться с виски или коньяком. Он не напивался. Просто так было легче. Выпивка помогала расслабиться и не мучить себя лишними и бесполезными размышлениями.

Почувствовав запах спиртного, Вера в первый раз удивилась. Сергей вообще мало пил. А в одиночку вообще никогда. Когда, по его возвращении среди ночи в их спальню, она уловила запах и второй, и третий раз, Вера всерьез встревожилась. А дальше, что будет? Развод? Их крепкая, счастливая семья разваливалась. С каждым днем, с каждым часом приближался полный разрыв. Уже почти и так каждый сам по себе. Дети привыкшие к тому, что родители любят друг друга, отец носит мать на руках, а она почти боготворит его, столкнулись с тем, что мама и папа едва разговаривают и становятся практически чужими людьми. Как они могут понять такую неожиданную перемену? Как они могут это перенести? Ведь и их привычный мир тоже рухнет теперь. Вера была в полном отчаянии.

Возвращаясь со встречи с заказчиком Вера решила пройтись. Она медленно шла по старой тихой московской улочке, погруженная в размышления о своей жизни, о том, что ей теперь с ней делать. С тем, что от нее осталось. Как спасти свой брак, свою семью. Как вернуть совсем недавно наполнявшее их жизнь счастье. Неужели все закончилось и уже ничего нельзя изменить? Мысли были грустные и ответа на свои вопросы она не находила. Ее взгляд скользнул по вывеске расположенной на фасаде одного из домов.

«То, что нам надо. Нам бы еще семейный психиатр не помешал.» Вера никогда не верила ни в каких психологов или психотерапевтов, считая все это чушью собачей. Ей казалось, что люди, обращающиеся к ним просто не хотят сами решать свои проблемы или им нравится придумывать эти проблемы и потом носится вокруг них, изображая страдания. Любую проблему можно решить, считала она. Но сейчас, столкнувшись со своей собственной, неразрешимой проблемой, она дошла до такого состояния, что готова была к деревенской бабке пойти или к шаману с бубном, вдруг поможет. Хуже-то уже не будет. Вера поднялась по ступенькам невысокого крылечка и открыла дверь.

— Здравствуйте. — обратилась к ней миловидная девушка из-за стойки. — Вы хотели записаться на прием?

Вера уже хотела извиниться и уйти. Ни на какой прием она записываться не собиралась потому, что во второй раз она уж точно сюда не придет. Это была минутная слабость, вызванная ее состоянием отчаяния. Попытка ухватиться за соломинку.

Видимо девушка заметила растерянность на лице посетительницы, и имея опыт работы с такими вот нерешительными, она все поняла и улыбнувшись располагающей профессиональной улыбкой сказала: