Ольга Птицева - Зрячая ночь. Сборник [СИ]

Но ее опередили. Мужик в плаще встал, неловко подтягивая левую ногу. Настя успела заметить его странные тяжелые ботинки и длинную полу плаща, прикрывавшую их от любопытных взглядов. Мужик потянул к себе беременную девушку, усадил ее на свое место и пошел к свободным сиденьям — неудобно высоким, в самом конце автобуса.

Проходя мимо несчастной в сером пальто он бросил ей что-то, та смерила его несчастным взглядом, Настя слышала, как сипло она задышала.

— Пошел на хер. — Ругательство было отчаянным, словно рывок тонущего в болоте.

Настя медленно опустилась на свое место. Игорь что-то буркнул, но его больше не существовало. В один миг он исчез, стерся, вышел на конечной куда раньше, чем автобус дополз до его остановки. Телефон услужливо прильнул к пальцам, стоило запустить руку в карман.

«Я еду», — набрала Настя, от волнения путая буквы, попадая то в пузатые смайлики со Ждуном, то открывая прикрепленные к чату картиночки, где прятались коты и смешные трусики.

«Думала, ты уже нет». — Ответ пришел с пугающей быстротой.

«Дура ты, Лорка».

Дышать стало легко. Хоть откидывайся головой на засаленную спинку и хохочи в низкий потолок автобуса. Потому что ты свободен и можешь себе это позволить. Настя представила, как недовольно скривился бы Игорь, услышав ее смех, как цыкнул бы на нее, как сделал бы вид, что вообще не с ней. Самое смешное, что он и правда теперь был не с ней.

— За проезд передавайте, — напомнил водитель, и все тут же заелозили в поисках мелочи.

Обычно Игорь платил за двоих. Доставал из кармана отсчитанную до рубля плату, поднимался и шел расплачиваться. В процессе передавания денег он принципиально не участвовал. «Что за коллективизм постоянный! — восклицал. — Что за дебилизм, бактерии свои суют, на вот, возьмите, заражайтесь на здоровье». Что коллективным воздухом он дышит так же, как и остальные, Игорь почему-то не думал. Вот пускай и тащится к водителю себе в удовольствие.

Настя залезла в сумочку, выудила стольник и повернулась, сама не понимая, почему простое это движение доставляет ей такой восторг. Коллективизм высшей пробы закипал в крови, пока Игорь вставал с места, чтобы оплатить свой единоличный проезд.

— Передавать будете?

Сидящий за ней парень буравил взглядом собственные колени, но на голос подался, распрямился, и вдруг оказалось, что он на удивление красив. Темные волосы, восточные глаза, чистая смуглая кожа. Только смотрел он странно, загнанно, как собака, которую бьют каждый день и сегодня, конечно, тоже будут бить, может, прямо вот сейчас, прямо вот этой рукой, что тянется за мелочью по проездному тарифу. Настя замерла, не зная, то ли отвернуться, то ли начать расспрашивать, что же случилось с восточным этим красивым мальчиком в страшной чужой Москве.

Мальчик тяжело сглотнул, не отводя застывших глаз, сунул ей в руки потную мелочь и пару смятых стольников, выдохнул облегченно, словно те доставляли ему настоящее мучение, и отвернулся к окну. Настя только успела почувствовать чужие пальцы на своей ладони.

Этот миг — его горячая кожа соприкоснулась с ее холодной — вдруг расширился, заполняя собой автобус, словно в дурацком фильме, когда перед взрывом затихают все звуки. Сердце успело один раз сжаться и разжаться, выталкивая из себя кровь, перед тем как жаба, с самого утра сидящая в груди, проснулась, пошевелилась и пережала скользкими лапищами Настино горло.

Настя с хрипом втянула воздух, тот наполнил рот и нос, но пройти дальше не смог. Что-то мешало ему. Что-то большое и влажное забилось в глотку, перекрыло гортань, сдавило трахею и заполнило слизью легкие. Настя потянула на себя шарфик, обрывая пуговицы, расстегнула воротник, будто это могло ей помочь. Главное не паниковать. Не быть дурой, которая помирает в автобусе, испугавшись, что разучилась дышать.

Продолжая надувать щеки воздухом, который никуда не шел, Настя добавила к чужой мелочевке свою, просунула руку между сидениями, помахала ею, привлекая внимание. Чьи-то мягкие пальчики выудили из нее деньги. Настя почувствовала лишь, как осторожны они, словно дикие птички, еще не привыкшие клевать крошки с ладони.

Освободившись, Настя выпустила изо рта непригодный воздух. Все тело пульсировало жаждой дыхания, голова стала тяжелой, изнутри давило на глаза, картинка темнела в них, теряла четкость. Нужно было попробовать еще раз. Просто вдохнуть как ни в чем не бывало. Только в нос будто сунули ватные тампоны, а рот заполнил распухший язык. Жаба, сидевшая в груди, довольно квакнула. Настя почувствовала, как выскальзывает из рук телефон, падает на грязный пол, нехорошо падает — боком, так и экран можно разбить. Эта мысль была последней. Перед тем как отключиться, Настя огляделась в поисках Игоря. Мир стал похож на пульсирующие черные дыры, засасывающие свет, обращая его в ничто. Но Игоря, усевшегося спиной к водителю, Настя разглядела. Их глаза встретились. Игорь смотрел на Настю так же, как и на остальных чужих ему людей, случайных попутчиков утреннего автобуса.

— Помоги, я не могу дышать! — беззвучно закричала она.

Но Игорь уже отвернулся.

Котик заболел позавчера. Утром Лиза насыпала ему зернышек, ожидая, что крыс выберется из укрытия, подберется поближе, ухватит семечку передними лапками и начнет обгрызать с боков. Лиза щелкнула пальчиками, подождала немножко, но к завтраку Котик не спешил.

— Не копайся там! — окликнула ее бабушка.

Сердить ее с самого утра не хотелось. Лиза пошуршала кормушкой, привлекая внимание крыса, но так его и не дождалась, поспешила в кухню, наскоро проглотила бутерброд с сыром, запила его теплым чаем и выскочила в коридор одеваться.

Бабушка крутилась в ванной, красила тонкие губы помадой, отчего те становились еще незаметнее, рисовала брови, проводила тушью по редким ресничкам. Бабушка была работающей. Это определение Лиза выучила на школьном собрании, когда классная руководительница, дородная Мария Геннадьевна, объясняла завучу, почему от Лаврентьевой никто не пришел.

— Она только с бабушкой живет. — Молодая еще, она краснела перед начальством, но говорила уверенно. — А бабушка у нее работающая.

Лиза стояла между ними, задрав голову, и от этого слова — «работающая» — у нее защипало в носу. Было в нем что-то трагичное, но гордое. Словно бабушка не в конторке старой сидела, принимая платежки за газ и свет, а защищала Родину, как герои картинок в учебнике по окружающему миру.

Больше вопросов про бабушку не задавали, да она и сама через раз, да попадала на собрания. Школа с уклоном, сильная, нужно следить. Так она говорила по телефону, когда звонила мама. Голос ее звучал озабоченно. Лиза тревожилась — вдруг мама подумает, что школа ей не по зубам, рвала из бабушкиных рук трубку и начинала маму успокаивать: