Бенджамин Вуд - Станция на пути туда, где лучше

В школе один мальчик научил меня тереть батарейки, если они начинают садиться. И когда речь Мэксин Лэдлоу замедлилась и заскрежетали помехи, я выключил плеер. Вытащил из гнезда батарейки, потер торцами о штаны. Вначале заряда хватило всего на пару секунд, и я уже подумывал внести имя того мальчика в черный список людей, недостойных доверия. Но тут я смекнул, что дело наверняка не в трении, а в температуре. И стал греть батарейки в ладони, пока не потеплели на ощупь (я проверял их губами). Грел я их долго, потому что собственного тепла мне не хватало, и мысли стали уноситься далеко, к людям, о которых думать не хотелось. Но тепло помогло. Мэксин Лэдлоу вновь заговорила обычным голосом, и батареек хватило до конца третьей части. Когда после бегства Крик в плеере что-то защелкало, мне пришлось выбирать. Если слушать последнюю кассету с самого начала, то наверняка не узнаю, чем кончилось. А если перемотаю вперед, на середину второй стороны, то услышу конец – но вдруг пропущу что-то важное?

В моих обстоятельствах это был не пустяк – решалась моя судьба. Ведь чем больше удастся выжать из батареек, тем меньше я буду наедине со своими мыслями. Пока я слышу эти строки, меня согревает доброе слово, несет покой и нормальную жизнь. И я сумею сберечь свой мирок. А без них нахлынут воспоминания: придорожные стоянки и скрежет шин, проломленные черепа и кровь. Я стану гадать, куда мчит сейчас Фрэн Хардести, и буду задыхаться от беспомощности.

И я достал из коробки последнюю кассету, мизинцем перемотал пленку. Вот что мне удалось услышать:

[…] ответить да, но когда доктор выложила на стол фотографию, голос у Альберта дрогнул. Он чувствовал себя в комнате будто в ловушке.

– Нет, – силился он сказать. – Это не она. Вы перепутали.

Ну и пусть женщина на снимке крупная и сутулится, как Крик. Ну и пусть глаза у нее водянистые, почти бесцветные. Ну и пусть шея короткая и толстая, ноздри широкие, а над верхней губой складка. Немало и отличий, а значит, сомнений. Скажем, у женщины на фотографии все зубы на месте. И волосы прямые, блестящие, собраны сзади. И скулы не так выступают. И губы пухлые, и мочки не отвисают. А главное, кожа – безупречно чистая. Ни шрамов на лбу, ни трещин, ни волдырей под носом.

– Взгляни еще разок, – попросила доктор Уэнделл. – Здесь, на снимке, она моложе лет на двадцать.

– Я и так понял.

– Ты совершенно уверен, что это не она?

Он решительно кивнул и стал смотреть в окно. Там садовники приводили в порядок отцовский газон и клумбы. Качались на ветру деревья в дальнем лесу. На горизонте виднелась макушка платана-великана, к которому они бегали с сестрами наперегонки. А где-то далеко, у подножия лесистого холмика, – первая землянка, что показала ему Крик, – единственная, куда ему разрешалось заходить. Ни за что не расскажет он про это место доктору Уэнделл и ее прихвостням в белых халатах – умрет, а не выдаст.

– Хочешь узнать ее имя? – спросила доктор. Ему не нравилось, как она то и дело снимает очки в железной оправе и, поплевав на стекла, протирает рукавом, умолкая при этом на полуслове. Все будто напоказ, чтобы сойти за обычного человека.

– Нет, спасибо.

– Ну же, Альберт, – вмешался отец. Подбросив в очаг дров, он оперся о каминную полку. – Не упрямься.

Доктор Уэнделл была недовольна, что ее перебили.

– Всему свое время, – сказала она, внимательно глядя на Альберта. – Тяжело с этим смириться, верно? Эта женщина была твоим другом. Она спасла тебе жизнь, заботилась о тебе. Нелегко поверить, что она не та, за кого себя выдает. Понимаю, тебе хочется ее защитить.

В улыбке докторши было больше фальши, чем он когда-либо чувствовал в Крик. Он так и не понял, кто она на самом деле, но если доктор Уэнделл тоже из посланцев, то умело маскируется. Даже если она всамделишный врач и желает ему добра, все равно ничего от него не добьется – никогда он не предаст Крик.

– Это не она, – повторил Альберт.

Доктор Уэнделл сжала руки.

– Ладно. – Она перевернула фотографию лиииицооом ввввввниииииизззззз, ииииии… ■

◂◂

▸

[…] фотографию лицом вниз, и Альберт увидел пустую глянцевую изнанку, а в левом углу – машинописный ярлык: “МАРИОН ПЕЙТМЕН, 23 ЯНВАРЯ 1934, БЕТЛЕМСКАЯ КОРОЛЕВСКАЯ БОЛЬНИЦА”.

– Давай я оставлю у тебя ее личное дело – посссмотришшшшшь иииии… ■

◂◂

▸

[…] посмотришь и скажешь, нет ли чего знакомого. Аааа тееееммммм врееееее… ■

▸▸ ▸▸

▸

[…] ведь Крик его предупреждала, что этим может кончиться. В тот дождливый день, несколько недель назад, когда они отводили из перестроенного каземата воду, ей не понравился один из кворхов, что нашли они тогда, – тот, что потяжелее. Почти весь вечер просидела она у костра, разбирая его и вновь собирая, и вздыхала озабоченно.

– Сдается мне, это не наш, – сказала она. – Видишь отверстия для болтов? – Она потыкала в прибор кончиком шила. – Узковаты. А вот заглушки – видишь? В наших кворхах мы никогда их не используем – не выдерживают высокого давления. Этот кворх устроен немного иначе, вот я и насторожилась. – Прислонившись к старому пню, Крик спрятала шило меж корней. – Видно, этот каземат не зря затопили.

– А кто затопил? – спросил Альберт.

– Тот, кому нужно замести следы.

– Арестант? – При мысли, что по округе рыщут беглые преступники, его пробрала дрожь.

– Я к тому, что мы не единственные, кто облюбовал вашу планету.

Она заронила ему в голову мысли о враждебных посланцах из иных миров, далеких от Аокси. Старшие в роду рассказывали ей о кочевниках с кораблей, что выслеживают в здешних краях аоксинцев, разоряют их бывшие убежища в поисках материалов и новых технологий. Когда он спросил, как выглядят посланцы, она ответила:

– Это слухи, Альберт, только и всего. Точно не знаю. Но теперь надо быть настороже – больше не уходи без меня из лагеря, понял?

Он пообещал быть осторожнее.

– И для кондьюсера подходящее место подыщем. Поукромнее.

Альберту пришло в голову, что инопланетные посланцы могут быть похожи на людей. Когда он поделился с Крик, ооонааааа… ■

◂◂

▸

[…] похожи на людей. Когда он поделился с Крик, она стиснула зубы и надолго задумалась.

– Возможно. Надо быть начеку. Есть существа, способные принимать любой облик. Но если ты встретишь посланца, то ни с кем не спутаешь, я уверена.

– Почему? – Он боялся, что не сумеет распознать посланца, когда будет нужно.

– Чутье тебе подскажет. – Она залила угли костра водой из фляги. – Ты почуешь в них фальшь. Возможно, они начнут к тебе приставать с вопросами обо мне, вынюхивать, что я тут строю.