Энн Наполитано - Милый Эдвард [litres]

Дядя продолжал:

– Эдвард не готов осознавать что-либо. Еще слишком рано.

– Конечно, он еще не готов. Никто никогда не готов к чему-то настолько сложному.

Джон понизил голос, словно пытаясь изменить характер разговора.

– Лейс, успокойся. – Пауза, а потом: – Почему ты больше не называешь меня Медвежонком?

Но Лейси, похоже, не могла или не хотела менять тему разговора. Во всяком случае, ее голос зазвучал еще злее:

– Я не хочу, чтобы все выговаривали мне за то, что я не справляюсь. Я ничего не знаю о детях, и мне кажется, он это чувствует. Он даже спать здесь не хочет.

– Ты просто должна быть осторожна с ним. Ради бога, вот почему мы выключили телефон.

Это поразило Эдварда, он впервые осознал, что не слышал телефонного звонка в этом доме с момента своего приезда. Интересно, чьих звонков они избегали?

– Этот ужасный человек снова написал по электронной почте, что им нужны образцы ДНК для идентификации тел. Я должна позвонить дантисту Джейн и попросить образцы.

Джейн, подумал Эдвард. И только тогда он понял, что его тетя потеряла свою сестру точно так же, как он потерял своего брата. Джейн, Джордан. Джейн, Джордан.

– Перешли письмо мне. Я отвечу.

– Это моя обязанность. Она была моей сестрой.

Их голоса умолкли. Либо они вышли из комнаты, либо уши Эдварда перестали слышать.

Лето продолжалось. Мутное и, как казалось Эдварду, слишком солнечное. Эдвард посещал нервно покашливающего доктора, чтобы следить за ногой и весом, ходил к доктору Майку для работы над эмоциями и посещал физиотерапевта, чтобы выровнять походку.

Как-то Эдвард подумал о том, что никто из живых не знает и не помнит, как он ходил до катастрофы. Он и сам не помнил. Зато он помнил походку Джордана. Она всегда отличалась своеобразием: шаги длинные и прыгучие. Гравитация, казалось, оказывала на него меньшее влияние, чем на других людей; Эдвард помнил, как разговаривал с Джорданом, идя по тротуару, и на середине фразы брат оказывался в воздухе. Он отпрыгивает , как однажды сказала его мать.

Эдвард согнул колени и подпрыгнул.

– Эй, тигренок, – сказал физиотерапевт. – Что это было? Я бы хотел, чтобы ты сфокусировался на движении вперед. Не ввысь.

По вечерам он выполнял задание физиотерапевта: дойти до конца квартала и вернуться обратно. Первые несколько дней Лейси гуляла с ним, но потом стала ждать на крыльце, потому что терапевт сказал, что Эдварду нужно заново учиться балансировать. Небольшая толпа стояла на дальней стороне улицы. Пара подростков, монахиня и несколько пожилых мужчин и женщин. Они выглядели так, будто ждали парада.

Эдвард знал, что парад – это он. Если они что-то и говорили, он этого не слышал. Если бы помахали, он бы не увидел. Он никогда не смотрел в их сторону; он сосредотачивался на том, чтобы подтянуть один костыль вперед, один шаг, потом другой. В ухе щелкало, метроном считал, и он слышал, как в каждом доме, мимо которого он проходил, тикают часы.

Худший парад на свет е, думал он.

Однажды вечером Эдвард случайно сел на планшет Джона, лежавший на диване и накрытый одеялом. Эдвард вытащил его и увидел свое отражение в черном экране. Дядя был на совещании, а тетя в постели. Его лицо выглядело старше и настоящим, как будто это темное зеркало видело серость внутри него, в отличие от обычного зеркала. Лицо, смотревшее на Эдварда, подошло бы кинозлодею.

Родители не разрешали ни ему, ни Джордану пользоваться мобильным телефоном, поэтому у мальчиков были пейджеры, чтобы Брюс и Джейн могли связаться с ними в случае крайней необходимости. Однако у самих родителей были планшеты, на которых они разрешали включать развивающие игры.

Эдвард нажал на кнопку.

Появился экран с четырехзначным паролем.

Хочу ли я это сделать? – подумал он с неподдельным любопытством. Да .

Он попытался оценить задачу с точки зрения отца. Отец говорил о цифрах с неподдельным энтузиазмом, как будто цифры были старыми приятелями, и поэтому, когда мозг Эдварда наполнился цифрами, он почувствовал, как на душе потеплело. Когда он ломал голову над цифрами, он чувствовал, что использует отцовскую ДНК.

Он ввел год рождения Лейси: 1974. Неверный пароль. Он попробовал год рождения Джона: 1972. Отказ. Оставалась только одна попытка, прежде чем планшет заблокируется окончательно и отправит Джону уведомление на почту, проверяя, он ли это борется со своим устройством.

Эдвард отложил планшет. Рассматривал его с минуту. « Числа никогда не бывают случайными , – говорил отец. – Они обладают структурой и смыслом».

Эдвард снова взял планшет и набрал номер рейса: 2977.

На экране открылась заставка.

Волна страха захлестнула Эдварда, и он встал с дивана. Он вышел из дома, продрался сквозь душный ночной воздух и поднялся по ступенькам к дому Шай.

Когда он с грохотом вошел в ее комнату, она уже сидела за столом. Он протянул ей планшет, как будто это граната, которая вот-вот должна была взорваться.

Шай приняла его с соответствующей серьезностью. Эдвард перегнулся через ее плечо и набрал пароль.

Перед ними открылся список ссылок:

• родственники жертв

• Эдвард Twitter

• Эдвард Facebook

• Эдвард Google уведомления

• записки

– Где ты это взял? – шепотом спросила Шай.

– Это планшет Джона.

Шай нахмурилась.

– Слушай, – сказала она. – Я могу посмотреть одну из этих вещей, прочитать ее и сказать тебе, что там написано. Не заглядывай туда сам. На твоем месте я бы не стала этого делать.

Эдвард пересек комнату и сел на кровать. За все время визитов в эту комнату он ни разу не сидел на матрасе. Кровать оказалась мягкой и поскрипывала под ним. Ему захотелось лечь, закрыть глаза и заснуть. Но заснуть, даже в этой комнате, было сложно. Каждую ночь Эдвард чувствовал, как тянется ко сну, как к камню, лежащему на дне реки, но тревога бурным потоком отбрасывала его назад. Иногда кончики его пальцев касались заветного камня, и ему удавалось вздремнуть. Со дня крушения он еще ни разу не проспал всю ночь напролет.

– Есть ли информация о Джордане? – шепотом спросил он.

Он видел только одну сторону лица Шай. Она стучала по экрану.

– Джон создал PDF-файлы со ссылками, – сказала она. – Есть страница на Facebook, посвященная Джордану. Ее создали после катастрофы. Судя по всему, пара девушек. Не думаю, что они его знали. Там есть фотография.

– Я хочу посмотреть.

Шай развернула планшет. Вот Джордан в своей ярко-оранжевой куртке. Он стоит возле гастронома, расположенного рядом с их домом.

– Это я снимал, – сказал Эдвард.

Шай опустила экран.

– Он упоминается и в списках людей, погибших при крушении, и как твой брат, – сказала она. – В интернете и в газетах появились статьи о катастрофе. Вот и все.