Энн Наполитано - Милый Эдвард [litres]

– Да, – сказал Эдвард. – Они очень милые.

Женщина с коляской подошла к прилавку, и Шай с Эдвардом, шаркая ногами, подвинулись. Она бросила на них быстрый взгляд, доставая бумажник из сумки. Взгляд, кажется, говорил: Господи боже, что эти подростки, затеяли?

Эдвард смотрел на ребенка в коляске и видел, что тот тоже смотрит на него. У него были огромные голубые глаза, толстые щеки и лысина. Все еще глядя на Эдварда, малыш засунул кулачок в рот и, видимо, пытался посвистеть, только вместо свиста вылетала слюна.

– Ты очень милый, – вежливо заметила Шай.

Женщина расплатилась, засунула пакет с подгузниками под коляску, толкнула ее и вышла через дребезжащую дверь.

– Может быть, я закроюсь на несколько минут, чтобы мы могли поговорить по-настоящему, без посторонних, – сказала Махира. – Есть одна назойливая девица, которая приходит каждый день в одно и то же время и покупает пачку жвачки; я думаю, она докладывает обо мне дяде. Было бы хорошо с ней не встретиться.

Она развернула табличку на двери с «Открыто» на «Закрыто» и повернула два тяжелых замка.

– Тебе уже пятнадцать? – спросила она.

Эдвард изучал замки. Ему бы хотелось, чтобы дверь оставалась открытой. Он хотел бы, чтобы побег был легкой возможностью, а не неудобным вызовом. Эдвард кивнул.

– Тебе было пятнадцать, когда ты встречалась с моим братом.

Встречалась с моим братом. Эти слова повисли в воздухе как нечто невозможное.

Махира подошла к стойке и прислонилась к ней.

– Ты действительно похож на него, – сказала она. – Но у тебя другой голос. И другие глаза.

Эдвард почувствовал вновь обострившуюся боль, но это не его боль, а боль Джордана. Брат должен был быть сейчас здесь, в этом гастрономе. Если бы он был Джорданом, то подошел бы к Махире и обнял ее. Должен ли он сделать это для своего брата сейчас?

Он посмотрел на Шай. Шай – крепкий орешек. Шай настоящая. Она стояла у стойки с картофельными чипсами и наблюдала за ними с тем же выражением лица, что у нее было во время подготовки к тесту.

– Ты носишь… Это куртка твоего брата? – спросила Махира.

Эдвард посмотрел на оранжевую парку. Несмотря на то что теперь куртка сидела на нем идеально, она уже давно истрепалась и трещала по швам. Лейси угрожала купить ему новую.

– Да. Я сохранил всю его одежду.

– Конечно. Я понимаю. – Голос у нее был ровный, но в глазах появился влажный блеск.

Эдвард хотел, чтобы они вели нормальный разговор, как нормальные люди. Однако это было невозможно.

– Ты писала, что хочешь выждать год, прежде чем поступать в университет.

Махира кивнула.

– Я человек науки, – сказала она. – Всегда была им, для моего дяди очень важно, чтобы я стала инженером.

Эдвард понятия не имел, что он за человек. Он захлебывался болью и каким-то образом знал, что Махира чувствует то же самое. Джордан стоял между ними, хранилище тоски, созданное их близостью. Не призрак, а тоска. Я плюс Махира равняемся отсутствующему Джордану , подумал Эдвард. Но слово отсутствующий было недостаточно емким.

Неуловимый Джордан, который словно собрал все страдания, сказал Эдварду: « Прекрати нести ерунду».

– Как ты узнала о катастрофе? Где была, когда получила новости?

Джон осторожно собирал эту информацию на протяжении нескольких лет: наносил факты, как точки на карту, фиксируя местоположение каждого человека на момент катастрофы. Джон увидел новости о катастрофе в твиттере почти сразу. Он работал в одной из розничных компаний и, прочитав заголовок, собрал сумку и сразу же позвонил Лейси. Он не был уверен, что это тот самый рейс, и продолжал говорить по телефону с женой, пока та проверяла последнее письмо сестры, в котором содержалась информация об их перелете. Шай читала третью книгу из серии «Энн из Зеленых Мезонинов», лежа на кровати, когда услышала телефонный звонок и крик матери. Они с Бесой смотрели новости по телевизору в гостиной, повысив громкость, чтобы слышать репортера сквозь рыдания Бесы. Миссис Кокс была на 92-й улице и слушала разговор о наследии Элеоноры Рузвельт, когда шофер похлопал ее по руке. Она последовала за ним в вестибюль, и он показал ей новости на смартфоне. Доктор Майк был на сеансе, когда самолет разбился, и узнал об этом позже, когда включил радио в своей машине.

Махира повернула голову и посмотрела в сторону кладовки.

– Я возвращалась домой из школы и шла мимо большого спортивного бара на углу 83-й улицы. Там есть огромные телевизоры на всю стену, и обычно они транслируют две или три разные игры. Футбол, американский футбол, хоккей на льду. Но… – Она колебалась. – В тот день все телевизоры показывали обломки самолета. Я остановилась, потому что никогда не видела подобного раньше, и решила зайти в бар. Бармен позже рассказал мне, что случилось. – Махира замолкла, а потом вытянула руки вперед, словно собиралась что-то получить: монеты, подарок, причастие? Когда она снова опустила руки и положила их на бедра, продолжила: – По новостям передали, что один мальчик выжил.

Эдвард прикинул.

– Ты могла подумать, что это Джордан.

Махира не ответила. Новая реальность расцвела в голове Эдварда. Выжил Джордан, а не он, и вместо того, чтобы после выписки из больницы отправиться к Джону и Лейси, он едет выздоравливать вместе с Махирой, в ее квартире над гастрономом. Эдвард представил его лежащим на односпальной кровати, с ногой, закованной в гипс. Его лицо искажено болью, но он смотрит на Махиру. Он переживает потерю вместе с ней и находит в этом утешение. Когда самолет разбился, он потерял не все.

– Прости, – произнес Эдвард.

– Мы с тобой должны были встретиться на пляже в Калифорнии. – Махира улыбнулась, но за этой улыбкой скрывалась боль. – Хотите, я скажу вам кое-что странное?

Шай, которая уже некоторое время молчала, ответила:

– Да, пожалуйста.

– Я попросила женщину, которая работает в нескольких кварталах отсюда, погадать мне на Таро. В ее окне горит фиолетовая лампа, а на дверях висит колокольчик. Это абсурд, и я не верю ни во что из этого, но сложно оставаться в стороне.

– Что она тебе сказала?

Щеки Махиры слегка порозовели.

– Отчасти это сказки. Она сказала о Джордане и нашей любви. Наверное, поэтому я продолжаю жить. Мне больше не с кем было поговорить об этом. Мой дядя не хочет, чтобы в доме упоминалось его имя.

– Джордан, – машинально произнес Эдвард.

– Джордан. – Махира произнесла это имя тем же тоном, каким говорила с парнем из UPS, – обдуманно, властно. Она произнесла его имя так же, как произнесла слово «увидимся».

Раздался стук в дверь, и они все подпрыгнули. Силуэт виднелся сквозь матовое стекло. Кулак поднялся, затем опустился. Человек ушел прочь.