Энн Наполитано - Милый Эдвард [litres]

Эдвард задумался, о чем бы женщина с Таро говорила с ним. Ему нравилось, когда кто-то говорил с ним о Джордане.

– Ты можешь мне объяснить, почему вы с Джорданом держали все в тайне? Почему он мне не сказал?

Она покачала головой:

– Честно говоря, мы почти не разговаривали. Я боялась, что долгие беседы все испортят, что я сморожу глупость. Я все думала, что скоро заговорю, скоро задам вопросы, скоро все ему расскажу.

– Ты думала, что у тебя есть время, – сказала Шай.

– Именно.

Эдвард подумал о письмах, обо всех тех людях, задававших ему вопросы, желая дать выход своему горю. Одинокая девушка перед ним и боль от этих писем заставили сгорбиться.

– Мне нужно снова открыть магазин, – сказала Махира.

– Без проблем, – ответил Эдвард.

– Почему ты не можешь поговорить с Джоном дома, за завтраком, как цивилизованный человек? – спросила его Шай, когда они пришли в гараж той ночью. – Мы даже не знаем, как рано он приходит сюда утром. Возможно, нам придется ждать еще много часов.

– Мне нужно поговорить с ним здесь. Подальше от Лейси. – Эдвард сел на табурет, который считал уже своим. Кресло теперь принадлежало Шай.

– В последнее время ты стал властным. Я не уверена, что мне это нравится.

Эдвард улыбнулся:

– Ты можешь поспать, пока он не придет.

– О, я так и сделаю. – Шай ерзала в кресле, пытаясь найти самое удобное положение. – Ты сегодня чуть не поцеловал Махиру, да?

Эдвард замер на секунду, и его щеки вспыхнули.

– Я думал об этом. Для Джордана. – Он нервно вдохнул. – Я не знаю, что я могу или должен сделать для него.

– Я видела, как ты это обдумывал.

– Как ты поняла? Как я выглядел?

Она улыбнулась и пожала плечами:

– Не могу описать это словами.

Он встретил ее взгляд. Эдвард раньше думал, что катастрофа случилась только с ним, но он знал, что изменилась и Шай и что авторы писем тоже изменились, и все это доходило до него, как бесконечный волновой эффект. Теперь он искал эту бесконечность в ямочке на щеке Шай.

Возникла пауза, и Шай выключила фонарик.

– Спокойной ночи, – сказала она в темноту.

Шай отвернулась от Эдварда и свернулась калачиком в кресле. Он остался сидеть на табурете. Воздух между ними был заряжен, атомы наполнены новыми возможностями. Он знал каким-то образом, что они оба представляли себе, как целуются. Он представил, как наклоняет голову набок и тянется вперед. Их губы соприкасаются. Он думает о себе и Махире, о мерцающем присутствии брата и о потерях.

Учитель естествознания недавно рассказал им о Большом адронном коллайдере в Швейцарии, самой большой машине, когда-либо построенной человеком. « Там исследуют различные теории физики элементарных частиц , сказал учитель. Ученые думают, что они на грани понимания того, что происходит между двумя людьми, когда они встречаются. Почему одни люди отталкивают нас, а другие притягивают. Между нами – не пустое пространство».

Эдвард ощущал присутствие тела Шай всего в нескольких метрах. Он не пытался найти удобное положение; он был намерен бодрствовать, пока дядя не придет в гараж.

Он вглядывался в темноту и ловил себя на том, что прокручивает в памяти визит в гастроном. К концу дня горе по брату стало еще сильнее. Обычно Эдвард скучал по Джордану только для себя . Это его ужасная потеря. Теперь он также скорбел о том, что потерял его брат. Джордан никогда больше не будет сидеть так близко к девушке и не будет ощущать этого приятного покалывания в теле.

Когда Джон открыл дверь гаража, небо уже окрашивалось в пурпурный цвет. Он остановился в дверях и осмотрел сцену. Мальчик-подросток с усталыми глазами и спящая девочка.

– Доброе утро, – осторожно сказал Джон.

– Привет. – Эдвард встал с табурета. – Не волнуйся. Все в порядке. Я просто хотел сказать, что заглянул в твои папки. Я нашел их случайно. А потом мы открыли сумки и прочитали письма.

На лице Джона отразилось удивление и что-то еще. Может быть, страх?

– Вы вскрыли замки?.. Я собирался подарить их тебе, когда ты подрастешь. Я знаю, что они твои. Просто я прочитал несколько, когда они только начали приходить, и я подумал, что это возмутительно, когда люди пишут такие письма маленькому ребенку.

– Именно это мы и предполагали.

Джон вздохнул: это был звук маленького валуна, скатывающегося с холма.

– Это даже не все.

Потребовалась секунда, чтобы осознать слова дяди.

– Есть еще письма?

– Немного. Несколько последних спрятаны в задней части шкафа в прихожей. Они все еще приходят, но не часто. Я каждую пятницу забираю их на почте.

Шай поерзала в кресле. И, когда она снова заснула, Эдвард сказал:

– Почему ты воспользовался почтовым ящиком?

– Мы арендовали его после того, как получили по почте папку с описью личных вещей. Решили, что так безопаснее. Нам не хотелось, чтобы ты наткнулся на что-то, что мы не успеем проверить.

Эдвард смотрел на дядю. Ему казалось, что перед ним стоит обычный человек, просто старше него. Он знает не больше Эдварда. Джон и Лейси играют отведенные им роли – роли мужа и жены, тети и дяди. Когда Шай заставила его рассказать Джону и Лейси о письмах, он сопротивлялся, потому что хотел понять свое отношение. Он предполагал, что у Джона и Лейси найдется надежный ответ, решение проблемы. Но теперь он видел и понимал, что это не так.

– С тобой и Лейси все будет в порядке?

Джон болезненно улыбнулся:

– Она была расстроена из-за меня. По понятным причинам. – Он пожал плечами. – Когда ты долго находишься рядом с кем-то… Этот путь не будет простым и прямым, как тебе кажется. Мы с Лейси никогда одновременно не расстраивались, когда случалось что-то плохое. Сначала я держусь, а она разваливается на части. Как только она берет себя в руки, я обычно расслабляюсь, но на этот раз… Это своего рода семейная неполадка.

– Это сложно, – ответил Эдвард, он хотел помочь.

Джон снова махнул рукой, на этот раз, кажется, имея в виду все: фотографии, письма, средний возраст, брак.

– С возрастом все становится только сложнее.

Эдвард подумал об истории, которая уже вьется, нелинейная и запутанная, между ним и Шай. И истории, которая продолжает пульсировать между Махирой и его братом, даже несмотря на то что Джордан мертв. Он прислушался к легкому шелесту дыхания Шай и сказал:

– Я думаю, было бы лучше, если бы ты рассказал мне обо всем с самого начала. Я думаю, это важно… увидеть всех, кто погиб. Они имеют такое же значение, как ты или я, и я хочу запомнить их.

Эдвард наблюдал, как его дядя обдумывает это.

– Это интересно, – сказал Джон. – Может быть, мне следовало показать тебе все, но я не чувствовал, что смогу. – Дядя выглядел старым, все лицо в морщинах. – Ты должен понять, что мой самый большой страх, наш самый большой страх… – Он замялся.