Михаил Захарин - Приговоренный к пожизненному. Книга, написанная шариковой ручкой

А в тот день шокированный происшествием до физической дрожи бывший боксер, спортсмен и экс-телохранитель Гамерника Алексей Бердуто сбивчиво рассказывал всё, что успел запомнить, приехавшим за ним с другого конца города молодым ребятам Михаилу Захарину и Павлу Баженову, после чего они вывезли его в безопасное место.

Следствие быстро установило, что Максим Телущенко — обычный житель Иркутска, не имевший с криминальным миром ничего общего. Несудимый. Окончил четвертый курс юридического факультета одного из вузов соседнего с Иркутском города Ангарска. По всем отзывам — молчаливый, хороший и добрый парень. Расстреливать его, тщательно разрабатывая план, покупая оружие, определяя пути отхода, было просто ни к чему. В деле Телущенко не было мотива. Зато был мотив у тех, кто стрелял в Бердуто. Ведь он мог видеть киллеров самого Гамерника в Москве, а может, и хотел стать в некотором смысле преемником его дел в Сибири. Бердуто кто-то очень хотел заставить замолчать.

Но покушение провалилось. Бердуто скрылся. И выйти из надежного убежища его заставил только увиденный им по местному телевидению сюжет, из которого он узнал, что… в покушении на него обвиняют спасших ему жизнь Захарина и Баженова, приехавших за ним на место стрельбы 5 сентября. После нелегких раздумий (полагаю, Бердуто понимал — его жизнь по-прежнему находится в опасности) он тем не менее лично с одним адвокатом пришел в городскую прокуратуру и официально сообщил: он видел стрелявших в него киллеров. Бердуто описал их обоих и подчеркнул, что эти люди — ни в коем случае не Захарин и не Баженов…

Бердуто оказался за решеткой практически сразу. В городе говорили, что показания Бердуто очень не понравились местным следователям, лидер так называемых «пожарников» слишком активно «выводил из-под удара» тех, кто был заранее назначен виновными. Чуть позже Бердуто, так уж сложится судьба, «случайно» окажется с Захариным в одной камере иркутского СИЗО (что недопустимо с точки зрения закона вообще — предполагаемый участник покушения и жертва этого покушения в одной камере находиться не должны ни в коем случае). Их встреча никакого эффекта не возымела, хотя, кажется, кое-кто из следователей на это и рассчитывал. Более того, киллеров, стрелявших в Бердуто и убивших Телущенко, через некоторое время все-таки поймали. И посадили. Захарину и Баженову в вину поставили организацию и подготовку к расстрелу Бердуто, указание совершить которое дал им все тот же Михаил Скрипник. Человек, к которому Бердуто первым делом обратился за помощью в момент опасности, помощь получил и благодаря этому остался в живых.

Это голые факты. Выводы делайте сами.

Зачем нам вся эта история криминальной Сибири прошлого десятилетия? Исключительно для того, чтобы подчеркнуть: информация обо всех главарях преступного мира Иркутска и Братска правоохранительным органам была хорошо известна. Но Киселев и его банда спокойно отдыхали на свободе и даже козыряли своими связями в структурах МВД того времени. Более того, Киселев намеревался «короновать в воры» пятнадцатилетнего Мишу Соломинского, приобщив, так сказать, ко взрослой жизни…

Только после убийств Гамерника и Киселева силовики начали «зачистку». Они действовали по тем же законам улиц, что и их «оппоненты». Жестко. Без оглядки на закон. Результат нужен был срочно. И любой ценой. Это сегодня признают все участники тех событий — как силовики, так и «голоса улиц». В принципе, не Захарин с Баженовым им бы подвернулись — на их месте на скамье подсудимых оказались бы те, против кого хватило бы улик.

Я помню Москву середины 1990-х. Когда «знатоки криминальных раскладов» ввели в обиход шутку о том, что «круче солнцевских только шаболовские». Имелся в виду виток противостояния криминальных кланов Москвы, на фоне которого РУБОП под руководством Владимира Рушайло решил бороться с мафией практически «по беспределу» — ворам подбрасывали наркотики, при задержании стреляли без предупреждения, да и документы-то не всегда спрашивали. Было ли это законно? Нет. Могли ли эти меры оставить криминальный бум в столице? Наверное. Но могли и вызвать такую ответную реакцию, что весь город превратился бы в сплошную линию фронта. Этот эксперимент не дало довести до конца руководство ФСБ, не без указания Кремля конечно. Произошел некий политический размен: Рушайло перешел на высокий пост в МВД, а РУБОП постепенно перестал выполнять функцию «Грязного Гарри».

Потому что грязными руками не сделать доброе дело. Да и где тогда будет граница между подозреваемым и допрашиваемым, обвиняемым и палачом? Ответ на вопрос «все ли средства хороши?» всегда один. Не все. Иначе зачем нужны вообще законы? Но есть и другая точка зрения: тогда, в Москве 1990-х, как и, наверное, в Сибири 2000-х, как сейчас говорят, «время было такое» — иначе, кроме как пытками и стрельбой, бороться с «голосом улиц» было нельзя. Ну, то есть было неэффективно, иными словами.

Моя точка зрения очень проста — время всегда одинаковое. Люди разные…

Впрочем, не наша задача доказывать сейчас невиновность Михаила Захарина, ставить под сомнение материалы следствия, оспаривать вердикт суда. Тем более что сам он признал ряд эпизодов (угон иномарок, например). Пусть юридические толкования останутся задачей профессиональных юристов и судей, которые, быть может, когда-нибудь вернутся к его делу. Речь лишь о том, что вопросов к следствию и его методам получения информации было много уже тогда, в 2003-м, когда насилием, током и пытками из нескольких молодых людей выбивались показания — правдивые или же просто нужные. Насилие порождает насилие. Но ни в коем случае не приближает нас к фактам. А факты вот в чем.

О том, что милиция и прокуратура одного из крупнейших городов России Иркутска фальсифицируют уголовные дела, крупные московские газеты и информагентства писали не один раз. «Искусство», с которым офицеры оперативно-розыскной части и следователи отдела прокуратуры Иркутской области по особо важным делам буквально «выбивали» признательные показания в убийствах, журналисты NEWSru.com даже назвали «технологией иркутского конвейера по раскрытию особо тяжких преступлений».

Я хорошо помню, как в середине 2000-х по просьбе моих коллег и товарищей, в том числе из руководства федерального МВД, в течение года сопровождал министра внутренних дел Рашида Нургалиева по стране, описывая каждый его шаг, фиксируя встречи, записывая замечания, которые он раздавал подчиненным. Готовилась широкомасштабная реформа МВД. Так вот, я очень хорошо помню главное замечание и одновременно приказ министра: «Сегодня по всей стране фальсифицируются данные по раскрытию преступлений. Это необходимо прекратить!» Да, вторил ему тогда заместитель прокурора Иркутской области Пётр Ермаков: «Большинство сотрудников имеют стаж до трех лет, у них нет еще ни большого опыта, ни житейской мудрости. Их надо учить». Кто, кого и как на самом деле учил, словно летопись того времени, хранит архив российской журналистики…