Владимир Нестеренко - Дорога на плаху

Недавно я видела такой вихрь в поле. Он близко подлетел ко мне, но у меня не оказалось острого предмета, чтобы сначала ранить Вихря, а потом воскресить его, собрав весь пепел. Но зачем собирать мифический пепел, когда есть реальный: в него превращена моя душа и сердце.

Простите, Борис за откровенный пессимизм. Выздоравливайте и приступайте к разоблачению зла. Ибо благословенен труд, который побеждает зло.

Прочитав последние строки, Борис огорчился, сердце сжалось от неодолимой тоски по Евгении.

«У нее душевная депрессия, как в таких случаях необходима рука верного человека и его теплое слово! Я готов лететь к ней на крыльях, приласкать и разорвать паутину одиночества».

Но он не может сейчас двинуться в путешествие, поскольку все еще на больничном, а дело Олеси Берестовой далеко до завершения. Но еще Борис знал и то обстоятельство, что Евгения ни на йоту не забыла о своей трагедии, по-прежнему переживает ее, и вряд ли его приезд будет уместен. Только что-то необычное, неординарное заставит забыть Евгению о прошлом и повернуться к парню всей душой. Потому надо ждать, работать.

Борис неторопливо шел по тротуару от конторы Кудрина в сторону отдела милиции с неопределенными намерениями, но по привычке размышляя. Олеся в тяжелом состоянии, вряд ли она заговорит, когда поправится. Разыскивать парней по рисункам без помощи участковых, патрульных служб и гаишников — равносильно поиску иголки в стоге сена. Открытым остается вопрос с Подшиваловым. Человек возглавляет спецгруппу по борьбе с угонщиками автомашин. Соваться к нему с вопросами — поднять себя на смех. Кто знает, какова он птица на самом деле? Совершенно же неясно, что хотела сказать его портретом Олеся: то ли он тот, кто отказал ей в поддержке, то ли один из троих насильников?

Как бы в таком случае поступил генерал Климов?

«Я бы негласно охранял Олесю, сынок», — вдруг долетел до Бориса голос генерала.

«Да-да, Сергей Петрович, жизнь девушки в опасности», — согласился Борис.

Улица, по которой шел Борис, утопала в буйной зелени акации, тополей, яблонь и лип. По листве весело полыхало июльское солнце, создавая мажорное настроение светом, свежестью, пешеходным и автомобильным ритмом, стремлением вперед, к делу. Борис всматривался в лица прохожих по привычке сыщика, в надежде на случайную встречу со своими фигурантами. Чем черт не шутит, а вдруг. Борис видел, что его обходит высокий парень. Встречные прохожие в пяти, семи шагах.

— Поинтересуйтесь Спартаковской 29, Олеся моя девчонка, ее прикончат, я буду ее охранять, — сказал парень внятно, но торопливо, не сбавляя шага и не поворачивая головы в сторону Бориса.

— Ты Алексей? — быстро спросил Борис, тоже не поворачивая головы в сторону говорившего, но парень не ответил, свернув во двор пятиэтажки.

Мысли совпадают. Борис уверен, это не провокация. Парень долговяз, как и тот Алексей, о котором писала в своих заметках Олеся. Он стал вспоминать, где находится улица Спартаковская. Да, это в старом городе, где стоят особняки, утонувшие в садах. Парень знает много больше, чем сказал, но боится. Однако, как же он намеревается охранять Олесю? Напросится в сиделки к невесте? Но девушку не поместят в одиночную палату. Таких просто нет в больнице для ее ранга. В лучшем случае, допустят мать. Кстати, она намеревалась ухаживать за дочерью. Это теперь разрешают свободно. Парень знает, кого надо остерегаться и будет дежурить на улице или в коридоре, и если что, поднимет тревогу. Такой вариант вероятен. Борис подстрахует, возможно, одного бандита возьмет. Рана для схватки уже не помеха. Он ревниво поддерживает свою форму и считает себя в полной боевой.

Интересующая его улица находилась далеко, он сел на автобус, проехал несколько кварталов, пересел на троллейбус, и, убедившись, что едет без хвоста, вышел недалеко от Спартаковской. Через пять минут он шагал по тенистой и тихой улице, мощеной булыжником еще в довоенное время, со следами ремонта после лихолетья. Интересующий его особняк ничем приметным не отличался от прочих, разве что воротами, широкими и высокими, выполненными из вагонки и наглухо закрытыми. Что могло заинтересовать здесь сыщика? Борис, не спеша, прошелся по тротуару, прилегающему к дому, прислушиваясь к звукам двора, но ничего не внял. Пришлось, не солоно хлебавши, уходить, а с наступлением темноты, проникнуть на усадьбу, выяснить, что тут делается вечерами и ночами.

Борис удалился на приличное расстояние от интересующего дома по Спартаковской, оглянулся и увидел, как в том конце улицы катит джип на повышенной скорости и, не останавливаясь, свернул налево возле старой липы и скрылся во дворе. Борис приметил липу, она стояла у ворот искомого дома. Джип, несомненно, ждали, и перед самым его поворотом налево ворота были распахнуты. Владеть иномаркой мог едва ли не каждый хозяин этих солидных особняков. Тут ничего удивительного, но вот о чем может говорить стремительный въезд во двор, загадка? Простое совпадение? Так или иначе, выяснять тайну усадьбы придется. Если есть собака, а это не исключено, дело усложняется. Чутье сыщика подсказывало, эта усадьба и покушение Олеси на жизнь, имеют между собой связь. Усадьба — своеобразный диоптр, который увеличит цель, и Борис без промаха ударит.

Петраков остановился перед дилеммой, чему посвятить ночь: изучению загадочной усадьбы или охране Олеси? Источник информации, как об усадьбе, так и о грозящей опасности девушке один и тот же. Отвлекающий маневр? В случае чего, долговязого парня найти так же трудно, как и парней по портретам. Возможно, усадьба даст исчерпывающий результат: здесь те, кто изображены на портретах. Парень вышел на меня, наблюдая за Олесей, значит, он живет где-то неподалеку, но не соклассник. Он явно перерос этот возраст, скорее, недавно демобилизованный солдат и влюблен в девушку, но ходит по огненному кругу.

Борис видел, что недалеко от усадьбы переулок. Оттуда, по меже, перемахнув через плотный высокий забор, можно скрытно пробраться в сад двадцать девятого особняка и наблюдать. Но это надо делать в потемках, а сейчас он повернул назад и постучался в калитку дома смежного с объектом. Во дворе хрипло, глухо и булькающе от старости, забрехал пес. Через минуту брякнула щеколда, калитка приоткрылась, Борис услышал недовольный голос пожилого человека.

— Что надо?

— Я из коммунальной службы по вопросу водоснабжения, — уверенно сказал Борис. — Можно войти?

— Входи, только я не писал, не жаловался, а надо бы.

— Не имеет значения, кто писал. Важно, что вода поступает к вам с перебоями, и вопрос надо решать.

— Не то слово, уважаемый, с перебоями. Неделями не видим. Колонки сухие.