Михай Фёльдеш - Приказ

В ненастную погоду, когда самолеты не летали, дни в Фельтре проходили относительно спокойно. Городок мирно дремал, засыпанный снегом, и предавался мечтам о весне, которая приходила в эти горные края обычно с большим опозданием.

Но Марошффи раньше других встретил весну, явившуюся к нему прямо на улице в образе молоденькой смазливой итальянки. Он первым заговорил с ней, узнал имя, поинтересовался возрастом. Девушка с готовностью отвечала ему. Ее звали Туллией, мать ее была прачкой и стирала белье офицерам, а жили они за площадью в маленьком одноэтажном доме. Марошффи приказал Антону отдавать белье в стирку матери Туллии и устроить так, чтобы когда-нибудь девушка сама пришла к нему за заказом.

Между тем капитан пристрастился к алкоголю, и Антон не раз уже говорил ему:

— Господин капитан, наш запас спиртного на исходе, а пополнить его в этих условиях нет никакой возможности.

Марошффи, несмотря на это, пил все больше и больше. Теперь только во время дежурств по полку он бывал трезвым, но даже и тогда отнюдь не все делал строго по уставу.

Туллия уже дважды приносила капитану чистое белье, однако ему было не до нее. Капитану порой казалось, что он живет в Буде, вместе с Эрикой, где когда-то они были так счастливы. Алкоголь очень сильно расстроил его восприятие действительности, и Марошффи понимал, что в конце концов допьется до белой горячки. Он сорвал со стены своей комнаты большую часть порнографических открыток, чтобы ничего не напоминало ему о женщинах, и на довольно долгое время ему удалось забыть о них…

В начале марта пошел дождь, который очень быстро съел остатки снега. И в один из мартовских дней Альбин вдруг захотел встретиться с Туллией. Но вместо молоденькой итальянки к нему в комнату проскользнула Берта. Она пришла без всяких предупреждений, в первый раз со времени их знакомства. От нее не пахло никакими духами, она принесла с собой только запах чистой воды и свежести. Берта уже давно поняла, что сможет произвести на Марошффи впечатление, только оставаясь естественной, простой. Поэтому она не стала объяснять ему причину своего появления, как-то оправдываться, а сразу же бросилась очертя голову в омут любовного приключения. Говорили только ее глаза: «Вот я здесь… Ну обними же меня…» Она расстегнула свою шубку, но не сняла ее, а крепко прижалась к офицеру, обвила его шею руками.

Некоторое время оба молчали, а когда Марошффи повернул к ней голову, Берта почувствовала исходящий от него запах коньяка. Она зажала лицо Марошффи ладонями и, взглянув ему прямо в глаза снизу вверх, произнесла:

— Я люблю вас… Вам давно следовало бы это понять… Я вам нужна, поверьте мне, только я могу вас спасти. Вы погибнете, если будете продолжать вести такой образ жизни. Вы умрете раньше, чем полковник Вильчек отправит вас на фронт… — Затем она перешла на крик: — Вы сумасшедший, ведь мир уже так близок!

Она прижала голову офицера к своей груди и поцеловала его прямо в губы. Ей хотелось сказать ему что-то необыкновенное, но ничего не приходило на ум.

— Я люблю тебя, мой дорогой! — выдохнула она еще раз.

Эти слова она произнесла с большим чувством, но и этим не достигла цели. Марошффи отстранил ее от себя, и довольно решительно. Он сделал это без лишних слов, в его жесте сквозила бесконечная усталость. Однако, как истинно галантный мужчина, он не мог позволить себе быть слишком грубым.

Берта расстроилась, правильно поняв его поведение. Она села на край постели, сбросила с себя шубку и воскликнула:

— Если бы я знала, что вас так тревожит?! Загубленная карьера? Или положение на фронте? Вас бросили в беде? Вы же человек с большой силой воли, не могли же повседневные мелочи выбить вас из колеи! Все же любопытно, что вас так тревожит? О, если бы вы были откровенны со мной! Ну попробуйте же…

Марошффи перебрался с кровати на стул и сел на него с таким видом, словно вот-вот встанет и уйдет. Его равнодушие окончательно сразило молодую женщину. Берта почти рыдала.

— Неправда, вы не так холодны! — почти простонала она. Но именно из-за того, что окончательно потерпела поражение, она теперь вызывала в мужчине только жалость. — Я слышала, что сюда заходит эта Туллия, — перешла она в наступление. — Что вам надо от этой зеленой, еще не зрелой сливы?

Марошффи подумал, что энергичная, напористая жительница Вены чем-то напоминает ему Мари Шлерн, но это лишь пробудило в нем малоприятные воспоминания. Он встал, вынул из шкафа книгу — это был модный в тот год роман — и сунул ее в руки Берты со словами:

— Вы приходили ко мне за романом, понимаете? А теперь я провожу вас домой…

Страсть Берты внезапно угасла, а пламя сильного эгоистичного чувства сразу же зажгло в ней совсем иные помыслы. Она бросила книгу на кровать, надела шубу, застегнулась на все пуговицы и едва слышно привнесла с какой-то дрожью в голосе:

— Не провожайте меня, прошу вас, — и исчезла.

С тех пор Марошффи никогда ее больше не видел. Вильчек тоже стал избегать его. А спустя два дня Леснаи довел до сведения Марошффи предписание полковника:

— По приказу командира полка ты направляешься на передний край. Ты должен побывать в одной из наших крупнейших крепостей на склоне Монте-Граппы. Насколько мне известно, это отвратительная дыра, поэтому я тебе не завидую. Туда ведет почти непроходимая дорога, и тебе придется ползти прямо по скалам. В нескольких местах тебе придется передвигаться по местности, хорошо просматриваемой противником, которую он держит под непрерывном обстрелом… — Затем Леснаи продолжал уже твердым, командирским тоном: — Ты отправляешься завтра в девять утра! А к вечеру тебе необходимо прибыть в крепость во что бы то ни стало! Никакие объяснения, ссылки на трудности пути и тому подобное абсолютно неприемлемы! Ты проведешь ночь в крепости, проинспектируешь гарнизон, составишь отчет о его боеспособности и без промедления отправишься в обратный путь! — Немного помолчав, он добавил уже мягче: — Догадываюсь, кому ты обязан всем этим свинством. Мне очень шаль, но если ты будешь осторожен, то можешь остаться в живых. Во всяком случае, я дам тебе прекрасного проводника, пехотинца Петера Татара. Солдат он молодой, отлично знает местность, превосходно изучил повадки итальянцев, их снайперов, а хитрость и хладнокровие, которыми он обладает, в данной ситуации дороже золота.

Марошффи выслушал все это с абсолютным равнодушием. Он понимал, что теперь просто приводят в исполнение приговор, вынесенный ему еще в Бадене. Он пожал плечами. Леснаи ужаснулся, увидев его реакцию. «Это уже мертвец…» — с содроганием подумал он.

Антон начал собирать своего господина в дорогу. С особой тщательностью укладывал он в рюкзак плоские фляги с коньяком. В рюкзаке нашлось местечко и для печенья, шоколада и нескольких пачек сигарет. Антон хотя и любил Марошффи, но отнюдь не собирался сопровождать его в горы, почти на верную смерть. К тому же в приказе о нем не было ни слова. Товарищи Антона по несчастью, денщики других офицеров, находящиеся в «Золотой звезде», хорошо знали, что представляет собой крепость, куда посылали капитана. Они рассказывали о ней леденящие душу истории, выкладывая их Антону с особой готовностью, а он испытывал ужас, слушая страшные рассказы о том, что происходит на передовой.