Сара Дессен - Долго и счастливо [litres]

«Так и должно быть», – подумала я, подходя к коробке с тортом. Осторожно приподняла крышку, и в нос тут же ударил запах крема. Внутри оказался круглый шоколадный торт, политый белой глазурью. Сверху безупречным почерком было выведено: «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ЛУНА». А чуть ниже более мелкими буквами: «ЗАГАДАЙ ЖЕЛАНИЕ».

Я моргнула, почувствовав комок в горле, ведь Уильям сказал, что разрешил ему самому выбрать торт. В голове тут же вспыхнули воспоминания о том вечере, когда Эмброуз с непробиваемым упорством уговаривал меня задуть свечи после приема и как это расстроило меня. Свадьба Майи и Роджера и история о том, как в карточке пожеланий я написала им про второй шанс… Но как загадывать желание, если многие из них так и не сбылись?

Я подняла голову и увидела, как ко мне шагают мама и Джон. Они держались за руки. Ее щеки порозовели, а на лице сияла невероятно счастливая улыбка.

– Это Луна, – сказала она. – А это Джон Шелдон.

– Приятно познакомиться, – ответила я, открывая дверь.

– С днем рождения. Спасибо, что пригласила.

Сейчас я увидела, что вместо огромного букета у него в руках два маленьких. Один из них – ромашки – Джон протянул мне, другой подарил маме. Это были великолепные пионы ее любимого сорта. Как мило.

– Спасибо, что пришли, – поблагодарила я, когда в дверь снова позвонили. – Простите, я открою. Думаю, это мой парень.

Направляясь к двери, я подумала, что впервые так назвала Бена вслух. И от этого во рту образовался какой-то странный комок, который мне с трудом удалось сглотнуть. Открыв дверь, я увидела Бена со связкой воздушных шаров, цветами и подарком, завернутым в бумагу с сердечками, который по форме напоминал теннисную ракетку. Во второй руке он держал телефон и тут же сфотографировал меня, еще до того, как я успела улыбнуться.

– Привет, – моргнув, сказала я. – Это и есть твой сюрприз?

– Один из них, – ответил он, затем шагнул вперед и чмокнул в щеку. Я прекрасно видела, как он приближался ко мне, поэтому даже не вздрогнула. – Извини, что опоздал. На улице сегодня много машин. Да еще какая-то собака выскочила на дорогу, а следом за ней бросился парень, и его сбили. Теперь там не проехать.

От этих слов по телу пронесся озноб.

– Собака? Там… все в порядке?

– Не знаю, – признался он и протянул мне цветы. Темно-красные розы. – Это случилось, когда я уже проехал. Единственное, что видел, – бандану.

Бен протиснулся мимо меня в дом, а я замерла у входной двери не в силах пошевелиться. За спиной раздавались голоса мамы, Уильяма и их возлюбленных, наполненные счастливыми нотками. Мир не останавливается, даже если тебе кажется, что твой собственный замер. И я знала это лучше чем кто-либо. А еще знала, как быстро можно потерять то, что, казалось, всегда будет в твоей жизни, ну, или достаточно долго, чтобы потерять к этому интерес.

– Луна! – позвал меня Бен. – Ты идешь?

«ЗАГАДАЙ ЖЕЛАНИЕ» – гласила надпись на торте, и сейчас у меня было только одно. «Пожалуйста, Господи», – взмолилась я, переступая через порог и торопливо сбегая с крыльца. Добравшись до тротуара, наклонилась и расстегнула сандалии, но не стала их поднимать, а оставила на лужайке и бросилась навстречу нараставшему вою сирен.

Сначала я видела только мигавшие красные и синие огни. Машины встали в пробку в обоих направлениях, и один из полицейских принялся регулировать проезд. По обеим сторонам дороги собрались зеваки. Кто-то стоял в одиночестве, но были и небольшие группки, и все смотрели на медиков, склонившихся над телом у обочины.

Сердце бешено заколотилось, а уши заложило от грохота пульса, когда я проскользнула мимо двух женщин с колясками. Одна из них закрывала ладонью рот, а вторая удерживала на руках ребенка, прижимаясь щекой к его пухлой щечке.

– Осторожнее! – крикнула одна из них мне вдогонку, с предостерегающими и опасливыми нотками в голосе. Я и так последний год старалась быть осторожнее, но это ничего не изменило. Может, следовало пробираться вперед, ломая хрупкие преграды на пути и цепляясь за каждый неровный край? И будь я осторожной или сумасбродной, спокойной или безумной, все равно оказалась бы на этом месте.

Наконец я добралась до перекрестка и остановилась как вкопанная. Ноги болели, а ступни покрылись царапинами, но меня совершенно это не заботило. Я смотрела на скопившиеся с двух сторон машины и думала о том, что каждая трагедия уникальна и ее окружает своя какофония звуков и цветов. Вспоминала, как несколько месяцев назад стояла посреди коридора, пока ученики расходилась по кабинетам, и больше жизни желала вернуться в то мгновение. И только сейчас поняла, что неизвестность ничуть не лучше. Но это трудно осознать, если глаза застят слезы, а в душе еще теплится надежда.

– Девушка! – услышала я, когда сошла с тротуара на дорогу между двумя машинами.

От них исходил жар, а теплый асфальт согревал ноги, одну из которых я точно расцарапала до крови.

– Вам запрещено туда подходить. Вернитесь на тротуар! – закричал мне полицейский.

Но я молча протискивалась между автомобилей. Воздух наполняли звуки работавших двигателей, певшего радио, приглушенные шепотки от компании зевак, которые не сводили с меня взглядов.

– Девушка! – вновь закричал полицейский.

Он направился ко мне, но я уже обогнула последнюю машину, случайно обжегшись о горячий хромированный бампер, а затем посмотрела туда, где медики склонились над укрытым одеялом телом.

Мир вокруг замедлился: приближавшийся ко мне полицейский, громко топавший по асфальту, медленно ползшие в пробке машины, мое прерывистое дыхание, с трудом проникавшее в легкие. Один из медиков разговаривал по рации, другой бежал от противоположного тротуара с каталкой, у которой громко лязгали колеса. Каждый звук казался непривычным и уникальным, поэтому я не сомневалась, что запомню их навсегда и буду позже вспоминать. Но как только эту какофонию дополнило дикое и жуткое рыдание, сорвавшееся с моих губ, полицейский схватил меня за руку.

– Девушка! – рявкнул он и потащил назад. – Здесь нельзя находиться. Вернитесь на тротуар!

– Нет , – взмолилась я.

Его широкие плечи, обтянутые темной униформой, загораживали мне обзор. А когда я подняла на него глаза, то увидела лишь себя в отражении его зеркальных очков. В очередной раз смотрела на себя со стороны, но в этот момент не могла отрешиться от собственных ощущений. Почему ты чувствуешь себя невероятно живым, только оказавшись так близко к смерти?

– Вы не понимаете, – вновь попыталась вырваться я, понимая, что со стороны похожа на безумную.

– Кто-нибудь может мне помочь? – рявкнул он над моей головой.

Я привстала на цыпочки и вытянула шею, стараясь заглянуть ему через плечо. Один из медиков медленно повесил рацию на плечо и посмотрел на напарника, который замедлился и уже спокойным шагом продолжил свой путь.