Оуэн Дэмпси - Найдите Ребекку

— Какое-то время мы работали с ним, а потом переехали в Израиль.

— И поженились?

— Да.

— Ты вообще не хочешь рассказывать о нем.

Кристофер пытался представить его и был уже готов попросить фотографию.

— Об Ари?

— Да, о твоем муже. Каждый раз уходишь от ответа.

— Ты правда хочешь про него знать? — Она поднесла бокал ко рту, держа его за ножку. Заиграл пианист, и звуки музыки поплыли по ресторану, как конфетти на ветру. — Недавно ты сказал, что не хочешь притворяться и жениться на случайном человеке. — Она сделала глоток вина. — То, что мы с Ари женаты… уже не так важно.

— В каком смысле?

— Он прекрасный, очень хороший человек, замечательный специалист и приносит большую пользу своей стране. Но мне кажется, мы скорее партнеры по бизнесу, чем женатая пара. Он внимательный и добрый… — Она осеклась. — Ему приходится соответствовать высоким стандартам, понимаешь? Теперь мне кажется, что я так отреагировала на историю с тобой, потому что… Может, мне просто не хватало сил быть одной, а с Ари у нас были общие намерения, общая цель. Брак казался логичным шагом, но ты никогда не покидал меня. Если я не вспоминала о тебе в течение дня, ты приходил во снах, мы встречались на том пляже, на Джерси. Я пыталась прикоснуться к тебе, но ты исчезал, и Ари спрашивал меня, почему я просыпалась в холодном поту.

— Мне снился почти такой же сон.

— Но преданность своей стране, своему народу для меня сейчас важнее всего. Мое место — там. Впереди еще столько работы, и нам всем еще долго придется приходить в себя. Я не могу бросить свою страну сейчас, когда она нуждается во мне сильнее всего, и брак с Ари — своего рода служба моему народу. Мне кажется, сейчас у тебя идеальная жизнь. У тебя есть дочь, отец и сын Ули. Рядом Александра и Том со своими детьми, и тебя окружает любовь спасенных тобой людей со всего мира.

— Идеальная? Громко сказано, Ребекка. Хотя отчасти ты права. Мне очень повезло, что отец и сестра пережили войну, и маленький Стефан — наша радость, а вот Ханну мне иногда жаль. На ней лежит слишком большая ответственность для ее лет. Я думал, что со временем станет меньше ночей, когда ей приходится приходить и спать со мной рядом, но я ошибался. Прошлой ночью я проснулся на полу гостиничного номера от собственного крика. Мне очень хотелось, чтобы она оказалась рядом со мной, но ее не было, и поэтому я просто снова улегся в кровать и дрожал один, пока не прозвенел будильник. — В ресторане было полно народу, но никто не обращал на них внимания. — Мне снилось, что это я стреляю в заключенных, я загружаю печи крематория, я провожу эксперименты над людьми и селекцию.

— Нет, Кристофер, это был не ты. Ты не совершал этих чудовищных поступков. Только благодаря тебе сегодня живы сотни людей.

Слова Ребекки утешали, но были словно брызги воды на огромном пожаре.

— Мне все это говорят. Я все еще постоянно вижу Анку. Первую маленькую девочку, которую я попытался спасти в лагере, ее застрелили у меня на глазах. Я видел, как корчилось в снегу ее тело. Теперь она приходит ко мне подростком, молодой девушкой, которой должна была стать сейчас, но я не смог спасти ее, пытался, но не смог…

Кристофер старался сдержать слезы. Он не хотел плакать здесь, перед Ребеккой, но это было слишком тяжело. Ребекка встала, обошла вокруг стола и прижалась к нему головой.

— Ох, Кристофер, ты сделал так много… Но всех ты спасти не мог, просто не мог.

Он обнял Ребекку за талию, но потом вспомнил, где они находятся, и встал. Поцеловал ее в щеку и ушел в туалет. Он вспомнил Ханну, свою семью на Джерси и почувствовал, как сердцебиение замедляется. Из крана потекла вода, Кристофер охладил руки и сполоснул лицо. Он обдумывал слова Ребекки об Ари. Потом осмотрел собственное отражение и посчитал, что можно возвращаться в зал. Когда он пришел, еда уже стояла на столе.

— Кристофер, тебе лучше? — спросила Ребекка. — Ты точно не должен чувствовать себя виноватым. Твои добрые дела признаны обществом, в том числе и в Израиле. Тебе нечего стыдиться, не за что себя винить. Ты должен гордиться собой, как горжусь тобой я.

Она накрыла его руку своей ладонью. Кристофер сделал глубокий вдох и открыл рот, но слова не приходили. Несколько секунд он молча смотрел на Ребекку.

— Зачем ты приехала в Нью-Йорк на самом деле? Проделала такой путь одна, без мужа?

— Я уже сказала. По работе.

— Ты ведь занимаешься маркетингом, да? Когда ты перестала охотиться на нацистов? Откуда ты знаешь, что про меня думают в Израиле?

— О чем ты? — прошептала она.

— Дело во мне? Ты приехала собирать сведения обо мне? Как давно ты знаешь правду о том, что я сделал?

— Я не понимаю, о чем ты, но очень прошу прекратить.

— Что тебе рассказала израильская разведка? Почему ты сразу не связалась со мной? — Кристофер почувствовал, что у него дрожит голос. — Ты обманула меня насчет маркетинга, верно?

— Немедленно прекрати.

— Отвечай на вопрос.

— Кристофер, ты не прав. Я действительно узнала о тебе всего несколько дней назад. И захотела сюда приехать, повидать тебя. — Она снова взяла его за руку. — Я здесь… В другом качестве. Я приехала, потому что захотела… Израиль…

— «Моссад», — поправил он.

— Я здесь не как агент «Моссада». Я приехала именно к тебе. Все это время я хотела тебя увидеть, поговорить. Мне кажется, я тосковала по тебе всю жизнь, а наши совместные годы были сном.

— Что от меня нужно «Моссаду»?

— Они думали, я смогу получить от тебя информацию, может, ты что-нибудь знаешь о других. С твоими связями… Ты ведь был влиятельным человеком, к тебе могли обращаться за помощью. Но еще мое начальство сомневалось, что ты сам — не военный преступник, дело нужно было расследовать. Я тоже этого не знала. Прости. Когда мне сказали, что ты в СС, я не знала, что и думать.

— Значит, ты приехала за мной шпионить. Подобраться поближе и узнать, могу ли я принести пользу «Моссаду».

— Они знали, что мы оба с Джерси и я могу с тобой сблизиться.

— А ты? Ты знала?

— Я знала, что люблю тебя, что ты самый важный человек в моей жизни, но ты служил в СС. Я видела твое дело, и выглядело оно правдоподобно. Тебя полностью оправдали. Но я хотела встретиться с тобой и выяснить все самостоятельно.

— Ну, думаю, с меня хватит. — Кристофер бросил на стол салфетку.

Как я могу просто уйти? Это ведь Ребекка.

— Нет, нет. Я поняла, кем ты был и кто ты сейчас. Знаю, что ты делал в том лагере и потом. Ты прекрасный, восхитительный человек. И я знаю, что ты делал это ради меня, даже когда считал меня погибшей. — В ее глазах стояли слезы. Они казались вполне искренними. — Ты должен мне поверить. Все мои подозрения умерли несколько часов назад, возможно, еще до нашей встречи. Ты совершил невероятные вещи.