Салли Руни - Нормальные люди

В рождественскую пору в доме у Лоррейн не стихала суета. До поздней ночи приходили и уходили гости, притаскивали коробки печенья в праздничной упаковке и бутылки виски. Под ногами путались дети и вопили что-то неразборчивое. В один из вечеров кто-то притащил игровую приставку, и Коннелл до двух ночи играл в «ФИФА» с одним из младших двоюродных братьев – тела в свете с экрана казались зеленоватыми, лицо у Коннелла напряглось едва ли не до состояния религиозной истовости. Марианна с Лоррейн почти все время проводили на кухне: споласкивали в раковине грязные бокалы, открывали коробки конфет, раз за разом наполняли чайник. Однажды из гостиной до них долетел громкий голос: у Коннелла завелась подружка? Другой голос ответил: да, она на кухне. Лоррейн с Марианной переглянулись. Раздался грохот шагов, потом в дверном проеме возник подросток в толстовке с надписью «Манчестер юнайтед». Увидев у раковины Марианну, он страшно смутился и уставился в пол. Приветик, сказала она. Он, не поднимая глаз, кивнул и тут же ретировался в гостиную. Лоррейн решила, что это просто умора.

В канун Нового года они встретили в супермаркете маму Марианны. Она была в темном костюме и желтой шелковой блузке. Вид у нее всегда был «собранный». Лоррейн вежливо поздоровалась, а Дениза просто прошла мимо, ничего не сказав, глядя перед собой. Никто не понимал, на что именно она обижена. Усевшись потом в машину, Лоррейн протянула руку назад с переднего сиденья и сжала запястье Марианны. Коннелл завел двигатель. Что про нее думают в городе? – сказала Марианна.

Про кого, про твою маму? – сказала Лоррейн.

В смысле как к ней относятся?

Лоррейн участливо посмотрела и тихо произнесла: ну, считают немного странной.

Марианна раньше ничего такого не только не слышала, ей такое и в голову не могло прийти. Коннелл не стал вступать в разговор. Вечером он надумал пойти встретить Новый год у Келлера. Сказал – соберутся все одноклассники. Марианна предложила: может, ей остаться дома, он это как бы обдумал, а потом решил: нет, тебе нужно на люди. Она лежала на постели лицом вниз, пока он снимал одну рубашку и надевал другую. Я не посмею ослушаться приказа, сказала она. Он глянул в зеркало, поймал ее взгляд. Да, именно так, сказал он.

У Келлера было набито битком, жарко и влажно. Коннелл оказался прав – пришли почти все одноклассники. Приходилось все время издалека махать знакомым и беззвучно произносить приветы. Карен увидела их у бара и тут же обняла Марианну – от нее несильно пахло очень приятными духами. Очень рада тебя видеть, сказала ей Марианна. Пошли, потанцуем с нами, позвала Карен. Коннелл отнес их напитки вниз, на танцпол, где уже стояли Рейчел и Эрик, Лиза, и Джек, и Кьяра Хеффернан, на класс их младше. Эрик почему-то отвесил им шутливый поклон. Возможно, просто успел напиться. Гремела музыка – не поговоришь. Коннелл держал стакан Марианны, пока она снимала пальто и складывала его под стол. Никто по большому счету не танцевал, стояли и орали друг другу в ухо. Карен время от времени мило взмахивала кулачком – такой боксерский удар в пустоту. Подошли еще люди, некоторых из них Марианна видела впервые, все орали и обнимались.

В полночь, после того как все громкими криками встретили Новый год, Коннелл обнял Марианну и поцеловал. Она видела, что на них смотрят – эти взгляды будто бы физически давили ей на кожу. Похоже, раньше никто не верил в их отношения, так и не выветрилось злобное изумление по поводу давней скандальной истории. А может, им просто интересно смотреть, что происходит между двумя людьми, которые вот уже несколько лет так и не могут отлипнуть друг от друга. Марианна призналась самой себе: она бы, наверное, тоже таращилась. Когда они разъединились, Коннелл посмотрел ей в глаза и сказал: я люблю тебя. И тут она рассмеялась, сильно покраснев. Она – в его власти, он хотел ее спасти – и вот спас. Ему настолько не свойственно поступать так на людях, что он наверняка сделал это специально, чтобы доставить ей удовольствие. Как странно чувствовать, что всеми твоими действиями управляет другой человек, и одновременно как привычно. Невозможно обрести полную независимость от других, так почему не оставить попытки, думает она, почему не броситься в другом направлении – стать зависимой во всем, позволить другим зависеть от тебя, почему нет. А что он ее любит, она знает и больше этому не удивляется.

Она вылезает из душа, заворачивается в голубое банное полотенце. Зеркало запотело. Она открывает дверь, с кровати на нее смотрит Коннелл. Привет, говорит она. Затхлый воздух комнаты холодит кожу. Он сидит в постели, поставив на колени ее ноутбук. Она подходит к комоду, достает чистое белье, начинает одеваться. Он следит за ее движениями. Она вешает полотенце на дверцу шкафа, просовывает руки в рукава блузки.

Что-то случилось? – говорит она.

Я только что получил вот это письмо.

Да? От кого?

Он тупо смотрит на экран, потом снова на нее. Глаза – красные, заспанные. Она застегивает пуговицы на блузке. Он сидит, согнув колени под одеялом, свет экрана падает ему на лицо.

От кого, Коннелл? – говорит она.

Из университета в Нью-Йорке. Похоже, мне предлагают место в магистратуре. Ну, знаешь, программа по писательскому мастерству.

Она застывает на месте. Волосы мокрые, ткань блузки потихоньку пропитывается водой.

Ты не рассказывал, что собираешься подать заявку, говорит она.

Он просто смотрит на нее.

В смысле поздравляю, говорит она. То, что тебя взяли, меня не удивляет, удивляет, что ты об этом молчал.

Он кивает, лицо непроницаемо, снова смотрит на экран.

Не знаю, говорит он. Стоило сказать, но я, если честно, был уверен, что ничего не выйдет.

Это еще не повод ничего мне не говорить.

Неважно, добавляет он. Я все равно туда не собираюсь. Сам не знаю, зачем подал заявку.

Марианна снимает полотенце с дверцы шкафа и начинает медленно растирать кончики волос. Садится на стул у письменного стола.

А Сейди ты сказал про эту заявку? – говорит она.

Что? Почему ты спрашиваешь?

Так сказал?

Ну да, говорит он. Только я не вижу, что в этом такого.

Почему ты ей сказал, а мне – нет?

Он вздыхает, трет кончиками пальцев глаза, пожимает плечами.

Даже не знаю, говорит он. Собственно, она мне и посоветовала попробовать. Самому мне, если честно, это казалось глупой затеей, вот я тебе ничего и не сказал.

Ты в нее влюблен?

Коннелл через всю комнату таращится на Марианну – несколько секунд он не двигается и не отпускает ее взгляд. Выражение его лица расшифровать трудно. В конце концов она отводит глаза, поправляет полотенце.

Ты шутишь? – говорит он.

Может, все-таки ответишь на вопрос?

Марианна, по-моему, у тебя полная каша в голове. Мне даже дружить с Сейди не интересно, более того, она меня здорово раздражает. Не знаю, сколько раз нужно тебе это повторять. Я виноват, что не сказал тебе про эту заявку и все такое, но почему ты в результате пришла к выводу, что я люблю кого-то другого?