В Коско - Войной опалённая память

…Опорой семьи оставался Петр. Он поправился, надо было убирать хлеб с поля, у мамы — еще четверо детей- малолеток. Лошади нет. Положение семьи было трудным и когда Петр заявлял, что уйдет в партизаны, мама плакала, говорила, что их тогда расстреляют, а если нет, то все они умрут с голоду.

К тому времени фашистов уже изгнали из Щиткович, из Селецка была изгнана полиция. Деревню жгли с самолетов фугасными бомбами. Фашисты с полицаями появлялись здесь наскоками, долго не задерживались, а, награбив, что попало под руки, удалялись.

Лес кишел партизанами и беженцами, лес стал родным домом многих горожан и сельских жителей. Люди ставили маленькие хибарки, рыли землянки и жили хуторами по 3—5 семей в самых глухих недоступных дебрях и болотах окрестных лесов.

В ноябре 1942 года в очередной раз нагрянули фашисты. Они забрали оставшуюся молодежь для угона в Германию. В число невольников попал и наш брат Петр. Тут уж мама ничего не могла поделать, а когда ему удалось бежать и уйти в партизанский отряд, даже радовалась.

Воевал Петр в отряде им. Кутузова, затем, со 2 февраля 1943 года и до освобождения Беларуси — в отряде «Мститель». С освобождением родной земли от немецко-фашистких захвачиков многие партизаны были направлены в регулярные воинские части и погнали фашиста на запад. Петр от Варшавы был возвращен для организации школ на освобожденных территориях Западной Беларуси.

После воины по направлению партии Петр работал старшим инспектором таможни на железной дороге Берлин-Брест. Когда пришло время подумать о семейной жизни он поменял профессию. Приехал ко мне в Любчанский район и устроился в райземотдел. Женился на местной девушке, был избран председателем колхоза. На этой должности проработал семнадцать лет, вывел колхоз в миллионеры.

Судьба моего брата, Петра Петровича Курьяновичя который помог в трудные послевоенные годы стать на ноги м членам нашей семьи, никогда его не баловала. Довелось ему поработать в Калининградской области, затем в Минске. К сожалению, подорванное войной и напряженным трудом здоровье в значительной степени сократили жизнь Петра. Умер он 12 декабря 1971 года, оставив жену и трое детей.

Немало горя хлебнула в годы войны наша мать. Три самых опасных военных года она спасала и оберегала своих детей, пряталась с ними по лесам и болотам. У кого мужья дома были, кто симпатизировал новым властям тот и жил безбедно и лошадей имел. Бывало едут прятаться в лес на повозках, да и скарб свой прихватят, а мама с детками — пешком. И лапотки с ног свалятся, а они босиком чуть ли не по снегу.

Все дети росли трудолюбивыми, были прилежными в любом деле, старались помочь маме. Алеша и Коля рано научились косить и пахать. Односельчане удивлялись, как это мальчики 12—13 лет справляются с косой, с плугом. А что делать, когда довелось им так рано повзрослеть чтобы делить работу с мвмой, себя кормить, да еще младшего брата Володьку с сестренкой Ниной.

Сидят, бывало, то плачут от трудностей и горя, то песни поют. А сколько радости было, когда домой наведывался из партизанского отряда Петр. Он приходил с определенным заданием и они помогали в его выполнении. Он им давал поручения. Тринадцатилетнии Коля, например, неодноратно ходил в Щитковичи. Повесит на плечо сумку с бутылкой молока, и пошел якобы к маминой сестре. Выполнит, что Петром поручено, и опять домой. Неоднокрано мальчики посылались в деревню Борцы, где жила семья довоенного председателя Селецкого сельсовета И. И. Коско, нынешнего командира партизанского отряда «Борцы».

И вот в эту семью направлял на связь Петр своих малых братьев, которые меньше всего вызывали подозрении у фашистов и их ставленников. Один раз поймал наших мальчишек полицай, мол, где шатаетесь, где были, отвечают, что ходили раздобыть хлеба, а в хлебном мякише как раз и была записка Петру о необходимости встречи в урочище «Боровина». На сей раз обошлось, надавали мальчишкам подзатыльников, да и отпустили.

Когда Петр пошел в партизаны, они стали помога маме засевать землю, выделяли лошадей. Да и свою лошадку семья заимела: нашли ребята брошенную закоростелую конягу в лесу, привели домой, стали варить деготь, смазывать ей раны, носить с болота черноголов, готовить отвар. Оклемалась лошадка и хорошо помогла, потом еще и партизанам службу служила, мальчики, как ездовые, раненных перевозили, провизию доставляли партизанам.

Во время последней тяжелой блокады мама с детьми пряталась на болоте Круглое….

Начался обстрел, рвались снаряды, падали разрываясь мины, осколки ударялись о деревья, шлепались в воду… Фашисты шли цепью, поливая окрестности свинцовым градом. Ребята перепугались, надо было куда-то бежать, Володьке 8 лет, Нине только 6 годиков.

Мимо пробежали партизаны, среди них был наш односельчанин Митя Курьянович, он крикнул, что они прорвали вражескую цепь и нужно, чтобы ребята бежали за ним. Коля отбежал и сраженный осколком разорвавшейся мины упал в траву. Алеша с другом, Алесь Курьянович, да еще Иван Курьянович пытались спастись, но были сражены немецкой автоматной очередью. Иван-то выжил, ему было под сорок, а мальчишки погибли.

Володька от страха тоже подхватился и побежал от мамы за другой семьей. Его расстреляли вместе с ними.

Маму же с малышкой Ниной молодой немец сапогом в бок поднял с земли и повел к тем, кто остался жив. Маму погнали в лагерь деревни Щитковичи, она еще не знала, что трое ее сыновей погибли, хотела сбежать, все время отставала с маленькой Ниной…

Две недели продержали всех в ограждении из колючей проволоки. На ночь загоняли в сарай, кормили раз в день похлебкой. Потом молодых отделили и увезли в Германию, а всех остальных отпустили. Мама, как только оказалась на свободе, с маленькой Ниной на руках, что было силы бежала домой. За два километра от деревни ее встретила знакомая женщина, которая поразила ужасной вестью о гибели сыновей.

Мать как стояла, так и рухнула на землю. Когда пришла в сознание, увидела плачущую дочь, взяла ее за руку и побрела домой. Когда пришла, все удивились, что она жива, ее тоже считали убитой.

Односельчане рассказали, как хоронили ребят. Мама решила перевезти их на кладбище. Взорвали потолок, сделали три гроба и поехали открывать могилу. Похоронены они были на гряде среди болота, на месте своей гибели. Маме показали только Алешу и она тут же потеряла сознание. Коле миной вырвало грудь, Володьке разрывная пуля или осколки мины попали в челюсть, они сразу скончались.

Похоронили их на деревенском кладбище. Алеше было 16 лет, Коле 14 лет и 6 месяцев, Володьке — 8 лет. Долго мать кричала, звала своих сыновей. Люди, как могли, успокаивали, у всех было свое горе. С большой нашей семьи осталась она вдвоем с шестилетней сестрой Нинои.