В Коско - Войной опалённая память

Но и это не все. В чине вицефельдфебеля Илясов провоцировал советских людей, расстреливал детей, стариков, женщин.

На судебном заседании был приведен следующий эпизод. В Селецкой полиции, Илясов замещал начальника, стало известно, что многие жители села Степково собираются оставить свои дома и перебраться в лес к партизанам. Тогда Илясов и его подручные переоделись в гражданское платье, пришили к шапкам красные ленты и глубокой ночью появились в селе. Бандиты назвались партизанами и позвали жителей села пойти с ними в лес. Люди с радостью собирали свои пожитки, будили детей, грузились на подводы. За околицей села изверги расстреляли всех.

Однако смерть кое-кого обошла. Из 20 человек остались в живых Ольга Бенеш с четырехлетним сыном Толей и двенадцатилетний Саша Кудинович. В подтверждение своих слов Ольга Бенеш показала в зале суда свою руку, изуродованную разрывной пулей при расстреле.

— Вот этот гад стрелял, это я своими глазами видел, — гневно сказал Александр Кудинович, указывая на подсудимого Илясова. У Александра была тогда прострелена насквозь грудь. Когда палачи ушли, он, истекая кровью, выбрался из-под трупов и пополз к деревне, где добрые люди подобрали и вылечили его.

Наши гневные обличительные свидетельские речи были неумолимы как расплата. И военный трибунал приговорил Степана Илясова к расстрелу. Возмездие свершилось!

До начала войны я жила со своими родителями в поселке Витовица Шацкого сельсовета, Руденского района, Минской области. С первых дней войны в 1941 году мы всей семьей включились в подпольную и партизанскую борьбу с немецкими оккупантами. Мы держали связь с товарищем Н. П. Покровским — первым секретарем Руденского подпольного райкома партии, оказывали помощь и содействие по организации партийно-комсомольского подполья в поселках района.

Хорошо зная местность, указывали надежным людям из числа беженцев, тех, кто, спасая жизнь, вынужден был скрываться от фашистов и их пособников, места стоянки и базирования партизанских отрядов, где они находили спасение.

Для беженцев постелью зачастую было наше сено, которое мы заготавливали среди топких и непроходимых болот, называемых «Волчьи острова». Мы оказывали большую помощь партизанам и подпольщикам оружием, в приобретении разведывательных данных, медикаментами, продуктами питания и даже всевозможной одеждой. Помогали, чем могли. Это не осталось незамеченным для вражеского глаза.

В декабре 1941 года фашисты арестовали и казнили моего отца. После тяжелых мучительных пыток (резали кинжалом кожу, отрывали пальцы) кровожадные палачи взорвали его гранатой вместе с землянкой на месте обнаруженной ими партизанской стоянки. Только через месяц мы нашли его тело и тайно схоронили.

После гибели от рук фашистских палачей отца мы с мамой находились у немцев на подозрении. Несколько раз каратели врывались к нам в дом и жестоко избивали…

Однажды в наш поселок пришли партизаны. Они расположились на ночлег в нескольких домах, в том числе и в нашем. Утром, когда партизаны уже ушли, в поселок ворвались немцы и полицаи. Один из фашистских лакеев, местный выродок Игнась подошел к маме, стоявшей у печи, и спрашивает: «Были партизаны?» — мама ответила: «Нет».

Трупы и руины оставляли после себя на белорусской земле фашистские захватчики.

Он подошел ко мне и обратился с тем же вопросом. Я повторила тоже самое, но потом подняла руки вверх и выманила:

— Стреляйте, но партизан у нас не было!

Игнась, начальник полиции, видимо, не поверил мне. Опустил руку, в которой держал нацеленный мне в лицо пистолет, он распорядился, чтобы мы начинали рыть себе могилу.

Наверное, тот день стал бы последним в нашей жизни, если бы со стороны леса не послышались выстрелы. Фашисты и полицаи, наверное решили, что возвращается партизанский отряд, а потому испугались и, бросив нас, удрали в Шацкий гарнизон.

Позже они возвратились, чтобы расправиться с партизанскими семьями. Мы, кто жил близ леса, успели в нем скрыться. А всех, кто жил в центральной части деревни настигла смерть от рук палачей белорусского народа. Среди погибших была моя двоюродная сестра и шестеро ее малолетних детей, которых сожгли в их собственном доме. Практически весь поселок превратился в дымящиеся угольные кучи с остовами крестьянских печей.

Боясь возвращаться в хотя и сожженный, но родной поселок, где нас ожидала мучительная смерть от рук фашистов и полицаев, мы ушли в партизаны. К тому времени там находился мой родной брат.

Чтобы попасть к народным мстителям, мы пробрались в деревню Пруцк, а затем переехали в деревню Переселки Гресского района. Руководил здесь подпольной и партизанской борьбой переброшенный из-за линии фронта коммунист бывший председатель Селецкого сельсовета Иосиф Иосифович Коско.

Его штаб находился в здании начальной школы в деревне Пересельки. Здесь же размещался и своеобразный госпиталь, где лечились раненые партизаны, больные. Были даже тифозные, от которых позже заразилась тифом и я.

Здесь мы получали конкретные задания от партизан и подпольщиков, готовили им пищу, шили маскхалаты, вязали варежки, носки, посылались на связь с людьми из подпольных групп в Шацк и другие гарнизоны.

Жили мы днем в поселке, но часто, опасаясь налета немцев и полиции, переходили в землянки отряда И. И Коско в урочище «Поддера».

Мы очень опасались некоторых осведомителей из местного населения, особенно А. Хурсевича и В. Варивончика,

у которого на первое время мы остановились. Конечно, мы продолжали жить и бороться в окружении врагов, но они вели себя уже не так нагло, их становилось все меньше, некоторые затаились и выжидали, многие прозрели, но время работало на нас.

Опирались все мы беженцы в деревне Блащитник на патриотические семьи Н. И. Далидовича, А. А. Кульпановича. Сам хозяин Николай Игнатьевич был для партизан незаменимым мастером-оружейником, сыновья Георгий и Евгений собирали оружие, помогали им в этом Александр и Анатолий Кульпановичи, Иосиф Степуро, Виктор Макей и другие подростки. Не оставались в стороне от всенародной борьбы с врагом ни женщины, ни дети.

Братья Георгий и Евгений Далидовичи

Помогали уберечь и сохранить обреченные семьи беженцев, кормили, перевязывали раны, ходили по заданию на связи.

Положение с продовольствием в то время было сложное и трудное. Помню, И. И. Коско дал указание подросткам Георгию, Евгению Далидовичам и Сашке Кульпановичу доставить в Пересельки что-либо из продуктов. Через день было доставлено два мешка картофеля, девять булок хлеба и мешок муки.