В Коско - Войной опалённая память

Поблагодарив его и диспетчера я вышел из здания станции и увидел большую воронку, а возле нее груду разорванных тел. Ноги, руки, другие части тела валялись отдельно, кровь лилась ручьем. Фашистский стервятник сбросил на станцию три крупнокалиберные бомбы, которые упали вне пределов железнодорожных путей, не нарушив ритма станции, но уничтожив 80 человек, около сотни людей получило различной степени тяжести ранения.

В 16 часов наш состав был отправлен на Ворожбу. Я ехал машиной, с сопровождавшим типографию Матузовым условились встретиться в райкоме партии. Тяжело было смотреть вслед поезду, все дальше и дальше уходящему от границ родной Беларуси. Когда фигура Матузова, стоящего на подножке вагона, стала едва различимой, невольно промелькнула грустная мысль, доедет ли он до Ворожбы живым, удастся ли нам встретиться в условленном месте. Может завтра утром мне придется искать его среди развалин, осколков дерева и металла разбитого поезда. Ведь дорога беспрерывно подвергалась бомбежке. С таким тяжелым настроением я покидал Путивль.

В Ворожбу прибыл в 24 часа, в райкоме застал первого секретаря, сосредоточенного на вопросах эвакуации людей и имущества в советский тыл. Несмотря на усталость встретил он меня приветливо, проверив документы, пригласил при- 11Ч М. В короткой беседе ознакомил с обстановкой и передал записку Горбунова, в которой содержалось распоряжение о направлении типографии с людьми нашей группы в Курск, где по прибытии следовало явиться в обком.

Я должен был встретить типографию и людей, обеспечить дальнейшее продвижение и попросил разрешения переночевать в здании райкома, где-либо около телефона. Секретарь охотно предоставил мне парткабинет. Разместившись, мы с шофером решили поужинать, ведь не ели уже более суток. Приготовили чай, открыли банку консервов, но к ужину так и не притронулись. Усталость и нервное напряжение дали о себе знать. Шофер ушел спать в машину, а я мертвым сном заснул на диване.

В течение нескольких часов было шесть налетов, кругом рвались бомбы. Говорят, меня сильно будили, но я ничего не слышал. Проснувшись в 8 часов утра, увидел пробивающиеся сквозь шторы яркие лучи солнца и услышал беспрерывный звонок телефона. Подняв трубку, услышал голос Матузова, спрашивающего, нет ли меня в райкоме. Едва успев ему назвать себя, я услышал его нервный крик: «Михаил Иванович, летят бомбы, позвон…» На этом голос прервался. Опустив трубку, со щемящим сердцем, я ждал повторения звонка. Минуты казались часами, в мыслях снова поплыло: «Неужели погиб?»

В кабинет вошла какая-то женщина, скороговоркой на украинском языке предложила спуститься в убежище и быстро скрылась. Не успев ей ответить, я снова услышал взрывы, но уже значительно ближе к зданию райкома. Очередной взрыв огромной силы раздался совсем рядом, здание вздрогнуло, как будто зашаталось, зазвенели стекла, полетели со стен портреты, скатерти со столов, все смешалось с пылью, а через несколько минут все утихло. Зазвонил телефон. Я снова услышал Матузова, говорившего мне, что все хорошо, все обошлось благополучно, наша типография уцелела, люди все живы и здоровы. Я ему сообщил о происшедшем, передал распоряжение Горбунова и попросил передать трубку диспетчеру. Он мне сообщил, что наш поезд отправляется через 30 минут.

Пожелав Матузову благополучного следования и положив трубку, я увидел в разбитое стекло бегущего секретаря райкома, который направлялся к парткабинету и за что-то ругал женщину. Как выяснилось, он ругал ее за то, что она не вытянула меня насильно в убежище. Увидев меня в благополучном состоянии, он улыбнулся. Отдышавшись, сказал мне, что сильно беспокоился за меня, сообщил, что Конотоп уже занят немцами. Позавтракав и попрощавшись с секретарем райкома, я направился в Курск.

В Курске на первый взгляд казалось шла мирная жизнь. При въезде глаза невольно остановились на продолжающемся строительстве нескольких четырехэтажных домов, где на строительных лесах кипела работа. Строители несли кирпич, продолжали возводить стены, крыши, вставляли оконные рамы. Обстоятельства сложились так, что из Курска я был вызван в Москву.

Май 1942 года был солнечным и необычайно теплым. Многие правительственные учреждения возвратились из эвакуации, прибыли в Москву центральные партийные и советские органы союзных республик, подвергшихся фашистской оккупации.

Выполняя указания ЦК ВКП (б) и товарища Сталина, данные им в своем историческом обращении к советскому народу 3 июля 1941 года. Центральный Комитет Коммунистической партии (большевиков) Белоруссии продолжал мобилизацию белорусского народа на развитие партизанского движения и превращения его во всенародную войну с немецко-фашистскими захватчиками.

В целях усиления организации партизанского движения и координации действий, улучшения оперативной связи был создан Белорусский Штаб Партизанского Движения (БШПД), действовавший под руководством Центрального Комитета КП (б) Белоруссии. В дополнение к оставленным в тылу про-

тивника подпольным обкомам и райкомам партии создавались и направлялись в тыл противника новые подпольные группы и организаторы партизанского движения.

При штабе партизанского движения были созданы школы, куда собиралось со всех мест Советского Союза белорусское население, эвакуированное во время наступления фашистских орд из районов, подпадавших под оккупацию. Все население, способное носить оружие, проходило военное обучение в этих школах, готовились группы подрывников, минеров, радистов и других военных специалистов.

П. З. Калинин.

Во второй половине мая 1942 года Центральным Комитетом КП (б) Б мне было поручено сопроводить до линии фронта 6 сформированных партизанских отрядов на автомашинах и обеспечить их переброску в тыл противника. Отряды были хорошо экипированы, снабжены новым советским автоматическим оружием, противотанковыми ружьями (ПТР), ручными и станковыми пулеметами, боеприпасами и средствами радиосвязи.

В 10 часов 16 мая к партизанской школе подошло 46 автомашин. Партизаны были в полной готовности, настроение хорошее, все как один стремились поскорее попасть на свою родную землю, стонавшую под игом фашистских, захватчиков, скорее встретиться лицом к лицу с ненавистным врагом и отомстить за несчастья, принесенные врагом.

Все было подготовлено к погрузке и отправлению в путь. На проводы прибыл секретарь ЦК КП (б) Б начальник центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) П. К. Пономаренко, второй секретарь ЦК БП (б) Б начальник Белорусского Штаба партизанского движения П. З. Калинин, члены бюро ЦК, руководители Президиума Верховного Совета и Совнаркома БССР.