Юрий Гаврилов - Записки комбата

На подходе к границе, комбат развернул батальон в ротный боевой порядок и остановил его. Глушить двигатели не решились, так как за бортом было -49С. Собрав офицеров к своему танку, провел короткое совещание. Совещаться, в общем-то, было не о чем, так как никто не мог понять, почему полк оказался в километре от границы?

В это время на БРДМе (боевая разведывательная машина) подъехал замполит полка и рассказал об обострившемся международном положении. Подошли «УРАЛы» со штатными снарядами, началась загрузка боеприпасов. В тылу развернулись полевые кухни.

В 22.30 был получен сигнал «Военная опасность!». Все заняли штатные места в готовности к боевым действиям.

Это казалось какой-то игрой или продолжением учений и не верилось, что вот так начинается война!

Послышался гул самолетов. Они прошли на бреющем вдоль границы и повесили световые бомбы. Все вокруг осветилось холодным сине-белым светом, как будто включились тысячи сварок.

Послышался запрос по рации, это был командир полка. Сибирцев ответил и переключил его на комбата. Батальону ставилась задача: прорвать государственную границу и через китайский УР захватить населенный пункт Маньчжурия. В дальнейшем, углубиться на тридцать километров.

Да, это была война!

Танки рванули через КСП, наматывая на гусеницы колючую проволоку. В триплексы слева и справа Сергей наблюдал яркие вспышки. В наушниках раздался крик: «Мины!… Мины!…». Комбат орал в ответ открытым текстом: «Не останавливаться, блядь… За мной!..».

Танк несся по ухабам и рвам, в кромешной тьме, не разбирая пути.

Серега чувствовал себя, как в гигантской центрифуге, уже не понимая, где верх, а где низ. Казалось, ну вот сейчас, врежемся в какую-нибудь стену или упадем в бездонную яму, и это будет последнее видение в жизни.

Да, эта слепая гонка по степи очень пугала. Пугало и то, что молчал китайский УР. Сергей знал, что наступать против УРа, огневые точки которого пристреляны по квадратам, смерти подобно.

Вот уже в приборах ночного видения в розовом цвете появились закопанные башни Т-34 и Т-54, но ни огонька, ни признаков жизни не видно. Впечатление такое, что еще не закончены строительные работы и этот участок укреплений просто не готов к ведению боя.

Неужели повезло!?

Наконец, появились огни Маньчжурии. Танк замедлил скорость. Комбат по рации формировал боевой порядок батальона. Наступали двумя эшелонами. Комбат вел первый, начальник штаба — второй.

Город небольшой, одноэтажный и для танков он особого препятствия не представлял.

Вошли в город.

Комбатовский танк оказался в районе железнодорожной станции. Гудели паровозы, отправлялись составы, шла эвакуация населения.

Вдруг прямо перед собой Сибирцев увидел огненные залпы. Это била прямой наводкой артиллерия китайского бронепоезда, стоящего на путях перед вокзалом.

Слева загорелся танк!

Сибирцев ткнул в спину комбата, показывая ему на бронепоезд.

Тот орал что-то в эфир и правой ногой стучал механика по плечу.

Танк развернулся вправо и пошел на сближение.

Соседние машины поддержали маневр.

Выстрел… другой… Двадцать секунд и огневая мощь бронепоезда подавлена! В тучах пыли, гари и дыма, контуры его были чуть различимы. Он начал медленно пятиться от вокзала.

— Нет, не уйдешь, зараза! — яростно кричал комбат и выстрелил из пушки по водонапорной башне, стоящей возле путей.

Та сложилась пополам и упала на паровоз. Вагоны поползли друг на друга, срываясь под откос. С бронепоездом было покончено.

Танк содрогнулся от попадания, но продолжал движение. Слева и справа разрывались снаряды. Очевидно, била дальнобойная артиллерия, правда, не понятно чья, так как гибли все: и танкисты и толпы людей, метавшихся по перрону.

Наступление продолжало развиваться.

Пройдя Маньчжурию, танки углублялись на территорию врага.

В эфире творилось невообразимое. Сплошной мат. Все всех искали и не могли найти.

Складывалось впечатление, что никто не ожидал такого быстрого продвижения наших войск, и никто не хотел брать на себя дальнейшей ответственности.

Остановиться же, значит потерять инициативу, а возможно и успех операции.

Да, руководство было не на высоте.

В этой неразберихе, хочется отметить четкие действия командира дивизии.

Оставив неудавшиеся попытки связаться с вышестоящим командованием и далеко не лучшие действия командиров полков, он принял решение руководить подразделениями напрямую.

Уточнив, где находится батальон, комдив приказал остановиться, собрать батальон в походную колонну, заглушить моторы, усилить светомаскировку и ждать указаний.

По докладам ротных, результат был плачевным. Из сорока танков батальона, к месту остановки прибыли лишь двадцать семь, остальные затерялись в ходе наступления.

Батальон сосредоточился в походную колонну, заглушил двигатели.

Опустилась ночная тишина, только на горизонте вспыхивали зарницы от разрывов, и слышалось далекое урчание боевой техники. Вскоре и это затихло. Экипажи собрались у машин и негромко обсуждали происходящие события.

На связь вышел командир полка. Он торжественно проинформировал, что в результате сокрушительного поражения в приграничных районах от Советских Вооруженных Сил, Китай начал вывод своих войск из Вьетнама.

Затем отдал приказ: «Кругом. В исходное положение марш», и пропал.

— Молодец! — возмутился комбат, — попробуй завести броню в такой мороз и с ветром. А еще не известно, где треть батальона. Живы ли вообще?

Через полчаса батальон был готов к движению, кроме четырех машин, поврежденных во время боя. На связь вышли еще восемь танков, вставших в пути по разным причинам. Пять машин пропали без вести.

Результаты доложили командиру полка. Тот начал орать на комбата. Комбат слушал его, слушал, в конце — концов, послал его подальше и выключил станцию.

Батальон повел начальник штаба, а комбат тащил сзади на тросах неисправную технику. Приказ был — на китайской территории не должно остаться ни чего, указывающего на присутствие советских войск. По пути подбирали заглохшие машины.

Батальон оторвался далеко вперед, а сзади на арьергард по всему горизонту наползало огромное зарево.

Комбат запросил у командира полка, что это за огни?

— Это китайский танковый корпус тебя догоняет. Бой не принимать. Уходить на свою территорию, — ответил он и навсегда пропал из эфира.

Ситуация складывалась не из приятных. Батальон ушел, на связь не выходил, командир полка тоже пропал, а сзади уже был слышен гул моторов.

Старший лейтенант Сергей Дрозд, командир танкового батальона, в свои двадцать пять лет уже неплохо шагал по служебной лестнице. Не имея высшего образования, он, тем не менее, был отличным специалистом ратного дела, особенно все, что касается танков. В боевых действиях он участвовал впервые, но проявил себя хладнокровным и стойким командиром.