Елена Ронина - Стеклянные дети [litres]

По редукции врач только информирует пациентку. И никогда не настаивает. Именно пациенты, понимая, какие проблемы с тройней и материальные затраты предстоят им, просят сделать редукцию. Сначала настаивают на переносе бо́льшего числа эмбрионов, особенно молодые пары, а потом на редукции.

А что же говорят законы? Иногда Кольцову казалось, что их точно пишут акушеры-гинекологи безо всякой практики и уж точно бездетные.

Заглянула Ксения:

– Кирилл Евгеньевич, к вам по записи.

– Зови.

При виде таких пар сразу все холодеет внутри. Но они приходят, и никуда тут не денешься. И Кольцов всякий раз надеется, что все не так страшно и ему это кажется. Хотя он же доктор и по внешнему виду пациента иногда может определить диагноз. Рак. Совсем еще мальчик. Кольцов, как всегда, привстал, сделал приглашающий жест рукой:

– Присаживайтесь, – и углубился в чтение карты: Виталий, 33 года, рак печени, четвертая стадия. За что? Почему? Он перевел взгляд на спутницу. Приятная девушка крепко держала парня за руку; она же говорила. Это правильно, в таких ситуациях хорошо, что кто-то берет на себя полную ответственность.

– Кирилл Евгеньевич, мы лечимся, и у нас все будет хорошо, и нам это точно не понадобится. Вы меня поняли?

– А вас как звать, милая барышня?

– Татьяна.

– Татьяна, конечно, и я с вами совершенно согласен. Просто с этим диагнозом практически все сдают материал, и молодцы, что к нам пришли. Мы все сохраним на всякий случай. – Он подмигнул девушке. – И на самом деле сейчас начнется химия, лучевая терапия, на репродуктивной способности тоже может сказаться. А Виталий из этой дурацкой ситуации точно выберется. Вы ко мне еще года через два с малышом придете.

И вот тут главное – самому не «рассиропиться», как Базаров говорил, поэтому больше даже сам для себя бодро продолжил:

– В Европе целый закон существует на эту тему. Там давно уже все мужчины с онкозаболеваниями морозят порции спермы до начала лучевой химиотерапии. Результаты лечения сегодня по всему миру хорошие, так что после лечения – вперед! Криобанк вас ждет!

А про себя подумал: «Да что там говорить! В западных армиях – всему офицерскому составу, молодым ребятам, призванным в армию, проходящим службу в горячих точках, в подразделениях с опасными химическими, радиационными и другими вредными факторами и даже не опасными предлагается на время службы заморозить свою сперму. Кстати, все это за счет Министерства обороны. А у нас?»

Кирилл пытался отвлечь молодую пару, перевести разговор в немного другое русло. И вроде ему это удавалось. Ребята слушали его внимательно, заинтересованно. Вон, стало быть, весь мир давно уже так живет.

Сколько он ни спрашивал военнослужащих, даже с полковником медицинской службы разговаривал из Кировской медицинской академии в Санкт-Петербурге, – об этом никогда не слышали, не думали… А надо бы подумать. Горячих точек хватает и вредных факторов тоже, а травм сколько?.. Самое интересное, что организация этого дела стоит сущие копейки.

Кирилл встал и протянул навстречу парню твердую руку:

– Давай, мужик, борись! Ты не один!

После того как проводил пару, набрал телефон секретаря:

– Ксюш, дай мне десять минут.

– Поняла.

Инга приходила в клинику почти ежедневно, хотя это было совершенно не обязательно. Анализы, обследование – на все нужно всего-то два дня и ей важно было находиться рядом с Кириллом. Он вселял уверенность, с ним было надежно. И ему хотелось, чтобы видела: ее случай не единичный, она – одна из многих. Это всего лишь метод лечения! И у нее все будет хорошо. Четвертое ЭКО. Нужно быть готовым морально, надеяться только на успех, быть абсолютно уверенным. Нервы, деньги, сколько всего приходится пережить его пациентам!

Хорошо, что появилась возможность проводить ЭКО у супружеских пар по обязательному медстрахованию. Многим пациентам, которые не могли оплатить ЭКО, теперь эта процедура стала доступна.

Правда, всегда есть но, с которым доктора не согласны. Почему у нас принимают такие важные указы, не советуясь со специалистами? Сегодня такое финансирование дается всем вне зависимости от возраста. Эдакий пиар, что государство обо всех заботится. Кольцов был категорически против такой схемы. В трубу улетает огромное количество средств. Бессмысленно улетает. После сорока лет беременность в естественных условиях – редкость, и то же самое после ЭКО. Ведь здесь дело не в ЭКО, а в физиологии. К сожалению, после сорока четырех лет беременности после ЭКО единичны. Можно рассуждать и спорить, но статистика – страшная штука. Из 121 протокола ЭКО у женщин старше 43 лет со своими яйцеклетками за 3 года в одной клинике только в трех случаях получились беременности. И только одна завершилась родами. И эта статистика согласуется со статистикой мировой.

Как-то в клинику приезжал американский профессор, который имеет свою клинику в Нью-Йорке и занимается женщинами старшего репродуктивного возраста с низким запасом яйцеклеток в яичниках. Он открыто сказал, что после 43 лет у него не было беременностей с собственными клетками. Кирилл задал вопрос: «Так зачем тогда проводите циклы?» И получил ответ: «Для того чтобы поняли, что не получается, и решились на программу донорских клеток».

Спорная концепция. Кольцов в своей практике всегда пытался подробно объяснить паре, почему лучше поступить так, а не иначе. В семидесяти процентах случаев убеждал. А в остальных приходилось поступать как американцу. Через неудачу пациенту легче решиться на донорскую программу; они считают, что сделали все возможное, чтобы получить беременность со своими клетками. И над пациентами не будет довлеть в будущем груз, что не все сделали, чтобы получить своего генетического ребенка. Кирилл внутренне был не согласен с такой схемой, но по-другому не получалось. А вот психологи его поддержали. И доктора из Нью-Йорка тоже.

А Кирилл тогда написал в Минздрав. Зачем бросать на ветер государственные деньги? Может, лучше потратить часть на информирование пациентов? Это будет эффективнее и более рационально, и дешевле, самое главное. Все будут знать, что максимальный эффект наступления беременности – до 35 лет, а если вы не смогли до 36 лет, то тогда, извините, платите деньги, и мы вам искренне желаем успеха. Ответа он не получил, и как-то на одном из гала-ужинов после конференции в непринужденной и неформальной беседе задал тот же вопрос чиновнику: «Зачем громадные деньги по ОМС в программах ЭКО тратите там, где это заведомо будет неэффективно?» Ответ его просто поразил: «А вы не переживайте! Вы же доктор? Вот и работайте! Есть закон, есть финансирование. Нам лучше известно, как и куда распределять государственные деньги. Каждый должен заниматься своим делом!» Действительно, куда это он полез? Откуда ему знать, как лучше распределять? Есть же люди специальные! Они за это зарплаты получают. А может, и еще что сверху. Но мы об этом лучше не будем.