Дженни Колган - Шоколадная лавка в Париже [litres]

Клэр жалела, что они с Тьерри были так осторожны. Как-то раз она шла по главной улице с мамой и вдруг заметила Лоррейн. Мама, боявшаяся, что папе донесут об этой встрече, повернула было в другую сторону, но Клэр встала как вкопанная и поздоровалась с Лоррейн. Не смогла удержаться. Она во все глаза разглядывала фигуру бывшей одноклассницы, напоминавшую пузатую вазу. Грудь Лоррейн округлилась, высокий живот был натянут, как барабан. В голове не укладывается, что внутри живое существо. Лоррейн смотрела на Клэр одновременно и со страхом, и с вызовом.

– Удачи, – пожелала Клэр.

Они стояли на тротуаре всего две минуты, но прохожие уже начали шептаться.

– Спасибо, – буркнула Лоррейн.

Ее мать, стоявшая рядом, казалось, разом постарела на десять лет. Лоррейн не гордилась своим поведением, но ее пышущее плодородием тело выглядело гордо. Клэр единственная в школе завидовала Лоррейн и не участвовала в мерзких пересудах, замаскированных под выражение сочувствия. Будь Клэр в положении, села бы на паром и поздно вечером явилась бы к Тьерри в мансарду. Как бы он ей обрадовался! Хотя нет, Тьерри сейчас не там. Наверное, марширует где-нибудь на плацу. Но даже будь он дома, вдруг Тьерри отреагировал бы по-другому? При появлении Клэр его лицо бы растерянно вытянулось. А может, в его постели и вовсе лежала бы другая. Клэр не питала иллюзий: Тьерри пользуется немалой популярностью у женского пола. Но нет – он бы вскочил, широко улыбнулся – ах, эта неотразимая улыбка! – и стал бы целовать живот Клэр снова и снова, щекоча его усами. А потом они бы всю ночь сидели, строя планы и разговаривая про будущего ребенка: это будет самый красивый, самый хорошо накормленный малыш в Париже! А потом заря осветит крыши Рю де Риволи и ясное розовое утро превратит белые улицы в море роз, обещая еще один свежий золотистый день.

– Ты сегодня рассеянная, – заметила миссис Кар, учительница французского.

К стыду Клэр, миссис Кар очень удивилась, насколько ее владение французским улучшилось за каникулы. Теперь учительница настаивала, чтобы Клэр продолжала совершенствоваться. Клэр умная девочка, она вполне может поступить в университет, стать переводчицей, объехать весь мир… Поэтому миссис Кар выводила из себя рассеянность Клэр и равнодушие к учебе. Годы спустя сама Клэр больше всего внимания уделяла именно задумчивым и мечтательным. Трудным детям нужны четкие границы и твердая рука. Это легко. С прилежными учениками еще легче. Но попробуй достучаться до тех, кто вечно витает в облаках! Никогда не знаешь, что творится у них в голове.

Миссис Кар уже потеряла всякое терпение. Клэр говорила по-французски лучше всех ее учеников, бывших и настоящих, но домашнего задания не делала, иногда пропускала уроки, а даже если приходила, мыслями была где угодно, только не в классе. Миссис Кар втолковывала Клэр, как важно хорошо сдать выпускные экзамены, но увещевания не действовали.

Может, дело в мальчишке? Сколько многообещающих девушек возраста Клэр свернули на кривую дорожку именно по этой причине! Взять хотя бы Лоррейн Хеннеси. Но Клэр такая благоразумная девочка, к тому же воспитывалась в религиозной семье… Впрочем, как раз про таких и говорят: «В тихом омуте черти водятся».

На счету Клэр в почтовом сберегательном банке лежит шестьдесят два фунта. Более чем достаточно, чтобы доехать до Франции. Но проблема в том, как получить доступ к этой сумме. Клэр нельзя снимать деньги со счета, пока ей не исполнится восемнадцать, а до дня рождения ждать еще целых пять месяцев. Для Клэр пять месяцев все равно что пять лет – невообразимо долгий срок.

Шли дни. Погода испортилась. Стало пасмурно, ветрено, сыро. Дети оделись в куртки с капюшонами, закрывавшими лицо. В них бедняги не видели, куда шли, и вдобавок в пасмурной мгле все как один напоминали каких-то карликов-монстров.

Клэр понимала, что надо бы подтянуть учебу, но не могла себя заставить. Преподобный кричал на нее, а она кротко стояла перед ним. В слова не вслушивалась: просто ждала, пока гроза отгремит. Эта покорность еще больше выводила папу из себя. Но Клэр с раннего детства привыкла слушать, как преподобный рвал и метал на своей кафедре во время проповедей, и его гневные вспышки совсем ее не трогали. Когда по почте пришла анкета для поступления в университет, мама потихоньку спрятала ее в комоде. Клэр на бумаги даже не взглянула.

Вес, который она набрала в Париже, быстро спал. Загар прошел. Вся поездка казалась сном или полузабытым сюжетом книги или фильма. Нет, не Клэр бегала по дорожкам Булонского леса. Не она впервые пробовала свежий авокадо с острым соусом сальса, от которого глаза вылезли на лоб. Клэр не ожидала такого сногсшибательного эффекта, и Тьерри смеялся над ней. Той Клэр больше нет, а та, что осталась, выглядела еще моложе, чем раньше: бледненькая, хрупкая, с трудом пытавшаяся согреться темными вечерами, бродившая по Кидинсборо, точно привидение.

А между тем ее друзья и ровесники развлекались на полную катушку: тайком проникали в бары, пили сидр на вечеринках друг у друга дома, целовались у канала – и не только целовались. А Клэр сидела у себя в комнате и писала дневник. Однажды утром она потихоньку вышла из дома, заглянула в крошечную табачную лавку и отыскала в шкафу у задней стены ярко-синюю упаковку тех самых сигарет «Голуаз», которые курил Тьерри. Трепеща от страха, Клэр ушла в лес и закурила одну. От одного запаха на глаза навернулись слезы, и все равно Клэр устраивала эти «перекуры» на холодном ветру снова и снова.

Позже Клэр думала: случись это все сейчас, на ее поведение обратил бы внимание школьный психолог – а может, и родители. За много лет педагогического опыта Клэр убедилась: депрессия у подростков – обычное дело. Чаще всего это лишь короткий этап. Причина в семейных неурядицах или непонимании, что все подростки сталкиваются ровно с теми же самыми проблемами и тоже стесняются своей сексуальности. Клэр всегда старалась быть особенно ласкова и терпелива с такими детьми, хоть ее и раздражало, что они не смотрели в глаза: только теребили слишком длинные рукава формы и что-то неразборчиво бурчали в ответ. Клэр понимала, каково им сейчас и какое большое значение они придают своим нынешним переживаниям. Но надо им показать, что все совсем не так плохо, как кажется. Самыми большими своими провалами Клэр считала не плохие оценки учеников, а те случаи, когда не могла до них достучаться.

Но в семидесятые никто не обращал внимания на переживания Клэр. Так она и жила в сыром сером мире. Клэр успела привыкнуть, что отделена от всех и вся тонкой пеленой. Но потом она встретила Ричарда, и все изменилось.

Проснувшись на следующее утро, я поначалу ни о чем не думала: только наслаждалась тем, как хорошо отдохнула за ночь. С балкона в комнату проникал солнечный свет, расцветивший яркими желтыми квадратами белое постельное белье и старомодное голубое покрывало.