Дженни Колган - Шоколадная лавка в Париже [litres]

– Глупости! – сердито возразила я. – Просто у меня еще нет навыков, вот и все.

– Нет, даже пытаться нет смысла, – возразил Лоран и стал мыть руки.

За плиту встал другой мужчина и стал мешать шоколад. Нет, это просто нелепо. Неужели у них на кухне ни одной девушки?

– Вы нам нужны, – произнесла я. – Качество моей работы пока оставляет желать лучшего. Я наблюдала, как работал Тьерри, но этого мало. Честное слово, я быстро учусь.

Лоран поглядел на меня, потом обвел широким жестом кухню:

– Знаете, как долго я к этому шел? На скольких кухнях отпахал, сколько шеф-поваров на меня орали, сколько я терпел и прикусывал язык? А как надо мной издевались из-за того, что я сын известного шоколатье! Но я старался не обращать на все это внимания. Наблюдал, учился, совершенствовался! А теперь я, стало быть, должен все бросить, вернуться в шоколадную лавку и добавлять мяту в молочный шоколад? Вы этого хотите?

– Дело не в том, чего хочу я, – возразила я. – Помогите ради шоколадной лавки – и ради отца.

– Ради отца, говорите? – Лоран убрал с глаз густую челку. – Забавно! Когда мы с ним в последний раз обсуждали эту тему, он потребовал, чтобы больше ноги моей в «Шоколадной шляпе» не было. Заявил, что я, бездарь, так ничему и не научился.

Я протянула к Лорану руку, но не осмелилась до него дотронуться.

– Это дело прошлое.

– Хорошо, допустим, я соглашусь. Но разве мне позволят работать в моем стиле, самому разрабатывать рецепты? Нет, конечно! Элис захочет, чтобы все оставалось по-старому, и я снова окажусь в ловушке. Буду служить отцовскому делу, как раб. Папина заветная мечта наконец сбудется! Нет, я там готовить не стану!

Лоран кричал так, что в любом другом месте на нас бы оборачивались, но шум и грохот на кухне заглушали его голос. И все равно я чуть не провалилась сквозь землю от стыда. Даже покраснела. Уставилась в пол, чтобы Лоран не заметил, как я зла. Но он, конечно, заметил. Впрочем, ему было плевать, в каком я настроении.

– Мне надо в больницу, – резко бросил он. – А уйти с этой работы я не могу. Даже не просите. Другого такого места мне не найти. Я очень долго работал, чтобы подняться. Мне и так пошли навстречу: из уважения к отцу разрешают приходить позже и уходить раньше.

– Я все понимаю, – ровным, ничего не выражающим тоном произнесла я, кивнув.

А Лоран между тем повел меня к двери, по пути сняв с крючка на стене свой шлем.

– Папа ясно дал понять: его не интересует то, что я могу предложить… К ужину вернусь, – прибавил он, обращаясь к старичку у двери.

Светило солнце, воздух подрагивал от жары. Лоран взглянул на мое несчастное лицо и слегка смягчился.

– Просто потренируйтесь еще немного, – посоветовал он. – Поверьте, не так уж и трудно делать шоколад, как у Тьерри Жирара. Наберетесь опыта, и все получится.

– Сами же говорили, что мне генов не хватает.

– Чтобы придумывать рецепты – да, но готовить по тем, которые уже есть, можно и обезьяну научить.

Я едва не испепелила его взглядом.

– Виноват – сморозил глупость, – с выражением искреннего раскаяния на лице произнес Лоран.

– Уже не в первый раз, – буркнула я.

– Вас подвезти?

– Нет, спасибо, – сухо ответила я.

Мы застыли друг напротив друга, будто борцы перед поединком.

– Передавайте привет отцу, – наконец произнесла я. – Что-нибудь будет известно – сразу сообщайте. Фредерик там с ума сходит.

– Представляю. – Лоран криво улыбнулся. – Но он парень безобидный. А вот с Бенуа будьте осторожнее.

– Спасибо за все ваши ценные советы, – язвительно произнесла я.

Лоран сел на мотороллер и унесся прочь.

К счастью, ближайшие несколько дней оказались праздничными и шоколадная лавка не работала. Все это время дома я не появлялась. Пропадала в магазине сутками. Готовила, смешивала, экспериментировала, добавляла, убавляла и занималась проклятым коншированием – раз за разом, снова и снова. Пробовала делать шоколад с фисташками. Получилась редкостная мерзость. Потом добавляла фиалку, вслед за этим – миндаль. Убедилась: к орехам мне даже прикасаться нельзя.

Я трудилась, пока не начала засыпать стоя, но результата все-таки достигла. Теперь буду держаться нескольких рецептов, которые удалось освоить – и ни шагу в сторону. Никакого пралине, карамели, фигурного шоколада и шоколадных напитков. То же самое касается горького шоколада: мои вкусовые рецепторы на него не настроены. Если готовить только простые рецепты (самые элементарные) и использовать правильные ингредиенты (Бенуа уже все подобрал), я справлюсь. Ну, не то чтобы справлюсь, но кое-как выкручусь. Буду готовить два самых простых шоколада: апельсиновый и мятный. Оба получаются у меня почти как настоящие – почти, да не совсем. Но туристов обмануть сумею. Большинство из них интересуют сувениры, а не кулинарные шедевры.

Я плавила, смешивала, наливала: раз за разом, снова и снова. Чтобы не уснуть, включала радио и литрами вливала в себя эспрессо. К ночи понедельника устала больше, чем за всю предыдущую жизнь. В три часа ночи зазвонил мобильник.

– Алло.

– Живая! Ты жива! Надо предупредить пожарную бригаду и Интерпол, что тревога ложная!

– Сами, это ты?

Вдруг я сообразила, что за выходные словом ни с кем не перемолвилась.

– Только не ври, будто на самом деле звонил в Интерпол!

Сами рассмеялся:

– Ну и где тебя носит? Познаешь новую сторону Парижа – эротическую?

– Что за грязные намеки! – возмутилась я и обвела взглядом мастерскую. – А ты что поделываешь?

– Мы сейчас на вечеринке артистов цирка дю Солей. Видела бы ты, какие номера гимнасты откалывают!

– А-а, – протянула я. – Если проголодались, можете зайти в шоколадную лавку. У меня тут куча образцов осталась.

– Vraiment? [42] Правда? (фр.)

Всего полчаса спустя я пила из горлышка бутылки что-то непонятное и подозрительное. Сами сказал, эта штука называется пастис. Смахивает на шоколад Лорана: сначала хочется выплюнуть эту гадость, но потом распробуешь и втягиваешься. Учитывая, что я валилась с ног от усталости и все праздники нормально не ела, опьянение наступило очень быстро. А между тем красивые молодые люди, пол которых я не бралась определить, набросились на шоколад с энтузиазмом, на какой способны только люди, каждый вечер по четыре часа висящие вверх ногами под куполом. К рассвету образцов шоколада почти не осталось, в мастерской царили чистота и порядок, а я поняла, что и сегодня полноценный сон мне не светит.

Не успело с улицы повеять запахом сигареты Фредерика, и прекрасные золотистые цирковые существа растаяли, как сон. Войдя в лавку, Фредерик с подозрением принюхался.

– Давно ты здесь?

– Решила попрактиковаться в выходные, – пожала плечами я.