Эмма Миллс - До и после [litres]

– У них не очень хорошие показатели. Ты… ты не думаешь, что у Темпл-Стерлинга команда лучше?

– Еще б я так не думал. Но не важно, что я там думаю. Важно, что происходит на поле. И в тот вечер мы играли плохо, а более сильной командой оказались они.

– Но если бы на поле выпустили Эзру, мы могли бы победить.

– Это было непростое решение. Эзру удалили из-за того, что он слишком хорошо играл… А нужно было проявить уважение к ситуации, понимаешь? Нас бы посчитали ублюдками, если бы счет оказался 56:6 в нашу пользу. Но Эзре это объяснять бесполезно. Особенно в такой ситуации. Если бы его попросили снизить темп, он послал бы всех в задницу, извини за мой французский.

– Но почему его не вернули в игру, когда Лейк-Фоллз набрал достаточно очков?

Джордан криво улыбнулся:

– Из-за того, что он наговорил тренеру. Любого из нас удалили бы за такое. К нам всем относятся одинаково, вне зависимости от наших успехов.

Я наконец задала самый главный вопрос:

– И почему же он так себя повел?

– Я не стану его оправдывать, – ответил Джордан после небольшой паузы. – Я не знаю, о чем он думал. Ну, может быть, догадываюсь, но это не я должен перед тобой объясняться.

Я уставилась на холодильник. Мое отражение уставилось на меня, а вместе с ним и пара упаковок с замороженной пиццей.

– Ты это о чем?

– Ну перестань. Я знаю о том, что случилось после игры.

Подловил.

– Тебе Эзра рассказал?

– Эзра практически ни с кем не разговаривает с того вечера. А вот твой двоюродный брат на тренировке соловьем заливался.

Я рассмеялась. Почему-то это меня не удивило.

– Эзра решил, будто Фостер специально не забил гол, – произнесла я. – А я знаю, что Фостер так никогда не поступил бы.

– Я думаю, Эзра тоже об этом знает.

Я не ответила.

– Знаешь что? – сказал Джордан.

– Что?

– Когда-нибудь мы с тобой встретимся и поговорим наконец о том, что не связано с Эзрой. Обсудим фильмы, политику или еще какую-нибудь хрень, и знаешь, чемпион, это будет просто волшебно.

Я улыбнулась:

– Ладно, пойдем расплачиваться.

Джордан обнял меня за плечи, и мы пошли на кассу.

Встреча выпускников в Темпл-Стерлинге прошла ровно так, как вы это себе представляете: обычаи старой провинциальной Америки (футбольный матч) соседствовали с новомодными привычками подростков XXI века (откровенно неприличные танцы в спортзале под более-менее приличный хип-хоп).

Матч состоялся днем, перед балом. Мы традиционно играли с нашим давним соперником – командой школы Прайори. Ребята из Темпл-Стерлинга победили, как и в прошлом году, и это задало хороший настрой на весь вечер. Я понимала, что Фостер ждет не дождется танцев. А я вот не горела желанием быть его личным водителем. Но, судя по всему, большее меня сегодня не ждало.

Вечером я достала из шкафа платье и положила его на кровать. Я даже вытащила из коробки новые балетки (на которые была скидка 60 процентов!) и поставила их на пол под платьем.

– Ты же все равно пойдешь, правда?

Я обернулась и увидела в дверях Фостера.

– Просто отвезу вас с Гвин. Не очень хочу идти.

– И что, наденешь платье только для того, чтобы отвезти нас с Гвин?

Нет.

Я схватила платье в охапку, повесила его обратно в шкаф и решительно захлопнула дверцу.

– Ну прекращай. – Фостер зашел в комнату, присел на краешек кровати и поднял балетки с пола. – Там будет весело. И это твой последний вечер встречи выпускников. Разве ты хочешь его пропустить?

Я и правда не хотела. Или хотела? Не сказала бы, что прежде воспринимала эти вечера как-то по-особенному. Туфли почти всегда натирали ноги, музыка играла слишком громко, но зато у меня была возможность танцевать с Кэсом в обнимку и обмениваться с ним шутками по поводу нарядов общих знакомых.

И вдруг мне очень захотелось туда пойти. Разве потому, что у меня нет пары, я не могу сходить на бал? Я что, не пойду только из-за того, что мы с Эзрой не идем вместе? Да я и одна прекрасно проведу время.

Фостер ушел переодеваться, я влезла в платье, и мы поехали забирать Гвин.

Как и всегда на вечерах встречи выпускников, спортзал украсили гирляндами, уставили складными стульями, а пол от царапин застелили брезентом. Скоро кто-то обязательно начнет танцевать конгу, задерет этот брезент, и все постоянно будут об него спотыкаться.

Народу было полно. Фостер и Гвин пошли к сверстникам, а я осталась выискивать в толпе знакомые лица. Из ниоткуда появилась Рейчел Вудсон с огромной камерой в руках. Она была одета с иголочки, и из ее прически не выбивалось ни волоска. Рейчел потрясла фотоаппаратом у меня перед носом:

– Как насчет снимка для ежегодника?

– Э-э…

Лучше не надо.

– Да ладно тебе. – Она приготовилась фотографировать. – Улыбочку!

Я натянуто улыбнулась, и меня до звездочек в глазах ослепило вспышкой.

– Спасибо, ты лучше всех! – Рейчел Вудсон исчезла.

Честное слово, зрение ко мне вернулось только через пару поп-баллад (похожих как две капли воды). Лишь присев на складной стульчик у стены, я наконец смогла осмотреться.

Едва я пришла в себя, толпа расступилась, и я увидела их. На Линдси Реншоу было кремовое платье из нежного струящегося материала. Не знаю, где она его купила, но явно не на распродаже в супермаркете. Линдси уверенно стояла на высоких каблуках, а на спину ниспадали блестящие локоны. Она была прекрасна, и все это знали. Я в том числе. В мире полно симпатичных людей, но по-настоящему красивые встречаются очень редко. Она будто сияла тем светом, которого не было во всех остальных. Это сияние нельзя купить или подделать.

Они не танцевали, но стояли совсем рядом, чтобы лучше слышать друг друга за громкой музыкой. На нем был черный костюм и тонкий черный галстук, а под расстегнутым пиджаком виднелась хрустящая белая рубашка. Он склонил голову и слушал, как Линдси шепчет ему что-то на ухо.

У меня в животе все перевернулось. Это был Эзра Линли. Он выглядел… великолепно. Они великолепно смотрелись вместе.

Не помня себя, я встала, пошла в туалет и закрылась в последней кабинке. Я достала телефон и решила кому-нибудь позвонить. Но кому? И что сказать-то? Хотелось с кем-нибудь поделиться этим неприятным сюрпризом, но делиться было не с кем.

В конце концов я вышла из кабинки, уселась на ступеньки, которые вели в спортзал, достала из сумочки книгу и уставилась в нее, хотя буквы даже не складывались в слова.

Да, это было неприятно и – пусть из-за гордости я и не хотела этого признавать – очень больно. Я-то решила, будто Эзра не пойдет на бал, утешая себя глупой надеждой, что он не хочет идти ни с кем, кроме меня. Однако с ним пошла Линдси. Она в очередной раз связалась с человеком, на которого у меня были виды.