Эмма Миллс - До и после [litres]

Я не заметила, как подошел Эзра, – слишком пристально изучала собственное отражение.

– Извини. Хотел убедиться, что с тобой все хорошо.

– Я в норме. А тебе сюда нельзя.

– Ты однажды тоже зашла в мужскую раздевалку, – сказал Эзра. – Если помнишь.

Конечно, я помнила. Но не знала, что тут ответить. Повисло молчание, однако Эзра не собирался уходить.

– Нам не обязательно обсуждать ту игру, – наконец произнесла я. – Фостер предупредил, что ты не хочешь об этом разговаривать.

– Я… я такого не говорил.

– А что ты ему сказал?

Эзра молчал, хмуро уставившись на чью-то блестящую розовую спортивную сумку Victoria’s Secret.

Внутри у меня вспыхнуло то ли раздражение, то ли разочарование, а может, и то и другое. Он определенно умел выражать свои мысли. Во всяком случае, он вполне ясно изъяснялся на парковке после игры. Так почему же сейчас он молчит? Почему я одна должна говорить? Это нечестно.

– Давай притворимся, что ничего этого не было, – отрывисто произнесла я. – Перезагрузимся.

– Перезагрузимся?

– Да. Начнем все с чистого листа. Вернемся на стартовую позицию.

– Куда именно?

– Не знаю, Эзра. Если тебе станет легче, можешь опять притворяться на публике, что мы не знакомы.

На лице Эзры отразилось удивление:

– Я не… Это не то…

Не закончив, он снова перевел взгляд на розовую спортивную сумку, и та свирепо сверкнула.

– А что с балом? – наконец спросил он. – Мы все еще…

Ну точно. Целый вечер гробовой тишины рядом с Эзрой – то, что доктор прописал.

– Нет, – ответила я.

Возможно, это было слишком жестко, возможно, я повела себя неправильно, но я была так раздосадована и смущена, что просто не могла вынести мысли о совместном вечере, пронизанном неловкостью.

Эзра просто кивнул. Он не стал спорить. Наверное, даже почувствовал облегчение.

Я подошла к своему шкафчику, открыла дверцу, вытащила сумку и стала собираться, давая понять, что разговор окончен. Может быть, если бы я повернулась к нему, Эзра бы что-нибудь добавил. Но я этого не сделала. Эзра постоял еще немного и молча ушел.

Я опустилась на ближайшую скамейку. Лицо все еще болело, но к этой боли добавилось другое паршивое чувство. Я с новой силой ощутила, что все испортила.

Я накручивала себя весь обед.

– И тогда Дженна сказала «углерод», а я сказал «магний», и мы все… Вау, ты меня даже не слушаешь.

Кэс сидел напротив меня, нависая над нашими подносами, полными вредной еды.

– Ты как вообще?

– Что?

Он помахал наггетсом у меня перед лицом.

– Кажется, что-то случилось.

– Все нормально.

Мы толком не общались после того разговора о бале. Обычно после какого-то спора мы вели себя так, будто ничего особенного не произошло и никакой ссоры не было. И потом все и правда приходило в норму. Но сейчас было иначе.

– Слушай, Дев, по поводу бала… Если ты хочешь пойти с Эзрой, я не против.

Это было последнее, что мне хотелось слышать, учитывая, что я только что сделала все для того, чтобы мы с Эзрой никуда не пошли. Так что я огрызнулась:

– Очень рада, что ты мне разрешаешь.

– Я имею в виду, что не обижаюсь.

– Мне все равно, обижаешься ты или нет.

Кэс нахмурился:

– Ты чего такая странная?

– Не знаю. – Я отложила сэндвич. – Не знаю. Просто… Плевать мне на этот бал. – Я поднялась. – Извини.

Я схватила поднос, выбросила остатки еды в мусорку и ушла.

Вечером мама попросила меня сходить в магазин. Мне к тому же хотелось купить кое-что и для себя: прокладки, шампунь от перхоти – словом, то, что лучше покупать в одиночестве.

Меня всегда поражала стойка с «товарами для женщин», потому что во многих магазинах прокладки и тампоны почему-то ставят на одну полку с подгузниками, детским питанием и презервативами. Как будто все, что связано с маткой, непременно должно стоять на одной полке. Когда я подошла, вокруг никого не было. Я схватила огромную упаковку прокладок и собралась было ретироваться, как вдруг услышала:

– Чемпион?

И замерла как вкопанная. Торопливо схватив первую попавшуюся вещь с полки, чтобы спрятать под нее прокладки, я развернулась к Джордану, пряча корзину за спину и незаметно пятясь подальше от стойки. Я знала, что это глупо. Ну то есть я понимала, что Джордан знаком с понятием месячных. Но я и при маме-то не хотела покупать прокладки, что уж говорить о Джордане Хантере.

Джордан как ни в чем не бывало улыбнулся мне:

– Привет.

Кажется, он совершенно не удивился нашей встрече.

– Привет. – Господи, что с моим голосом? Откашлявшись, я спросила: – Как дела?

– Неплохо. Покупаю кое-что для родных.

Он указал на стикер, наклеенный на ручку тележки, – видимо, список продуктов. Я бросила быстрый взгляд на содержимое тележки: пара коробок хлопьев, пакет молока, дюжина яиц. Стандартный набор, если не считать маленькой квадратной черной коробочки, которая лежала на пачке макарон. Я знала, что это за коробочка, и сразу поняла, что он делал у «товаров для женщин».

Джордан заметил мой взгляд, приложил ладонь ко рту и проговорил театральным шепотом:

– А вот это не для родных.

– Исподтишка берешь лишнего, значит?

– Я сам себе голова, – улыбнулся Джордан.

Мы мило болтали, и я расслабилась и опустила глаза на свою корзину. А когда увидела, что же взяла, пряча прокладки, чуть не поперхнулась. Пачку подгузников для взрослых! Я постаралась убрать корзину из поля зрения Джордана. Тот, кажется, ничего не заметил.

– Знаешь, – сказал он, толкнув тележку. Я пошла рядом с ним. – Жаль, что тебя не было на вечеринке на прошлой неделе.

– Да… Да, я была занята.

Я поспешно пихнула подгузники на первую попавшуюся полку и схватила дешевый шампунь. Мы свернули в отдел с моющими средствами, и Джордан остановился у полки с кондиционерами для белья.

– Как там Фостер?

Интересуется моей семьей. Все-таки есть в Джордане благородство, которое оценила бы Джейн Остин.

– Он в порядке.

– Надеюсь, не сильно расстроился из-за игры. – Джордан взял бутылку с кондиционером и бросил ее в тележку.

– Ну… Мне кажется, он думал, что мог бы играть лучше. Но, наверное, так всегда думают, когда проигрывают.

– Это точно.

Мы подошли к замороженным продуктам. Джордан молча рассматривал упаковки с полуфабрикатами.

– Джордан?

– А?

Я не могла не задать этот вопрос. Я слишком много думала об игре с Лейк-Фоллзом и о связанной с ней драме.

– Как ты думаешь, это была заслуженная победа?

Джордан пару секунд молчал, а потом произнес:

– Смотря о чем ты. Думаю ли я, будто они заслужили победу из-за того, что с ними случилось? Или из-за того, что они более сильная команда?

– Не знаю. И то и другое.

Он посмотрел на меня:

– Если отвечать на первый вопрос – нет. Если на второй – да.