Кейси Уэст - Возможно, на этот раз [litres]

– На чьей стороне в этом споре была ты? – спросила я.

– Я была Швейцарией. – Мика собрала использованные одноразовые вилки со стола и кинула их в мусорку. – А ты бы чью сторону приняла?

– Мне подбодрить тебя или сказать честно?

– Честно.

– Я думаю, без Джетта тут не обошлось. В этом городе его реформы не особо прижились. Так что, думаю, он замолвил словечко – и вуаля, вас нанимает какая-то элита.

– Ты была бы на стороне моего отца. – Мика подняла палец. – Но, как отметила моя мама, на сайте появились хорошие отзывы. В основном их писали ее подруги, но незнакомцам знать это ни к чему. И папа надеется, что, раз у этих людей вряд ли есть предубеждения о том, как должна выглядеть нормальная еда, у них будет возможность сформировать свое мнение.

– Он прав. Еда и правда хороша. – Я подхватила со стола очередную виноградинку. – Но, что и говорить, не уверена, готов ли наш город к этим переменам. Джетт не очень-то понимает запросы своей клиентуры.

– Мой папа так часто говорил это самому Джетту, что я удивлена, что эта фраза ещё не внесена в черный список на кухне. – Какое-то время Мика молчала, потом добавила: – Мне жаль, что Джетт не поможет тебе с поступлением.

Я вылила воду из вазы в траву, засунула пустую вазу в коробку и пожала плечами.

– Мне не нужно помогать с поступлением. Я сама справлюсь. Я рада, что он хотя бы помогает вам. Может быть, после вечеринки в Бирмингеме у вас появится больше связей.

– На это мой папа и рассчитывает.

– Что ж, Эндрю в Бирмингеме будет чувствовать себя как дома.

За спиной Мики вдруг возник чей-то темный силуэт. Когда человек шагнул на свет от фонаря, я узнала Кайла.

– Эй, Соф, не хочешь сходить съесть чего-нибудь сладкого? – спросил он. От удивления сердце подпрыгнуло.

– Прямо сейчас? – Я посмотрела на телефон. Было уже десять вечера.

– Да, сходи, – слишком торопливо сказала Мика. – Я отвезу Ганнара домой в цветочном фургоне.

Это Мика все организовала, сомнений не было. Она многозначительно вытаращила на меня глаза.

Что ж, если бы я не хотела встречаться с Кайлом, то не расстроилась бы из-за его отказа несколько часов назад. Я этого хотела, правильно?

– Ага. То есть, конечно, окей, отличная идея.

– Супер. – Кайл зашагал к своему Мустангу. Видимо, мне полагалось следовать за ним.

– Супер, – эхом отозвалась Мика.

– Не могу понять, зла я на тебя или нет, – сказала я.

– Веселитесь, – сказала она с невинной улыбкой.

Я догнала Кайла, когда он уже проходил мимо машины Хартов. Эндрю и его отец как раз загружали в багажник последние вещи. Эндрю помахал мне, но прежде, чем я успела ответить тем же, Кайл потянулся назад и взял меня за руку. К тому моменту, как я оправилась от шока, Эндрю и его отец уже забрались в машину и уехали.

Похороны Джона Фарнсворта

ЛИЛИЯ

Кажется, что крупные, похожие на трубы цветки лилий только и хотят, что громко и помпезно заявить о своем существовании. И тем не менее эти цветы символизируют полет души, покидающей бренный мир, чтобы вернуться к невинности. Не знаю, кто в незапамятные времена вдруг сел и решил, какой цветок что будет символизировать – но лилиям тогда особенно не повезло. Вместо того, чтобы красоваться на вечеринках, им приходится посещать тысячи и тысячи похорон.

Я внесла в часовню последний букет и устроила его на боковом столике, рядом с тремя другими. Лилии. Они напоминали мне о городской автозаправке, что могло бы показаться странным, но у хозяина на стойке всегда стояла банка с ручками, к каждой из которых были зеленой изолентой приклеены разноцветные искусственные лилии.

Также последние две недели эта автозаправка напоминала мне о Кайле. Когда мы с ним уехали из парка, чтобы съесть где-нибудь десерт после пикника четвертого июля, все кафе в городе уже были закрыты. Поэтому Кайл остановился на автозаправке, опустил верх машины, и мы еще долго сидели там, поедая капкейки «Хостесс» и наблюдая за вспышками бутылочных ракет в небе. Должно было получиться романтично, но потом Кайл сказал: «Всю жизнь бы так отмечал День независимости в этом городе» – и я все поняла. Я поняла, что тот тест, который я прошла вместе с Микой, был полной ерундой. Мы с Кайлом не были совместимы. Во всяком случае, об этом я подумала той ночью. Следующие две недели я раздумывала, не придумала ли я себе все это. Я слишком сильно пыталась или пыталась недостаточно? Я искала в вещах скрытый смысл, которого не было, или все же недостаточно внимательно смотрела? В конце концов, если я все эти две недели только и думала, что об этом, о Кайле – о чем-то же это должно было говорить?

– И это все? – спросила Кэролайн, выдергивая меня из воспоминаний. Я подняла голову. Моя начальница указывала на букеты из лилий, которые я принесла. Я также установила огромный траурный венок, на который Кэролайн убила целое утро. Семья умершего заказала его, чтобы поставить перед гробом в церкви.

– Четыре букета? – добавила Кэролайн, хмурясь. – Больше никто не заказал?

Похороны отличались от других мероприятий, которые мы организовывали: цветы для похорон зависели только от заказов гостей. Ну а Джон был… в общем, Джоном. До первых мест в конкурсах популярности ему было далеко.

– Да, всего четыре. – Я не собиралась говорить ей, что один из них оплатила сама, когда поняла, как мало у нас заказов. Джон мне нравился. Он стал нравиться мне даже больше после того, как мы с ним поговорили на Дне святого Валентина. То были самые мудро потраченные фальшивые деньги в моей жизни. Вспомнив об этом, я почувствовала, как в горле встал ком.

Кэролайн посмотрела на часы.

– У нас еще есть время. Можешь сбегать в магазин и принести пару-тройку букетов из нашего скидочного холодильника? – В скидочном холодильнике у нас хранились цветы, которые мы не успели продать, пока они еще были свежие. Кэролайн покачала головой. – Несчастный старый хрыч. При жизни был такой мрачный, что его смерть для всех – повод проявить свое неодобрение.

– Я думаю, что его просто никто не понимал, – сказала я.

– Зато тут все понятно. – Кэролайн махнула рукой в сторону цветов.

– Я сбегаю в магазин.

Пройдя мимо церковных скамей, я вышла в фойе. Боковая комната была открыта. Семья Фарнсвортов собралась там для прощания. Было очень тихо. С одной стороны стоял открытый гроб, семья Джона сидела на стульях напротив. Скорее всего, они уже попрощались и теперь понятия не имели, что им делать с безжизненным телом.

Когда один из сыновей Джона позвонил в магазин три дня назад, он сказал, что причиной смерти был сердечный приступ. Что случился он ночью, и Джон умер мирно. Я проглотила комок.

Я зашагала дальше и вышла на улицу.