АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

К тому же, кто поможет мне?

Лежа здесь, рядом с Калленом, глядя на него, я понимаю, как хочу, чтобы он жил. Дети так страстно желают получить в подарок новую модель радиоуправляемой машинки. Им все равно как, когда, главное — получить. И все окружающее теряет смысл.

То же и со мной.

На глаза наворачиваются слезы, когда представляю мужчину среди венков и серого леса. Каменная ограда у могилы так четко вырисовывается безжалостным подсознанием, что мое дыхание перехватывает.

Поспешно отгоняю видение, насилу сдерживая рвущийся наружу крик отчаянья.

Теперь уже я крепче приникаю к Эдварду. Обнимаю его сильнее.

Не отпущу. Никуда. Никогда…

Ночную тишину разрезает громкий стон. Сознание в ужасе закрывает глаза, пока я пытаюсь понять, в чем дело.

Страшные мысли реализуются в реальности. Претворяются в неё.

— Нет, — хрипло дыша, просит мужчина. Слышно. Сон вернул ему какую-то часть сил?

— Все в пор… — пробую снова сказать эту фразу, которая должна, обязана подействовать, но мне не дают её закончить.

— НЕТ! — уже громче хрипит он, — НЕ НАДО, ПОЖАЛУЙСТА!

Ему страшно. До ужаса. На лице не отражается ничего кроме беспросветного, нескончаемого страха, слитого воедино с чем-то ещё более отвратительным, чем теперешнее положение вещей.

Да уж, простыми словами я здесь не помогу…

— Эдвард, — зову его, чуть сильнее нужного сжимая длинные пальцы, — Эдвард, Эдвард…

С каждым разом произношу имя Каллена более мягко, но при этом достаточно громко. Мой похититель должен услышать.

— НЕТ! — ревет он, изгибаясь на кровати. Закрытые глаза распахиваются так резко, что с трудом удерживаюсь на месте. Пугаюсь.

Его тело начинает бить дрожь.

— Пожалуйста… — едва слышно молит слабо различимый баритон. Странные звуки — полустоны-полувсхлипы раздаются в комнате.

Припоминая слова Хейла, пытаюсь взять себя в руки как можно скорее.

— Я здесь, — напоминаю о своем присутствии, аккуратно проводя пальцами по его щекам, и к уже пережитому потрясению прибавляются новые — они мокрые.

— Прогони… — с трудом выговаривая такое простое слово, просит Эдвард. Дрожь усиливается. Его бьет самый настоящий озноб.

— Кого прогнать? — в растерянности спрашиваю я.

— Не хочу видеть… — его лицо вжимается в мою грудь, свободная от капельницы правая рука пытается добраться до талии.

— Здесь никого нет, — мягко убеждаю, наклоняясь к самому его уху.

И правда, кто? В коридоре дежурит Флинн, но пока я не позову, он не придет. Доктор считает, что Эдвард спит, а каждый лишний звук может потревожить его. Он не разбудит мужчину, пока это не станет необходимо.

Где Джаспер — не знаю. Помню лишь, что глава охраны обещал быть в квартире. Думаю, если понадобится, мы сумеем его найти.

— Ир… — он запинается, рвано хватая воздух. — Ирри… за мной…

Не сложно догадаться, какое имя у него никак не получается произнести.

Неужели кошмар? Бред?

— Белла, — повторяю свое имя, надеясь, что оно поможет ему прийти в себя, — Белла. Я — Белла.

— Белла… — его голос садится. Приобретает ту же громкость, как и пару часов назад. До сна.

— Я с тобой, помнишь? — бормочу я, поглаживая его подрагивающие плечи и спину, вид на которые с моего положения открывается лучшим образом, — ничего страшного, все хорошо.

На пару минут в комнате воцаряется первозданная тишина. Единственным, что оттеняет её, являются те приглушенные звуки, что издает Эдвард. Но по мере того, как текут секунды, они постепенно исчезают.

Начинаю думать, что он снова заснул, но догадка опровергается.

— Джером… — хнычет мой похититель. Так тихо, что это является частью темноту, и тиши, которая её преследует. — Джерри…

Похоже, мысли о сыне не отпускают его даже в подобном состоянии.

— Джером спит у себя в кроватке, дома. Он под защитой.

— Джером… — не принимая мои слова в расчет, повторяет Каллен.

— Джером, — сдаюсь, со всей силы отталкивая надвигающуюся сетку-ловушку из камней, готовую придушить меня, едва подумаю, что все может обстоять совсем не так, как я рассказала, — он ждет папу, Эдвард.

Эти слова — очередная моя глупость. Фраза, задумывающаяся как та, которая сможет успокоить мужчину и помочь ему заснуть, действует совершенно наоборот.

Мой похититель, коротко вздохнув, вправду пытается подняться. Вернее, для начала хотя бы сесть. Вряд ли бы у него получилось, но дабы не сорвать капельницу, я с трудом успеваю удержать его.

— Ждет… — протестует мой похититель, пытаясь завершить начатое. Его дыхание от усилий смешивается со словами, делая неслышным и то, и другое.

— Ждет утром, — быстро исправляюсь, уже обеими руками сдерживая его порывы. — Утром, Эдвард.

Не знаю, это ли останавливает его, или свою роль играют слабость и усталость, но попытки прекращаются.

Запрокидывая голову на подушках, Эдвард без конца что-то говорит, но ни одного более телодвижения не совершает. Только слепому под силу не заметить его уязвимость и подавленность. Настолько беззащитным даже мне ещё не удавалось его увидеть.

Озноб, по-прежнему продолжающийся, заставляет его ежесекундно вздрагивать.

Намереваюсь подняться с кровати и достать из его изножья ещё одно одеяло, как меня останавливают.

Плохо просматривающиеся в контрасте с багровыми синяками мутные малахитовые глаза поблескивают. Затравленные и отчаянные, они смотрят на меня со всей надеждой, какую могут испытывать люди.

— Не бросай, — стуча зубами, озвучивает просьбу знакомый голос.

В который раз за последнее время мое сердце стягивают железными путами. Неприятный холодок пробегается по всему телу.

— Ну что ты, — отрицательно качаю головой, выдавив слабую улыбку. — Я только на секунду.

— Пожалуйста…

Внутри меня все заходится от жалости. Будто душу выворачивают наизнанку.

Хватаю чертово одеяло прежде, чем передумываю делать это и возвращаюсь к Каллену.

По-прежнему дрожа, он приникает ко мне, зажмуриваясь.

Одной рукой расправляю злосчастную материю, стремясь укрыть его как можно скорее.

Судя по прикосновениям кожи мужчины к моей, он не должен мерзнуть. Достаточной теплый, он сам меня согревает.

Видимо, слова Флинна о температуре оправдались. Она действительно поднимается…

— Все, — глубоко вздыхаю, зарываясь носом в волосы мужчины и целуя их, — засыпай.

— Не бросай, — балансируя на грани сна и яви, просит Эдвард. Остаток кошмарного сновидения — одинокая слезинка — скатывается вниз по его щеке, теряясь на подушках.

— Никогда, — искренне отвечаю я, наблюдая за тем, как мужчина возвращается в ласковые объятья Морфея.

Это мой любимый пляж. С белым, как пудра, песком и лазурным, будто нечто сказочное и нереальное, морем.