АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— Холод меньшее из всех зол, Белла, — качает головой Эдвард. Его палец описывает круг по ровной оконной поверхности.

— Сутки там — и ваше мнение изменится, — бормочу я.

— Сутки — это слишком мало.

— При минус двадцать достаточно.

— Даже при минус сорок.

Я не вижу смысла продолжать этот разговор. Но и спать тоже. Сладостная усталость отпустила, Каллен спугнул её.

— Зимой все белое, — видимо, продолжая начатую ранее тему, говорит мужчина. — Белый — прекрасный цвет.

Он оборачивается, всматриваясь в мое лицо.

— Белый — цвет чистоты и невинности.

Чистота и невинность? Глаза цепляют бесконечное белое марево, повисшее из-за цвета мебели в детской. Получается, этот цвет выбран неспроста?

— Стены?.. — пробую задать интересующий вопрос.

— … а ещё неконфликтный. Никакой конфликтности, — Каллен вздыхает, отворачиваясь обратно. Улыбка пропадает с его лица. Оно разом становится сосредоточенным и где-то в глубине — грустным.

Минута тянется за минутой, а Эдвард не двигается с места. Даже дышит беззвучно.

Раздумывая над его словами, глажу малыша. Мысленно проговариваю все то, что чувствую к этому ребенку. Ребенку, которого отныне никогда и ни за что не оставлю.

— Белла, — второй раз за последние десять минут слышу свое имя от Каллена. Нечасто на меня обрушивается такая удача.

Обращаюсь во внимание, хотя руку с плечика Джерри никуда не убираю.

Малахиты направлены на меня. В них нет никакой агрессии или любых чувств, хоть отдаленно на неё похожих. Имеется лишь капля недоверия и серьезность, залившая собой все и вся.

— Подойди ко мне, — просит Эдвард. Возможно, это был приказ, но интонация, с коей произнесена эта фраза, с повелительной никак не вяжется.

Замираю в нерешительности, раздумывая, что делать.

— Пожалуйста, — выдыхает мой похититель. Тихо, очень тихо. Но слышно.

Сегодня с утра я услышала, что никогда и ни при каких обстоятельствах этот человек не будет говорить мне «пожалуйста». Но теперь он… игнорирует собственные принципы. Очень кстати вспоминается и то, что это уже не впервые. В ту ночь, когда я нашла его в коридоре, после падения сосны, он тоже просил меня с использованием perfavore.

Эдвард так же переживает, как и я. Последние камушки самоконтроля рассыпались и превратились в пыль. Напускное спокойствие испарилось, уступив место истинному эмоциональному состоянию.

Набираясь решимости все же подняться, с величайшей осторожностью, не тревожа Джерома, я выбираюсь из-под теплого одеяла. Нижней части моего костюма нет — Марлена, видимо, унесла сушить, пока я спала. Поэтому надевать нечего. Ну и ладно.

Делаю несколько несмелых шагов по направлению к Каленну, который следит за мной краем глаза. Основное же его внимание уделено окну.

Когда я оказываюсь достаточно близко, Эдвард оборачивается.

— Садись.

Белое кресло мягкое и теплое. Не одеяло, конечно, но тоже вполне сойдет.

Совершенно неожиданно Каллен, подступая на шаг ближе ко мне, присаживается рядом.

Его взгляд окидывает мое лицо, давая возможность заглянуть чуть глубже в малахиты, чем раньше. Увидеть что-то, чего раньше видеть было не позволено.

— Какое твое желание? — негромко спрашивает он.

Хмурюсь.

Желание?..

Видя мою непонятливость, мужчина уточняет:

— Я исполню любое твое желание, Белла.

Фраза не слишком приятная. Особенно если вспомнить, что последний раз я слышала такое от Маркуса.

— О чем ты?.. — я откровенно ничего не понимаю. Эдвард меняет свои образы, как некоторые женщины платья в гардеробе. Я не успеваю за ним.

— Желание в обмен на обещание.

Обещание?..

— … я исполняю его, а ты делаешь так, чтобы Джером к тебе не привязывался.

Резко выдыхаю, когда слышу подобное. Что-то очень острое больно колет в груди. Почти пронзает.

Не лучше действует и взгляд Каллена, который смотрит на меня со скрытой надеждой и напряженным ожиданием. Мужчина кажется мне уязвимым сейчас. Зависящим от моего ответа.

— Я не причиню ему вреда, — повторяю раннюю фразу, раздумывая, как бы объяснить Эдварду, что я действительно не опасна для мальчика. Раз за разом, день за днем, я делаю все для этого, но он до сих пор не верит…

— Я знаю, — мой похититель шумно сглатывает, на миг прикрывая глаза.

Если знает, то… что?

Немой вопрос получает ответ. Не так быстро, но получает.

— Белла… — Эдвард медлит, хмурясь так, будто решается на самый значимый поступок в своей жизни. Его лицо напряжено, голос взволнован, а глаза излучают сплошную… тоску. Настолько очевидную, что я пугаюсь такого сильного чувства.

— Джером… — он сглатывает, — Джером все, что у меня есть.

Такое откровение шокирует.

— Я знаю, — не нахожу ничего лучше для ответа, чем это словосочетание.

Я ведь действительно знаю. Ещё там, в лесу, он убедил меня. Ещё в день катастрофы с деревом, я поняла. Ещё…

— Нет, — Каллен качает головой, прикусывая губу. Следует признать, что таким я его ещё точно не видела. Какой-то… брошенный, отвергнутый человек. Он смотрит на меня, как детишки в подворотне, когда просят милостыню. Он тоже просит. Молит.

Молчаливо жду продолжения, не решаясь ни говорить что-либо, ни прикасаться к нему. Хотя пальцы отзываются жжением при одной только этой мысли. Хочется коснуться. Хочется даже приласкать, если можно применить это слово по отношению к моему похитителю.

— Ты отбираешь его у меня, — наконец произносит мужчина. Сказав, сразу выдыхает и делает очередной вдох. Прямо как ночью…

— Эдвард… — начинаю я, но что дальше, не имею никакого понятия. Хочется сказать слишком многое, а мысли спутаны в такой пестрый клубок, что и за год не распутать. За сегодня случилось много. Очень и очень много. Но чтобы мистер Каллен, сидя передо мной практически на коленях, просил не отбирать у него сына… Нет, этот уже чересчур.

— Поверь мне, без тебя хватает тех, кто жаждет этого. Ждет любого подходящего случая, — глаза мужчины переметываются на кровать Джерома, напоминая о случившемся и придавая ему особый смысл. — Не нужно… Не надо…

Он поджимает губы, замолкает, низко опускает голову.

На этот раз молчание душит меня. Душит наравне с тем, что тяжелеет в груди с каждым рваным вдохом мужчины.

— Пожалуйста, — бормочет он, когда не в силах больше сдерживаться, касаюсь кончиками пальцев его волос, — пожалуйста, Белла…

Медленно веду вниз, к спине, прикусывая губу от боязни и сострадания, одновременно бушующих где-то внутри.

Дыхание Эдварда учащается.

— Сколько раз ты хочешь, чтобы я сказал это? — спрашивает он, не поднимая головы.

Молчу, чуть увереннее гладя его волосы.

— Скажи! — не унимается Каллен, — Десять? Двадцать? Сто? Белла, сколько?!