АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

— Но сейчас же всё хорошо? Как ты?

— Не хуже чем обычно.»

Не хуже чем обычно? А это случается часто?

Ну почему я ничего не спросила тогда?

Подсознание качает головой, напоминая мне, что тогда Эдвард был явно напуган, и последнее, что я должна была сделать, расспрашивать его о кошмарах.

Ещё он говорил мне, что кто-то до него доберется. Кто-то идет за ним. К чему это? Про кого?

Понятия не имею…

И на утро он пропал. Ушел раньше того времени, как я проснулась.

А если что-то случилось?

Дрожь усиливается, когда я думаю об этом.

Потом вспоминаю про то, что нужно было обдумать в самую первую очередь. То, на что я должна ответить в ближайшее время:

«— Это скорее не вопрос, а просьба, Белла. Не приказ, а просьба.

— Я слушаю.

— Когда мы вернёмся, а мы здесь на неопределённый срок, я хочу чтобы ты пожила у меня. Так будет проще, пока Аро не успокоится…

— Почему?..

— Что почему?

— Ты предложил это?

— Потому что могу. Могу и хочу. Тебе не нравится моё предложение?

— Я хотела бы подумать…

— На раздумья времени полно, я не требую немедленного ответа.»

Пожить у него? А Энтони? А реабилитация? Как я всё брошу?

И даже если к тому времени, как мы вернёмся из Гамбурга, Тони будет в порядке, что я скажу Каллену?

«Нет» — ответ однозначный.

Чёрт, почему мне так хочется сказать «да»?

Почему слёзы вот-вот потекут из глаз, потому что я почти отказала ему?

Что Эдвард значит для меня?

Мои мысли уходят всё дальше, загоняя меня в ловушку. Почему-то вспоминается только теперь, что мне нужны ещё деньги. Деньги на реабилитацию. И нужно время, которого нет.

И что я буду со всем этим делать?

Истерика подкатывает к горлу всё быстрее, и от непроизвольной дрожи уже начинают стучать зубы.

Мне не холодно, нет.

Мне страшно.

— Белла? — прерывает меня голос в дверях. Узнаю его — Эленика.

— Уже есть новости? — с готовностью вскакиваю, но в её глазах читаю настороженность и испуг.

— Что? Нет… — выпаливаю я и опускаюсь обратно. Нет, Господи, неужели что-то случилось?

— Всё нормально, Белла. С операцией всё нормально. Я по другому поводу.

— Что ещё? — моего терпения на всё не хватит, хотя заметное облегчение от её слов наступает. Тони в порядке.

— Вас хочет видеть учредитель клиники.

— Кто? — от удивления слёзы перестают течь по щекам. — Где?

— У себя в кабинете. Я провожу Вас.

Иду по коридорам вслед за ней и размышляю только об одном: зачем я сегодня ещё кому-то понадобилась? Я разбита, сломлена, испугана. Что я могу сделать, чтобы привести себя в более человечное состояние?

Мы останавливаемся перед большой белой дверью на табличке что-то написано, но я не поднимаю голову, что бы прочесть это. Эленика стучит и через минуту, словно по невидимому знаку распахивает дверь.

— Я буду в комнате ожидания, Белла, — говорит девушка, пропуская меня вперёд и закрывая дверь. Я остаюсь одна.

Стою на пороге комнаты и смотрю на большой дубовый стол и кожаное кресло рядом. Оно повернуто к огромному панорамному окну. Оттуда открывается красивый пейзажный вид на утренний Гамбург.

— Добро пожаловать, мисс Мейсен, — приветствует меня бархатный баритон. Я вздрагиваю, словно от удара электрошоком. Я знаю его. Я всегда его узнаю…

Кожаное кресло поворачивается, освещая передо мной мужчину, сидящего там.

Эдвард Каллен.

Чёрт!

— Почему ты не сказала мне? — встав и быстро подойдя ко мне, спрашивает он. В его глазах смертельная обида и боль. Я вижу, как ему больно, и хочу утешить. Если бы только дело не касалось меня и происходило всё это не здесь и не сейчас.

— Что не сказала?

— Почему ты не сказала мне, что у тебя есть сын, Белла? — спрашивает он, и мне кажется, моё сердце пропускает пару ударов.

Он узнал.

Мне конец…

Смотрю на Эдварда и не верю в происходящее. Нет, нет, нет! Он не мог узнать, не должен был!

И тут в сознание врезается всё объясняющая мысль — он учредитель клиники. Он в любом случае узнал бы всё, если не сейчас, то чуть позже… Чёрт, почему я не пересмотрела документы? Почему я не подумала лишний раз?

Моё подсознание грустно смеётся, мягко напоминая, что во время принятия решения мне было явно не до раздумий. Существовала лишь одна цель, которая сейчас почти достигнута. Ещё чуть-чуть. Ещё пару часов…

Всё не может сорваться на финише этого тернистого двухлетнего пути!

Он же не сделает ничего, так ведь?

Ох, только не это…

Ну, пожалуйста, Эдвард, пожалуйста!

Теперь я не хочу видеть Эдварда, не хочу о нем думать и знать. Естественно это все пропадает тогда, когда я стою в его кабинете, и он зло смотрит на меня.

— Почему ты молчишь? — уже тише спрашивает мужчина, и я чувствую его растерянность. Воистину, перепады его настроения мне не уловить.

Каллен то зол, то растерян, то грустен, то весел. Я не успеваю за ним!

Сглатываю и зажмуриваюсь, пытаясь остановить подступающие рыдания.

Наверное, выгляжу я совсем плохо: дрожь теперь сильнее бьёт моё тело. Не знаю — от ужаса или от прохладного кабинета после душной комнаты ожидания?

— Если бы сказала… — выдавливаю я, и голос предательски дрожит. Моё сознание предчувствует, что дело принимает очень опасный оборот. Если Каллен решит что-то сделать с Тони…

— Если бы ты сказала, сейчас бы не было проблем! — он в сердцах ударяет рукой по деревянному столу, и я вздрагиваю. Он снова в припадке гнева.

— Мне нужны были деньги…

— Настолько, чтобы спать со мной из-за них? — в его голосе отвращение. Отвращение ко мне? Или к самому себе?

— Я люблю его. Он мой сын, — поднимаю голову, храбрюсь и пронзаю Эдварда убийственным взглядом. Он действительно не понимает, что значит любить собственного ребёнка? Что значит вообще «любить»? Неужели он настолько бесчувственен?

— Из-за детей такого не делают…

— Откуда тебе знать? — вскрикиваю я, когда кровь приливает к лицу. Мне становится жарко, несмотря на дрожь. — Откуда тебе знать, что можно сделать для своего ребёнка?

— Для меня никто такого не делал… — он прикрывает глаза и шумно втягивает воздух, произнося эти слова на выдохе.

Я замираю, словно ударенная плетью.

В голове крутится смысл сказанных им слов, и я отчаянно пытаюсь придумать какое-нибудь другое значение. Но нет, смысл лишь один…

— А отец? — на секунду забывая про сложившуюся ситуацию, тихим шёпотом спрашиваю я.

— Какой, к чёрту, отец, Белла! У меня его толком и не было никогда! — орёт он, и когда я заглядываю в изумрудные глаза, боль, таящаяся в них, заставляет комок рыданий в горле подобраться ближе. Пытаюсь совладать с эмоциями, но ничего не получается.

— Ты обманула меня… — подводит итог он, уходя от темы про своё детство и беря чувства под контроль, пряча под замок. Теперь передо мной снова бесчувственный тиран. — И понесёшь наказание…