АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

Я его обидела.

Оборачиваюсь, пытаясь выглядеть раскаявшейся.

— Полагаю, мисс Мейсен, с Вами всё в порядке, — холодно и отстранённо говорит Эдвард. Я вздрагиваю, будто от удара. Вот к чему мы вернулись — к самому началу. Он был такой же ледяной, неприступный… бесчувственный.

— Прости меня, пожалуйста, — тихо говорю я, делая шаг в его сторону и игнорируя последние слова.

— За что Вас прощать, мисс Мейсен? — равнодушно осведомляется он. Боже, всё бы отдала, лишь бы не слышать этот его тон. Чужой. Не мой. Ни Эдварда.

— Не говори со мной так, пожалуйста…

— Как не говорить? — он поджимает губы.

— Не называй меня мисс Мейсен, — опускаю глаза, полностью признавая свою вину. Да уж, зря я так. Может быть, он тоже временами не подарок, но сейчас обидела его именно я. Он ведь искренне пытался узнать, всё ли со мной хорошо, пытался быть полезным…

Меня пронзает мысль, что для него это тоже впервые, вот он и не понимает, где построены границы личной неприкосновенности…

Мой бедный Эдвард.

Мне снова становится жалко этого человека. Становится больно за него до безумия.

— А как тебя называть? — он скрещивает руки на груди, оглядывая меня своим внимательным, истязающим взглядом.

— Белла. Называй меня Беллой, — робко улыбаюсь, когда оказываюсь с ним совсем рядом, и неуверенно обвиваю его руками за талию. — Не злись на меня, пожалуйста.

— Как же мне на тебя злиться? — устало спрашивает он, ответно обнимая меня. — Я не умею…

— Вот и не нужно, — удовлетворённо и облегчённо вздыхаю, радуясь тому, что мой Эдвард вернулся. Настоящий, искренний, а не безразличный и обиженный. Не хочу видеть его расстроенным, не допущу этого!

— Я предупреждал тебя, что не стоило говорить об Аро, — мягко замечает он, вырывая меня из задумчивости.

— Это точно… — тут уж соглашаюсь полностью. Зря мы затеяли этот разговор.

— Знаешь, я ни у кого прежде не спрашивал подобного, но хочу услышать твой ответ… — тихо говорит Эдвард спустя некоторое время.

— Я отвечу.

— Что я сделал не так? — после глубоко вдоха, виновато спрашивает он.

Вот так поворот!

Отстраняюсь от него и долго смотрю в глаза. В них собраны все чувства, доселе известные человеку: и трепет, и предвкушение, и боль, и обида, и непонятливость, и желание помочь… Я могу перечислять их бесконечно, но, боюсь, до конца мне так и не дойти.

— Ты всё сделал так! — уверяю я, улыбаясь. — Просто я не привыкла, чтобы обо мне так заботились. Никто такого раньше не делал. А ещё — это дамская комната, так что буквально ты нарушил кое-какие установки общественного приличия.

— К чёрту приличия, — фыркает он. — Мне плевать на всех, кроме тебя.

— Теперь ты первый.

— Что? — он не понимает. Действительно не понимает?

— Первый, кто сказал это, — с улыбкой объясняю я. И, поднимая руку, ласково прохожусь пальцами по его щеке.

Смотрю на него, пока не понимаю, что он делает — о чудо! — вслед за мной поднимает ладонь и пальцами осторожно, едва касаясь, поглаживает кожу у меня на скуле. Как раз на той, где сегодня снова тональный крем. Он запомнил, где именно синяк? Вот это внимание…

Впервые в жизни кто-то делал это с такой нежностью и робостью. И сегодня Эдвард дотронулся до меня сам. Сделал то, о чём я мечтала.

Неужели сегодня день «впервые»?

— М-м-м, — мурлычу я, прикрывая глаза и наслаждаясь его прикосновениями.

— Нравится? — хитро спрашивает он, но за хитростью таится нежность.

— М-м-м, — повторяю я и улыбаюсь.

Размолвка заглажена даже лучше, чем я предполагала.

— Думаю, нам стоит вернуться в зал, пока представительницы прекрасного пола не добрались сюда, — смеётся мужчина, опуская руку.

Мне это не нравится, но вида не подаю.

Всё окружающее медленно входит в голову, выталкивая сладостные ощущения.

— Конечно, — понимающе улыбаюсь в ответ, поворачиваясь к двери.

К разговору об Аро сегодня мы больше не возвращаемся…

Наверное, стоило бы поговорить о произошедшем в больнице, но я не решаюсь. Слишком много потрясений за один день.

Садимся снова за стол, но теперь у меня нет никакого аппетита.

— Заказать что-нибудь другое? — осведомляется Эдвард, видя, что стремления доедать у меня нет, хотя на тарелке ещё осталась почти вся пицца.

— Да, если можно, — неловко пожимаю плечами, а щёки снова заливает румянец.

— Не можно, а нужно, — ободряюще улыбаясь, говорит Каллен и легонько стискивает мою руку, лежащую на столе. — Официант!

Через десять минут передо мной вместо пиццы стоит мороженое. Клубничное, как я и люблю. Интересно, он телепат, или ему просто повезло угадать это?

Загадочно смотрю на него, обдумывая оба варианта.

— В чем дело? — он попивает вино из своего бокала, ответно смотря мне в глаза.

— Клубничное — мое любимое. Как ты узнал?

— Догадался. Теперь запомню.

— У тебя прекрасная интуиция, — беру ложку и наслаждаюсь приятным вкусом, не вызывающим отвращения.

Вечером я сижу на кровати и читаю книгу — впервые за эти два года. Перечитываю «Между небом и землёй», которая мне раньше так нравилась, и нравится по сей день.

Эдвард в соседней комнате уже около часа беседует с кем-то по телефону. Я могу только догадываться с кем, потому что не хочу снова влезать и отвлекать его.

Вот так всегда — стоит мне подумать о нём, как он тут же появляется. И теперь так: дверь распахивается, и он входит в комнату.

— Что случилось? — спрашиваю я, вздрагивая от резкого хлопка двери и видя его бесстрастное лицо.

— С Аро что-то нечисто. Думаю, у него изменились планы…

— Сейчас нам что-то угрожает?

— Здесь — точно ничего, пока что.

— Тогда почему ты так взволнован? — недоумеваю я. Отбрасываю книгу на тумбочку, и добираюсь к краю кровати, на который он садится.

— Хочу учесть все варианты.

— Их много?

— Не знаю…

— У тебя всё получится, — говорю я, не зная, что ещё положено говорить в подобных ситуациях. Он усмехается и поворачивается ко мне.

— Оптимистка?

— Неутомимая, — усмехаюсь в ответ, но мой смех тут же переходит в визг, когда сильные руки вжимают меня в абрикосовые покрывала нашей общей кровати.

— А сейчас? — гладя на меня тигриным голодным взглядом, спрашивает мужчина.

— Уже не уверена, — тихо признаюсь я, слегка испуганная внезапной его затеей.

— Не бойся, — шепчет он и, наклоняясь к моим губам, целует. Осторожно и ласково.

Впервые моё тело реагирует на это и требует продолжения. Но Эдвард очень некстати отстраняется.

— Почему ты уходишь? — хмурюсь я, обвивая руками его шею и притягивая обратно к себе.

— Так нужно…

— Кому нужно?

— Мне. Тебе.

— Я хочу тебя, — отпускаю одну руку и тянусь к пуговицам на его рубашке. Он резко выдыхает.