Андраш Беркеши - Друзья

— Какого черта ты сюда приперся? — Глаза Анико гневно сверкнули. — Убирайся!

— Сейчас. Скажи только, почему ты меня избегаешь?

— Я же тебе ясно сказала: исчезни! — напустилась на него Анико. — Да побыстрей! Если тебя застанет здесь тетя Ирма, будет большой скандал. Ты ее знаешь.

— Я ее не боюсь.

— Дядя Пали явится с минуты на минуту.

— Он пьет в «Желтом жеребенке». — Земак направился туда, откуда доносилась музыка. Он слышал, что Анико идет за ним. Войдя в комнату Анико, он выключил магнитофон. Аппарат привлек его своим необычным видом. Таких ему еще видеть не доводилось. Это был японский транзисторный радиокомбайн, состоящий из приемника, магнитофона и проигрывателя. — Твой? — спросил он.

— Мой, — с вызовом ответила Анико. — А что, у меня не может быть такого?

— Ну почему же?.. А чье производство?

— Японское.

— Это я понял. А фирма?

— Понятия не имею.

— Инструкция-то есть к нему?

— Да… была где-то. Но я не смогла прочесть. Даже не знаю, на каком языке там написано.

Земак сел на кушетку, закурил сигарету.

— Поищи, — сказал он. — Это такой сложный агрегат, что тут без инструкции нечего и соваться.

— Я знаю, — ответила Анико, копаясь в шкафу.

— За сколько же ты его купила?

Анико уже забыла, каким недружелюбным тоном она встретила Белу, и с готовностью отозвалась:

— Ой, не спрашивай. Даже сказать страшно.

— Ну, от меня-то зачем скрывать.

Девушка нашла инструкцию и с сияющим видом повернулась к Беле. Настроение у нее было приподнятое. Наконец-то она может похвалиться тем, чего нет ни у кого в Бодайке. Хоть что-то у нее лучше, чем у остальных.

— Хорошо, скажу. Но только тебе. — Она протянула Земаку инструкцию. — Я за него пятнадцать тысяч форинтов отдала.

— Пятнадцать тысяч? — поразился Земак. О боже, подумал он, у этой девушки в комнате половина «трабанта» [33] Имеется в виду популярная марка легкового автомобиля ГДР. . Он заглянул в инструкцию. Радиокомбайн «NATIONAL» производства акционерного общества «MATSUSHITA ELECTRIC INDUSTRIAL».

— Ты знаешь какие-нибудь языки? — спросила Анико.

— Ну, что касается инструкций, на каких только языках мне не приходилось их читать. Со словарями, естественно. А вообще-то я сносно знаю английский.

— Не могу разобраться, как записывать с микрофона.

Земак углубился в инструкцию, разглядывая схему.

— Все очень просто, — наконец сказал он. — У тебя есть чистая кассета?

— Должна быть.

— Давай ее сюда.

Покопавшись в шкафу, Анико протянула ему кассету.

— Ну вот, смотри, — начал Бела, показывая на схему. — Вот гнездо для микрофона. Под номером восемнадцать. Сюда вставляется штырь. — Он присоединил микрофон. — Теперь надо нажать две клавиши — третью слева и вот эту красную. И пойдет запись. Да, вот еще что. Следи за этой стрелкой, чтобы не заходила на красный сектор. Ну, а сейчас я нажимаю обе клавиши. Можешь говорить.

Анико взяла микрофон:

— А что говорить?

— Да что хочешь. Можешь спеть.

— Петь я люблю.

— Спой тогда свою любимую песню.

Анико спела один из модных шлягеров. Когда она закончила, Земак восхищенно сказал:

— Знаешь, у тебя очень красивый голос. Ты могла бы выступать по радио.

— Может, еще и буду, — отозвалась девушка. — Мне и другие говорили, что у меня хороший голос.

— В самом деле?

Они прослушали запись. Потом Анико сказала:

— Спасибо, что ты мне все это показал. А теперь исчезни. Я не желаю скандала.

— Анико, я должен тебе кое-что сказать.

— Меня это не интересует. Уходи! — Анико начала нервничать.

Земак хотел взять ее за руку, но она отодвинулась.

— Выходи за меня замуж.

— Этот текст мне известен, — ответила Анико. — «Выходи за меня замуж, но сначала переспи со мной».

— Я вовсе не это имел в виду.

— Все вы одинаковые.

— Ты не так меня поняла. Я прошу твоей руки.

— Я должна грохнуться в обморок? — насмешливо спросила Анико. — Ты действительно думаешь, что стать женой Белы Земака — это такое великое счастье? Я выйду замуж, когда мне этого захочется. И не за тебя. Я не собираюсь оставаться в этом паршивом поселке. И замуж не собираюсь. И вообще, если хочешь знать, я в понедельник уезжаю в Пешт. С Вебером.

— С Вебером?

— Да. Он обещал устроить меня фотонатурщицей.

— Устроит он, — мрачно усмехнулся Земак. — Этот негодяй сделает из тебя профессиональную проститутку.

Анико рассмеялась. Она видела, что Бела ревнует, и это ей очень нравилось. Он ее любит… Ей захотелось еще немного подразнить этого пентюха.

— Ты сам хотел сделать из меня проститутку. Совратить и бросить. Твоя мать никогда бы не согласилась, чтобы ты женился на детдомовской девчонке.

— Это тебе Вебер сказал?

— Оставь в покое Вебера. Дался он тебе. Уходи. Сколько можно повторять?

— Хорошо, — сказал Земак, но не сдвинулся с места. — В конце концов, можешь поступать как угодно. Это твое право. Только как бы это все не кончилось тюрьмой.

— Ты о чем? — встревожилась Анико.

— Брось прикидываться. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

— Не знаю.

— Ну так слушай. Ты сказала этому проклятому писаке Веберу, которого я, кстати, обязательно изметелю, пока он еще не увез тебя в Пешт, будто бы Зала третьего числа напоил тебя в «Синем журавле». А теперь слушай внимательно. Я тебе скажу, несчастная, с кем ты пила в этом «Синем журавле». С Пети Тёрёком и Белой Чете. Есть свидетели, которые видели тебя с ними. Далее. Уже установлено, что Зала третьего марта с семи до десяти вечера был на фабрике. Это подтверждено документами. И свидетели тоже есть. А теперь представь, что бы с тобой было, если бы Зала не заплатил в ресторане и не вырвал тебя из рук этого негодяя Юсуфа! Ты об этом подумала? И у тебя еще хватает наглости соврать, будто он тебя изнасиловал! Зачем ты это сделала? Почему ты хочешь поломать жизнь порядочному человеку? Ну что ты молчишь? Почему ты хочешь, чтобы он попал за решетку?

— Я не хочу, — тихо ответила Анико. — Я и в милицию не заявляла на него.

— Другие заявят. Каплар или еще кто-нибудь. Пойми, этим враньем ты роешь себе яму. Я хочу спасти тебя…

Он притянул ее к себе. Девушка не сопротивлялась. Она склонила голову на грудь Земака, и слезы хлынули у нее из глаз. Все тело ее содрогалось от горьких рыданий.

— Что же мне делать? — спросила она сквозь слезы.

— Сначала поцелуй меня. — Земак осторожно посадил ее на кушетку, сел рядом. — Не плачь. Все будет в порядке. Я люблю тебя. Если хочешь, на следующей неделе поженимся. — Он прильнул к ее губам долгим, страстным поцелуем. — Переедешь ко мне.

— А что скажет твоя мать?

— Да ничего. Какое мне дело, кто чего скажет? — Они еще раз поцеловались. — Послушай меня, Анико.

— Я слушаю.