Андраш Беркеши - Друзья

— А, уже пришел. Я очень рада.

— Ну, хорошо. Тогда мы сейчас придем, чтобы разделить твою радость.

Не прошло и минуты, как Имре Давид и Зала вошли в кабинет Ирен.

— О, и господин Зоннтаг здесь! — воскликнул Имре.

— Здесь, здесь, садитесь.

— Так о чем же все-таки пойдет речь? — спросил Миклош.

— В частности, о вас, — ответила Ирен.

Миклош сел и промолвил:

— Если обо мне, тогда пусть кто-нибудь ведет протокол.

Имре взглянул на друга:

— Зачем тебе это надо?

— Пока не знаю. На всякий случай.

— Никаких проблем. — Ирен позвала секретаршу Маргит и сказала, чтобы она приготовилась вести протокол.

Через несколько минут появился Шандор Ауэрбах. Он поздоровался со всеми за руку и сел рядом с Имре Давидом. Директор взглянул на часы.

— Начнем, пожалуй, — сказал он.

Ирен начала с того, что сегодня утром к ней пришел истопник Пал Зоннтаг с жалобой на одного из членов партии.

— Куда он пришел? — перебил ее Имре.

Зоннтаг взглянул на Ирен.

— Он был у меня дома, — ответила женщина. — Около семи утра.

Имре Давид поднял руку:

— У меня вопрос.

— Подожди, — отмахнулась женщина. — Дай закончить. Так вот. Товарищ Зоннтаг рассказал мне странные вещи и попросил защиты. Поскольку у меня нет достаточного опыта в подобных делах, я отправилась за советом к члену обкома товарищу Ференцу Давиду. По его совету мы здесь и собрались. — Она повернулась к Имре: — Ну, что ты хотел сказать?

— Вообще-то это не очень существенно. Но все-таки хотелось бы знать, был ли в это время дома твой муж.

Вместо Ирен ответил Ауэрбах:

— Меня уже не было. Я ушел из дома рано утром.

— Больше вопросов нет? — осведомилась Ирен.

— Пока нет, — отозвался Имре Давид.

— Тогда я хотела бы предоставить слово товарищу Зоннтагу. Пусть он расскажет, что произошло сегодня ночью. — Зоннтаг хотел подняться, но Ирен махнула рукой: — Можно сидя.

— Спасибо, — сказал старик. — С вашего позволения, я уже четырнадцатый год истопником на фабрике, однако же неприятность такая со мной впервинку приключилась. — У Миклоша создалось впечатление, что старик умышленно пытается подражать простонародному говору, хотя это не всегда у него получается. А Зоннтаг тем временем продолжал: — Завсегда я был на хорошем счету, работаю не за страх, а за совесть, взысканий не имею. И вдруг этакий срам на мою голову! Ну, да я по порядку… Товарищи присутствующие знают, что накануне случился ужасный ливень. Так вот, как он окончился, часу в одиннадцатом, вышел я во двор. Ну, от кочегарки, знамо дело, ни на шаг, стою, ожидаю Фери Палко. В аккурат когда гроза эта началась, я его послал проверить батареи в цехах…

— Говорите по существу, — нервно перебил его Имре.

Ирен укоризненно взглянула на Имре.

— Продолжайте, товарищ Зоннтаг.

— Ирен, ты уж извини, но у меня нет ни времени, ни желания выслушивать сказки, — промолвил Имре.

Тут вмешался Ауэрбах:

— Имре, прошу тебя… — Он покачал головой и взглянул на Зоннтага: — Мы вас слушаем.

— Да, так вот. Стою я, стало быть, во дворе, у кочегарки, дожидаюсь Фери, а его все нет и нет. Ну, постоял я и вернулся обратно. И что я вижу! В кочегарке стоит товарищ Зала. Он через заднюю дверь вошел, со стороны подсобки. Вестимо, у него есть на это право, он как-никак для меня начальник. В общем, стоит он и держит под мышкой мешок…

— Стоп! — сказал Имре, поднимаясь со стула. Затем подошел к телефону и набрал номер. — Юлия, будьте добры, принесите из моего кабинета мешок.

Через пару минут Юлия принесла мешок, поставила его на ковер и удалилась.

— Это тот самый мешок или нет?

Зоннтаг подошел поближе.

— Категорически я, конечно, утверждать не берусь, будто это именно тот самый мешок, но, во всяком случае, очень похож. Вообще-то все эти мешки похожи, как родные братья, так что один от другого отличить затруднительно.

— Ближе к делу, товарищ Зоннтаг, — сказала Ирен. Ей тоже надоели присказки старика.

Зала уже понял, что замышляют против него, но пока решил не вмешиваться. А старик тем временем рассказывал, как Зала якобы поставил мешок на пол и велел сжечь его.

— Что было в мешке? — спросил Имре Давид.

— Пряжа, товарищ директор. Килограммов пятнадцать.

— Вы взвешивали? — спросил Ауэрбах.

— Нет, но я его поднимал. Вес-то чувствуется. Ну вот, значит, я ему и отвечаю: «Товарищ инженер, зачем же сжигать эти мотки? Из них может получиться еще килограммов десять прекрасных ниток». А он отвечает: «Это вас не касается. Делайте, что вам велят». А я ему: «Не буду сжигать». Он разозлился, говорит: «Что значит — не будете? Это приказ». Но я ни в какую. — Он поглядел на Залу, ожидая, что тот будет протестовать, но инженер слушал, улыбаясь, и помалкивал. Зоннтаг продолжал: — Тогда он начал ругаться и пригрозил, что выгонит меня с фабрики. — Старик снова глянул на Залу. — Разве вы этого не говорили?

— Может быть, и говорил.

— Что значит «может быть»? — вспылил Ауэрбах. — Если говорили, так и отвечайте!

— Мы разве на «вы», Шани? — спросил Миклош.

Ирен очень не понравилась реплика мужа. Какого черта он обращается на «вы» к человеку, которого знает с детства? Какая-то дурацкая выходка.

— Дайте товарищу Зоннтагу закончить, — сказала она. — Продолжайте, дядя Пали.

— Да, да… Тогда товарищ инженер хотел сам открыть дверь топки. Я ему не позволил. Тут он как толкнет меня в грудь. Я испугался, начал звать на помощь. Он сам, видать, струхнул, видит, дело плохо оборачивается, подхватил мешок — и давай бог ноги. А я потом прикидывать начал: как же быть-то? Кроме нас двоих, в кочегарке ни души не было. Ежели это дело выйдет наружу, кто ж поверит бывшему помещику? Я и скумекал сразу пойти к Иренке и попросить заступничества по партийной линии. Ведь Зала, он член партии. А я кто? Но я тоже имею право на труд и хочу работать. Между прочим, в пятьдесят шестом я тоже мог бы уехать на Запад, как многие, но я же не уехал. И вот теперь меня хотят выгнать с работы…

— Не бойтесь, товарищ Зоннтаг, — вмешался Ауэрбах. — Никто вас не выгонит.

— Благодарю покорно. Вы меня успокоили. Я могу идти?

— Можете, — сказала Ирен. — Только подпишите протокол.

— Да, конечно. — Зоннтаг расписался и направился к выходу. Возле Залы он остановился: — Не сердитесь на меня, товарищ инженер. — Зала не ответил, даже не удостоил его взглядом. Старик пожал плечами и вышел.

Еще не успела закрыться за ним дверь, как Ауэрбах возбужденно сорвался с места:

— В чем дело, товарищ Зала? Зачем вам понадобилось сжигать пряжу?

Имре Давид махнул рукой.

— Чушь на постном масле, — сказал он и поглядел на Ирен: — На кой черт Миклошу что-то сжигать? Какая ему польза от этого?

— Вот и нам это хотелось бы узнать, — промолвила Ирен, бросив взгляд на Залу.