Андраш Беркеши - Друзья

— Вы же сами знаете, что не я хотел сжечь эту пряжу, — отозвался Миклош.

— А кто?

— Вы, уважаемая. — Увидев, что секретарша перестала писать и смотрит на Ирен, он сказал: — Пишите то, что я говорю. Не бойтесь. Я продиктую. Инженер Миклош Зала утверждает, что находившиеся в мешке мотки пряжи хотела уничтожить Ирен Ауэрбах. С помощью Анико Хайду.

Однако секретарша в растерянности поглядывала то на Ирен, то на Имре Давида.

— Почему вы не пишете? — спросил Имре.

Молодая женщина принялась медленно записывать сказанное. А Шандор Ауэрбах тем временем напустился на Миклоша:

— Ты соображаешь, что говоришь и к каким это может привести последствиям? Ты ставишь под удар не только мою жену, но и партийное руководство фабрики.

— Упаси боже, — спокойно ответил Зала. — Партийное руководство тут ни при чем. Во всяком случае, я рад, что мы снова перешли на «ты». Что касается этого дела, то я написал докладную и передал ее вместе с вещественными доказательствами товарищу директору. Кстати, поскольку в данном случае затронуты интересы твоей жены, ты не имеешь права представлять здесь уездный партийный комитет.

Имре Давид поднялся со стула:

— Ну, с меня довольно. — Он взглянул на Ирен: — Что ты собираешься предпринимать по партийной линии, это твое дело. Но беспорядка на фабрике я не допущу. Должен тебе сказать, что я не верю ни одному слову Зоннтага. Шандор, — повернулся он к Ауэрбаху, — зайди ко мне. — Уже взявшись за дверную ручку, он сказал: — Ирен, если у тебя есть еще вопросы к Миклошу, можете продолжать. Если нет — пусть он идет работать.

Ирен встала:

— Нет у меня никаких вопросов.

— Вот и прекрасно, — обронил Имре и вышел в коридор, оставив дверь открытой.

Через несколько минут к нему в кабинет ворвался возмущенный Шандор Ауэрбах:

— Мы обязаны освободиться от этого невыносимого субъекта.

— Что ты говоришь? — Имре сел за стол. — А почему?

— Да потому что его здесь все ненавидят. Какого черта ты пригласил его сюда? Мы уже тогда знали, что ничего хорошего из этого не получится.

— Это эмоции, — нахмурился Имре. — Он убежденный коммунист, прекрасный инженер, и я целиком на его стороне.

— Значит, пользуясь твоим покровительством, он имеет право поднять руку на старого рабочего? — Ауэрбах побагровел от ярости.

— Рабочего… — Имре усмехнулся. — Да подумай ты своей головой хоть немного. Зачем бы Миклош стал бить Зоннтага? И для чего ему сжигать пятнадцать килограммов пряжи?

— Очевидно, он хотел скомпрометировать нас. То есть Ирен и меня.

— Скажи, ты на самом деле веришь в эти бредни старого дурака? Если бы Миклош сжег пряжу, как бы он смог скомпрометировать тебя или еще кого-нибудь? Ведь он уничтожил бы улику. Так что эта сказочка плохо придумана. Полнейший абсурд. Старик меня просто удивил. Я думал, он умнее. — Имре встал, подошел к Ауэрбаху: — Скажи, Шандор, ты утром не разговаривал с женой после того, как у вас побывал Зоннтаг?

— Нет, я гораздо раньше ушел из дому, — соврал Ауэрбах, не моргнув глазом. — Уж не думаешь ли ты, что…

— Я ничего не думаю, — перебил его Имре. — Я просто многое знаю. Мне, например, известно, что у нас на фабрике орудует группа мошенников.

Ауэрбах вздрогнул. Это что-то новенькое. Об этом они с Ирен утром не говорили.

— Группа мошенников?

— Вот именно. Эти люди совершают махинации, пользуясь тем, что у нас несовершенная система оплаты труда. Я сам сначала не хотел верить. Но, к сожалению, Миклош оказался прав. Тот мешок, который ты видел в парткоме, велела сжечь твоя жена. По ее поручению Анико Хайду и пришла в кочегарку к Зоннтагу. А там Зала подслушал их разговор и, когда Анико ушла, помешал старику сжечь мешок.

— Это невероятно.

Имре, не обратив внимания на реплику Ауэрбаха, продолжал:

— Зоннтаг испугался и сделал вид, будто понятия не имеет, что это за мешок. Тем более свидетелей не было. А с утра пораньше отправился к твоей жене, рассказал, что его застукали, и они вместе выдумали эту дурацкую сказку.

Ауэрбах почти забегал по кабинету от волнения.

— Нет, нет, этого не может быть. Моя жена не способна на такое.

— Боюсь, что ты ошибаешься, Шандор, — сказал Имре Давид. Он вынул из ящика стола докладную Залы, его расчеты, учетную карточку Ирен. — Пожалуйста, ознакомься с этим внимательно. Я не буду тебе мешать. Просмотрю покамест почту.

Ауэрбах прочел докладную.

— Нет, все равно не верю. Это провокация Залы.

— Но ведь не он же совершает махинации в прядильном цехе. Да ты читай спокойно. Сам все поймешь.

Через полчаса Ауэрбах стал мрачнее тучи. Несколько лет назад он успешно закончил вечернее отделение промышленного факультета Института экономических наук и из докладной Залы ясно увидел, что жульничество здесь налицо. Это подтверждали и расчеты, и также финансовые и статистические данные за несколько лет, собранные Терезой в архиве. Ауэрбах вытер платком взмокший лоб.

— И что ты теперь собираешься делать? — спросил он.

— Назначу расследование, привлеку к ответственности твою жену. Думаю, она назовет нам всех членов шайки.

Ауэрбах дрожащими пальцами достал сигарету и закурил.

— Ирен пока еще секретарь парткома фабрики. Ты не можешь привлечь ее к ответственности без разрешения уездного комитета. Ясно?

— Конечно, — усмехнулся Имре. — Яснее не бывает.

Ауэрбах уловил в его тоне сарказм.

— Я не защищаю Ирен, — тихо сказал он. — Если все это окажется правдой, я ее собственными руками придушу.

Когда они распрощались, Имре сложил все бумаги в портфель и сказал Юлии, что ему надо уйти по важному делу и, вероятно, сегодня он уже не вернется. Если будет что-нибудь срочное, пусть звонят ему вечером домой. Он решил найти Анико и выяснить у нее недостающие подробности этого происшествия. Выходя в коридор, взглянул на часы. Было начало четвертого. Как раз в это время из кабинета парткома вышла Ирен. Она улыбнулась, но Имре ясно видел, что улыбка у нее вымученная.

— Ты уже домой? — спросил он.

— Нет, к любовнику.

Имре остановился, поглядел на нее в упор.

— Ты, конечно, шутишь, — промолвил он, — но не сомневаюсь, что ты и на это способна.

— А на что еще?

Она медленно спускалась по лестнице.

— Скажи, Ирен, за что ты так ненавидишь Залу? Что он тебе сделал?

Ирен остановилась. Имре уже спустился на две ступеньки, и теперь Ирен смотрела на него сверху.

— Я отвечу вопросом, хотя это и не очень учтиво. Ты уверен, что Зала заслуживает твоей дружбы? Отвечай.

— Думаю, что да.

— Будь осторожен. Кажется, я больше знаю о Зале, чем ты. Имре, — сказала Ирен, когда они двинулись дальше, — я не доверяю людям, которые сажали в тюрьмы невиновных, которые спаивают молодых девушек и вынуждают их к сожительству.