Дитер Нолль - Киппенберг

— Только бы вы у нас не свалились, — сказал я.

— Я-то что! — ответил Босков. — Давайте лучше выкладывайте, что у вас нынче утром на машине произошло?

— Трудно сказать, — ответил я и подумал: «А что же в самом деле произошло?»

У меня возникло ощущение, словно я был в каком-то тумане, а сейчас этот туман начал рассеиваться. Потому что, пока я коротко рассказывал Боскову о трудностях, с которыми столкнулся Леман при пробном счете, от этих трудностей и следа не осталось. Описание программы куда-то пропало, только и всего.

На это Босков отреагировал так, что я и в самом дело испугался, как бы его не хватил удар.

— Ну это… Это просто… Самое вопиющее разгильдяйство, которое когда-либо произошло в этой лавочке, в этом балагане! — простонал он.

Туман все больше рассеивался. Я снял трубку и набрал номер машинного зала.

— Вычислительный центр института активных веществ, — прокричала трубка. Мерк, как видно, снова вовсю функционировал.

— Леман тут? — спросил я.

— Спит в комнате отдыха.

— А Харра?

— Уехал на такси домой выспаться!

— А ты? — спросил я. — Ты-то когда выспишься?

— А я сегодня ночью на стуле кемарил, — орал Мерк. — Все проспал, а потом помогал искать материалы.

— Ну и нашли?

— Нет, — ответил Мерк смущенно. Но тут же голос его снова зазвучал оптимистически: — Ясно, что они должны быть где-то здесь, это, мне кажется, просто вопрос времени, кто-нибудь взял не ту папку, это как дважды два, а потом неправильно набил, то есть, я хотел сказать — положил! Обожди немного…

— Стоп, — сказал я. — Помолчи-ка, Вилли! — Неправильно набил, подумал я, вот оно! Бывает, человек как в столбняке, маленькая оговорка, и больше никакого тумана, внезапно все встало на свои места. Я спросил: — Вы думали, виновата машина?

— Ты имеешь в виду…

— Ничего я не имею в виду. Кто набивал числа для вашего пробного счета?

— Я, — ответил Мерк.

— И после этого спокойно заснул на стуле?

— Но ведь все остальное — чистая рутина, — почти крикнул Мерк.

— Да, если ты не дрых, уже когда набивал, — заметил я. — И что значит рутина, описания-то нет?

Молчание. Я понял, что до Мерка дошло.

— А где тебя можно найти? — спросил он наконец.

— У Боскова. Я к вам попозже загляну.

— Через четверть часа, — закричал Мерк. — Нет, через десять минут! — И бросил трубку.

— Ложная тревога? — спросил Босков.

— Похоже на то, — ответил я.

Босков кивнул облегченно. И неожиданно объявил:

— Сегодня вечером собираю партийную группу. С этой нездоровой суетой надо кончать.

Он испытующе посмотрел на меня, но ничего больше не сказал, только протянул через стол бумаги, нужные мне для Тюрингии. Все было обговорено. Я поднялся.

— А как поживает дегенхардовское потомство? — спросил я.

— Как у Христа за пазухой, — ответил Босков. И снова я поймал на себе его испытующий взгляд. — Ладно, — произнес он, — присядьте еще на минутку!

Я послушно сел, ожидая, что за этим последует.

— Дело такое… — начал Босков. — Я вынужден буду сегодня вечером Анни высказать… С людьми порой бывает дьявольски трудно! Эти проклятые сплетни…

— Никогда меня не интересовали, — вставил я холодно.

— Ну, конечно, вы выше этого, — разозлился Босков. — Но человек зависит от мнения других людей, хочет он этого или нет! А Анни распространяет не факты, а сплетни, и каждый толкует их по-своему… Н-да, — вздохнул он озабоченно, — случалось, из-за такой вот болтовни люди в петлю лезли!

— Ну я-то, во всяком случае, в петлю не полезу, — сказал я.

— Мне кажется, вы уж слишком возвысили себя над мнением окружающих, — сказал Босков. — Помните, несколько лет назад… Кто знает, если б вы тогда снизошли до того, чтобы обратить внимание на сплетню, которая о вас ходила, ну будто бы ваш брак совершенно распался, то, может, с вашим ощущением штиля пришли ко мне чуть раньше. Да и само это ощущение, разве оно не доказывает, что даже в такой болтовне есть крупица истины?

Я улыбнулся.

— Теперь мне ничего не остается, как спросить, где я должен на сей раз искать эту крупицу, в какой сплетне?

— Нигде, — ответил Босков. — Ее просто нет. А вахтера я отчитаю, ведь это он, ну что ты будешь делать, всем растрезвонил, кто вчера и позавчера сидел у вас в машине. Да и с Анни нужно поговорить начистоту. Очень похоже, что история, которую все сейчас пересказывают, плод ее фантазии.

— Что за история? Не томите уж, — сказал я.

— Не успела ваша жена уехать в Москву, как вы с товарищ Дегенхард…

— И что, — спросил я, — что я с фрау Дегенхард?

— Ну это… это просто, — Босков заволновался, — ну, вы понимаете, что имеется в виду, господи, да перестаньте разыгрывать из себя…

— Ах, вот оно что! Я с ней спал, это вы имеете в виду? — Удивительно, в том, что говорил Босков, я не находил сейчас ничего смешного. — Странно, — произнес я серьезно, и от Боскова не ускользнуло мое состояние, — всего лишь год назад подобный слух показался бы мне просто смехотворным, чуть ли не унижающим меня. А ведь фрау Дегенхард умная и привлекательная женщина. Раньше я этого не замечал, наверно, и в самом деле слишком высоко заносился. Это никак не связано с поездкой моей жены, — продолжал я деловым тоном. — Тут замешаны другие… скажем, импульсы. А слух этот я совсем не считаю абсурдным и, представьте, ставлю это себе в заслугу, простите, Босков, если вы сейчас меня не понимаете.

Босков молчал. Он, видимо, обдумывал мои слова. Я охотно помог бы ему, у меня ведь много накопилось в душе, хотелось задержаться, выговориться, как в прежние времена. Но момент для этого сейчас был неподходящий. Я поднялся. С машины так до сих пор и не позвонили. Не забыл ли я еще чего-нибудь?

— А кто такая подружка Вильде? — вдруг спросил я.

— Та смазливенькая лаборантка из отдела апробации, — ответил Босков. Он покачал головой. — Помните, все тогда смеялись, что такой великан выбрал как раз самую маленькую и изящную… И эти неприятности с Кортнером. Какие он устраивал сцены, когда она отпрашивалась немного раньше с работы на курсы стенографии и машинописи.

— А она имеет доступ к закрытым материалам? — спросил я.

— Вряд ли, — ответил Босков, — но раз этот вопрос у вас возник… Ладно, выясню у товарищ Дитрих.

Я собрался уходить. Босков сказал:

— Сегодня вечером, на собрании… Ну да ладно. — И он снова бросил на меня испытующий взгляд, но на сей раз решился заговорить. — В последние дни, — сказал он, — это стало для меня совершенно очевидным. Дело в том, что сегодня вечером вы должны были быть с нами.

Это прозвучало неожиданно. За последние годы Босков впервые намекал мне так прямо. Он просто перешел в атаку. Я очень спешил. У меня на самом деле не было времени, но я все-таки опять сел.