Дитер Нолль - Киппенберг

Если, так прикидывал Ланквиц про себя, этот самый Босков против ожиданий проявит неуверенность и не заглотает приманку, состоящую из контактов с промышленностью, из связи с практикой и именуемую великим примером, ну что ж, тогда он, Ланквиц, поддержит зятя, не то молодец бросит посреди дороги увязшую в грязи телегу и не станет ее вытаскивать. Но вот если Босков заглотает приманку, тогда Ланквиц должен тайком переметнуться на его сторону и разделить с Босковом его сомнения, недвусмысленно, делая заметки, чтобы в конечном итоге искусно отмежеваться от обоих, предоставив им полную волю. Тогда в случае неудачи его положение будет ничуть не хуже, чем сейчас, ибо во имя прогресса он кинул на чашу весов свое превосходящее знание, пусть с оговорками, но без возражений… Эту нить Ланквиц умел так искусно выпрядать на границе между сознательным и подсознательным, что додумывал ее, не утрачивая веры в просветленность своего мышления.

А Босков между тем сидел себе в кресле, расстегнув пиджак и засунув пальцы в вырезы жилета — и эта комната была слишком натоплена, — и сперва безмолвно, потом с удивлением и наконец покоренный, слушал, что говорю я, конкретно, немногословно, без всякого торжества, скорее с прохладцей; Ланквиц поддержал намерение в наикратчайшие сроки развить из Харровой разработки промышленную технологию, причем не где-нибудь, а здесь, в институте. Для достижения этой цели Ланквиц распорядился, чтобы все три институтских отдела с сегодняшнего дня начали совместно работать по общему плану под моим — координирующим — руководством. Что до моей роли, то я предлагаю Боскову создать из сотрудников института коллегию, которая станет правой рукой директора, с тем чтобы и впредь работа всех отделов, за исключением лаборатории директора, протекала координированно, при этом можно надеяться, что рано или поздно сформируется новая программа, которая придаст институту другой профиль.

Слушая мое изложение, Ланквиц глубокомысленно кивал. Босков это увидел. Подобный жест одобрения мгновенно отрезвил его. А кроме того, он решительно не мог понять, что́ произошло с Ланквицем. Что-то произошло, в этом сомнений нет. Да еще эти одобрительные кивки, это просветленное выражение — перебор получается.

И вообще получался перебор. То, чего сумел достичь Киппенберг, было гораздо больше, чем ожидал Босков, гораздо больше, чем он вообще мог ожидать в ближайшем будущем. И вообще уж чересчур все это было хорошо, чтобы быть правдой. Босков позволил Киппенбергу увлечь себя, с радостью позволил и еще радостней позволит увлечь себя дальше. Но ему не дает покоя мысль: как мог получиться этот мощный рывок вперед после того, как они много лет топтались на одном месте? Чего только не пришлось Боскову наглотаться — в этой самой комнате, от этого самого директора! Стоило какую-нибудь неделю назад сделать легкий намек на то, что сейчас ни с того ни с сего стало само собой разумеющимся, — и шеф с диким воплем помчался бы в министерство. Караул! На помощь! Этот Босков чего-то от меня хочет! И Боскову опять устроили бы нахлобучку: ну что ты его вечно дразнишь? Ты смотри у нас! И Босков смотрел. Он перестал дразнить шефа, сложил ручки на животе и ждал чуда. А теперь чудо произошло. Жаль только, Босков не верит в чудеса.

И в коллективное руководство институтом он тоже не верит, пусть даже на конференции работников высшей школы и было произнесено слово «директорат». Вот когда государство официально внедрит такую форму управления, тогда он в нее поверит — и ни секундой раньше. Он слишком хорошо знает феодальную структуру научных учреждений. А внутреннее соглашение в пределах одного института — оно ведь ничего не стоит. Шеф может двести раз передумать. Достаточно издать приказ по институту — и все вернется на круги своя. Босков проработал здесь свыше десяти лет. Он видел, как Ланквиц совершает такие виражи, при которых кто-нибудь другой давно бы сломал себе хребет. Другой, но не Ланквиц, тот змеей проскользнет где надо, и при этом его лицо будет сохранять обычное выражение собственного достоинства. Коллективное руководство, новый профиль, координация — это звучит очень даже заманчиво. Но сейчас всего важней технология, во-первых, и осуществимо ли это силами института, во-вторых. Перспективы — это завтрашний день, а технология нужна сегодня. Все по порядку, все в свое время. Как ни заманчива перспектива, пока от нее мало толку, она словно песок, попавший в глаза, и надо еще проверить, не нарочно ли он брошен. Попробуем погладить против шерсти, не грубо, а слегка, чтобы понять, какие тут намерения и не спрятаны ли где-нибудь когти. Потому что водить себя за нос толстый Босков не позволит.

— Иногда, — начинает он, — все бывает ох как непросто. Такие гигантские преобразования нам в данную минуту не так уж и нужны. В данную минуту нам было бы нужней решить, осуществима ли эта технология вообще, и еще нам нужна четко разграниченная ответственность.

Встревоженный Ланквиц пересел из кресла на привычное место за столом, откуда он имеет обыкновение спускать свои приказы, точные и немногословные. Слово директора пока имеет вес в этом институте, стало быть, директору и надлежит ввести противоречие Боскова в дозволенные рамки. Ланквиц нажал кнопку звонка и сказал фрейлейн Зелигер:

— Принесите, пожалуйста, переписку между дирекцией и партийным руководством.

— К чему? — отмахнулся Босков. — Я наизусть знаю все, что вам писал.

— Я просто хотел напомнить, что именно вы всегда настаивали, чтобы мы в больших, нежели теперь, масштабах сотрудничали с промышленностью. А эта технология…

— Посмотрим, — начал Босков, но Ланквиц не дал ему говорить.

— Учтите, — продолжал он, — что постоянная связь с техническим развитием… научное обоснование промышленного выпуска, наконец… в дальнейшем мы намерены… не должны упускать из виду необходимость устранить некоторые иерархические элементы.

— Н-да, — протянул Босков, потому что для начала ему надо было оправиться от изумления. — Эта опасность не так уж и велика. Я не утверждаю, что здесь наличествуют иерархические элементы, избави боже. Я и за более безобидные замечания получал нахлобучку. Но раз вы сами так говорите, господин профессор, значит, вам видней. Допустим, все так и есть. У Кортнера очень может быть. Хотя тут скорей не иерархия… А то, как он обращается с аспирантами и докторантами. Политика выращивания любимчиков — так бы я это определил, если бы вообще стал определять. Но подобные явления коллективное руководство одолеет в два счета, если оно и в самом деле будет разделять с вами бремя забот.

— Я просто хотел выразить мысль, что эта технология предполагает наиболее рациональное сочетание всех возможностей института. Например, эту проблему не решить без опытных органиков из отдела Хадриана.