Роман Солнцев - Восторженный беглец

Но это было не все. На отдельном листке стояло:

"ВОПЛИ ИЗ ТЬМЫ. ИЛИ КРИКИ ИЗ БОЛОТА!!! Пол таким назв. я буду посылать тебе время от вр. некоторые свои мысли о происх. жизни, от которых еше не освободился!

…Нуклеиновые кислоты, с помощью которых записан генетич. код, белки и пр. имеют большой Электр, заряд. Вообще, в биосфере дефицит "+". Почему?! Была вода. Не было озонного щита. Ионизирующая радиация Солнца рождает гидратированный электрон (электрон в оболочке воды). Это тигр! Он активен, пожирает полимеры, неспособные к выживанию! А вот возникшие затем с помощью Э. полисахариды уже имеют свое " — " поле. Оно защищает все. что внутри этого "облака". А защита совершенна, Скотт прав (Манчестер), если хим. акт. уязвимое сердце замотано в экран, сетку, например, в двойную спираль ДНК… А как?! Как замоталось? Почему???

…Я убежден, нам мешает го. что мы расшифровали молекулярную структуру РНК-ДНК. Мы захвастались… как бы запутались в разных оттенках губной помэлы для женщин, пытаясь понять, как женщины любят. А это совсем другое. Где же начало? Это — как обилие ЭВМ упростило счет и увело от поэзии цифры… Нет поэзии — не родится Мысль! И наплевать! Ты жив? И я жив! Привет…"

Я дочитал — первая мысль была: он может пропасть! Зима на носу, а Костя хорохорится, без документов, без одежды. Надо все-таки сказать Люсе. А если заставит лететь к нему? Или даже полетит сама — Костя не простит мне. что я сказал адрес. А может, обойдется, простит? Может, решил вернуться — неспроста же намекает, что похудел, что рад — голова еще варит… Наверное, очень устал. Ему, конечно, надо помочь с одеждой, но пусть Люся едет. Она его привезет.

Я заново мельком просмотрел письмо, кое-что запоминая, порвал на клочья (я еще не раз потом раскаюсь в этом!) и высыпал в каменную урну…

И побежал в ЦУМ. Здесь, мне сказали, ватников не было с 50-х годов, что сейчас это модный товар, надо спросить у цыганок. Правда, ожидаются финские. 120 рублей, но вы же спрашиваете простые?..

По совету какой-то доброй старушонки я все же поехал на трамвае на правый берег и в маленьком магазинчике у Злобинского рынка купил телогрейку. Тут же неподалеку была почта. Бдительная девушка спросила, во сколько оцениваю. Но поскольку телогрейка стоила не больше двадцатки, мне ее завернули в бумагу и отправили авиабандеролью в Богучаны…

Люсю я искал на ВЦ, в парткоме, и библиотеке, дома, а она сидела в коридоре нашей поликлиники, прикрыв нос ладонью, ждала очереди к врачу. Вокруг чихали, кашляли.

— Что с тобой? — спросил я.

— На капусту ездила! — Люся отвернулась. — Собаки мужики! Баб посылают, а сами сидят — мыслят! — Молодые здоровые парни, стоявшие рядом с бумажечками-"бегунками", сделали от нас три шага. — А как надо за границу — здоровы! Шел дождь со снегом! А ты еще не был?

— Я из отпуска!

— Ну-ну. — И только тут я увидел, что у бедной женщины возле носа на щеке выскочил красный чиришек. — Чего тебе? Считать что-нибудь? Бунтует машина… жарко, вентиляция отказала… отопление третий день как на вулкане! Так бы они зимой топили!

— Людмила. — Я значительно показал глазами на выход.

— Письмо? — как-то даже брезгливо спросила Люся.

Я кивнул.

— Ну и хорошо! Иди! Мне некогда!

Я растерянно подумал: Люся, наверное, играет на публику — наш разговор, конечно же, подслушивался коллегами в очереди, хотя они демонстративно закрылись книгами и газетами. Судьба К. Иванова стала давно ходячей легендой в НИИ — как можно упустить новости?.. Но я увидел, что Люся заслонила ладонью глаза, а не нос.

— Людмила Васильевна?..

— Я сейчас, — буркнула она, тяжело поднимаясь, соседке с замотанным ухом и вышла за мной. Над крыльцом поликлиники бешено шумел лес, соря желтыми листьями.

— Ну что, что?! — почти крикнула женщина. — Где он?!

— Тут, в Богучанах. Я узнавал, по четным ходит ЯК-40..

— Ну и что? А если врет? Мы туда — а он уехал? Нет. хватит, Витя! Это уже смешно! Я всем сказала — развожусь! Он не любит нас! Я его деньги в корзину складываю… если как-нибудь появится — с балкона на голову! Я ему устрою, как Деду Морозу, снег! Бич! Антиобщественный элемент! Светка замуж выходит, а ему плевать! Ну и мне плевать!

— Как — замуж? — Я похолодел. — Светка?

— Да. Я устала, Витя. Пускай. Все будут при ком-то. Я при общественности. Этот — при своих поездках.

— А за кого она?

— Как за кого? За твоего лаборанта. Запудрил ей мозги Махатмой Ганди… Цицероном…

— Как, за Вову! Да он же… дурак! — Я был потрясен. — Он плюсы-минусы путает!

— Я думаю, с ней не спутает. Учебник возьмет. Свадьба в субботу. О чем говорить?! Поздно.

— Как — поздно?! А Костя меня просил гнать всех женихов, чтобы дочь закончила университет. А ему я отослал ватник…

— Витя, — тихо сказала Люся, — Мне все равно. Во мне что-то умерло. Вот будет он там подыхать — не поеду. Кривляка! Шут гороховый! Все люди как люди! А он — десять жизней захотел прожить? В десяти домах с десятью женами?.. Что я, не понимаю? Что он там, ангелом летает?! А я как дура! — В глазах ее была серая тоска. — Все, Витя. Делай как знаешь. Мне все равно. — И Люся ушла обратно в поликлинику, в тошнотворный запах эфира и мази Вишневского, располневшая от сидячей работы, за последнюю неделю как-то действительно враз погасшая…

Я поскреб в затылке к потащился к себе в лабораторию, соображая, как мне отговорить Вову Ко- сенкова. Такому дураку — такую девочку?! А если уже все?., и они со Светкой?.. Надо срочно сообщить Косте. Посоветоваться. И вдруг я с ужасом сообразил, что ватник послал на его настоящее имя, а не на имя Тюрина. Я забежал на почту и после грех или четырех вариантов составил следующую телеграмму (если бы все это происходило в США, наверняка ФБР или ЦРУ гут же перехватили бы ее и принялись расшифровывать, ища особый тайный смысл): "БОГУЧАНЫ ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ ТЮРИНУ ЮРИЮ ПЕТРОВИЧУ ТЕБЕ НА ИМЯ ИВАНОВА ВЫСЛАЛ ВАТНИК ПОСЫЛАЮ ДОВЕРЕННОСТЬ ОТ ТВОЕГО ИМЕНИ НА ИМЯ ТЮРИНА ПОЛУЧЕНИИ СООБЩИ СУББОТУ СВЕТА ВЫХОДИТ ЗАМУЖ ЧТО ДЕЛАТЬ ОБНИМАЮ ВИТЯ. После чего я понесся в институт, к своему шефу, и, пользуясь его рассеянностью — когда дует ветер, у него болит голова и он грустен, — подмахнул доверенность. Аллочка, так же рассеянно глядя на гнущийся, как трава, золотой лес, приложила печать. И письмо в авиаконверте полетело на Ангару.

Что дальше? Да, Вова! Я. зайдя в лабораторию, зловеще озирался. Где он? Вовы не было. Только лежал на осциллографе сборник стихов С. Щипачева с закладкой из засушенной ромашки. Я открыл на закладке:

Любовью дорожить умейте…

С годами дорожить вдвойне…

Любовь не вздохи ка скамейке

И не прогулки при луне…

Да. тут что-то серьезное.

— Лаборанта ищешь? — спросил шеф. Он стоял за моей спиной, морщась и приклеивая к вискам пятаки. — В город поехал, договариваться в кафе. Как думаешь, что нм подарить на свадьбу? У меня есть лишний фарфоровый сервиз. А может, свою бессмертную монографию? Он просил…