Шэн Кэи - Красные туфельки

— Шэнцян, посторонись, как я пройду, если ты мне дорогу загородил?

Папа сделал шаг назад, отпустил бабушку, глядя ей вслед, а потом позвал:

— Мам!

Бабушка остановилась, повернула голову. На её лице не было ничего необычного, такое же лицо, как и несколько минут назад, но отцу вдруг стало невмоготу видеть это.

— Пошли уже, — велела бабушка.

Они съездили полюбоваться цветущей грушей, то ли в девяносто шестом, то ли в девяносто пятом году, а уже в машине по дороге обратно в Пинлэ бабушка сказала:

— Ты всё-таки не разводись с Аньцинь, развод плохо скажется на твоей репутации. Она же на коленях перед тобой ползала, вот и прости, вернись, прояви снисхождение. Если вы разведётесь, то какого мнения окружающие будут о нашей семье, как я буду объясняться с её родителями?

Отец в ответ только рассеянно хмыкнул, он чувствовал, как его правая рука немеет. Бабушка довольно долго сжимала его руку, но отец так ничего и не сказал, и она спросила:

— Ты меня вообще слышал, Шэнцян?

— Да, хорошо, — снова односложно ответил отец, потушил сигарету, перевёл взгляд с бабушкиных голеней на её лицо и покивал.

— Тогда поезжай домой, я немного почитаю и лягу спать, — сказала бабушка.

— Хорошо, ложись пораньше, мам, — сухо процедил отец.

Когда они высадили бабушку у дома, отец потоптался несколько минут в коридоре, а потом поднялся на пятый этаж. Лестница закончилась, он оказался перед одной-единственной двустворчатой дверью. Отец вытащил мобильник и позвонил, ему тут же ответили.

— Открой, — попросил отец.

Через мгновение дверь отворилась. На пороге стояла хорошенькая девушка — Чжун Синьюй. Она, наверное, сделала новую причёску, чёрные как смоль волосы падали по обе стороны заострённого личика, очень красиво.

Отец наконец заулыбался, вошёл и затворил за собой дверь.

У отца в телефоне Чжун Синьюй значилась всё время под разными именами, причём мужскими. Несколько месяцев она называлась Чжун Чжуном, потом полгода носила имя Чжун Цюня, но с недавних пор отец решил отказаться от лишних сложностей и просто обошёлся одной фамилией «Чжун», добавив перед ней уважительное «старина». [56] Китайцы в непосредственном общении называют друг друга не по именам, а по фамилиям, часто перед фамилией прибавляют «лао» («старый, старина»), чтобы выразить почтительное отношение к собеседнику.

Как-то раз дома отец ужинал, телефон лежал на столе и вдруг зазвонил, отец не успел сразу отреагировать, и мама посмотрела, кто звонит, и сообщила:

— Старина Чжун.

— А. — Папа взял телефон и ответил на звонок: — Старина Чжун, а я как раз дома ужинаю. В мацзян [57] Мацзян — исконно китайская азартная игра с использованием игральных костей. играть?

Чжун Синьюй ойкнула на том конце провода.

— Мне ещё посуду надо помыть сегодня, — со смехом продолжил отец и нажал на отбой.

Мама спросила:

— Он тебя давно никуда не звал?

— Давненько. — Отец положил себе ещё зелёного перца и баклажаны, а потом палочками сгрёб рис через край тарелки прямо в рот. — Помою посуду и навещу его.

— Поешь и иди. — Мама искоса глянула на него. — Он же тебя как позовёт, так прямо загораешься. Иди, я сама помою посуду.

Папа тут же радостно выскочил за дверь. То, что он записал девушку просто под фамилией «Чжун», позволило ему выиграть малой кровью — гениальное решение!

Чуть позже Чжун Синьюй спросила:

— Теперь я называюсь «стариной Чжуном»?

— Ну. — Отец сосредоточенно ласкал грудь девушки, эта грудь была невелика по сравнению с теми бюстами, какие ему доводилось ласкать, но казалась прохладной и по ощущениям напоминала яшму.

— Ну-ка, назови меня так! — велела Чжун Синьюй отцу, хихикая.

— Старина Чжун!

— Какой послушный мальчик! — просияла девушка, а потом, приподняв зад, прижалась к отцу.

Честно говоря, отец наслаждался тем, что Чжун Синьюй такая дурочка, когда они занимались любовью, он порой ругался: «Корова тупая!». Чжун Синьюй не обижалась и вела себя сообразно прозвищам.

Они с отцом тайком встречались почти два года, к слову сказать, в этом есть и дедушкина заслуга.

Это случилось за три месяца до дедушкиной смерти. Дедушке было тогда почти восемьдесят пять, а бабушке исполнилось семьдесят восемь. В первый месяц после Праздника весны, недели через две, мобильник отца зазвонил, когда ещё даже восьми не было.

Отец с матерью спали, и звонок их напугал. Отец спросонок схватил телефон, увидел, что звонит бабушка, и, сдерживая злость, прокричал в трубку:

— Мама, что тебе?

Бабушка на том конце рыдала в голос. Папа резко сел:

— Мама, что случилось?

— Я хочу развестись с твоим отцом! Я хочу развестись с твоим отцом! — причитала бабушка.

Отец с мамой быстро оделись и поспешили к бабушке. Мама села за руль своей машины. По дороге она переспросила:

— Твоя мать сказала, что собирается разводиться с твоим отцом, я всё правильно поняла?

Да, именно так. Когда они добрались до дома родителей отца, мама припарковала машину, а отец, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся наверх и открыл дверь своим ключом. Бабушка сидела в гостиной и рыдала, спрятав лицо в ладонях. Отец подошёл к ней:

— Мамочка, ну не плачь, скажи, что случилось?

— А ты у папаши своего спроси! — Бабушка махнула рукой в сторону балкона.

Дедушка сидел на балконе в плетёном кресле. На улице стояли холода, поэтому на нём были тёплые кальсоны и тулуп. Дедушка курил одну сигарету за другой, и на меховом воротнике толстым слоем лежал пепел.

— Пап, что ты натворил? — спросил отец у дедушки.

Дедушка помотал головой и ничего не ответил.

— Твой папаша завёл себе бабу на стороне! — раздался из гостиной голос бабушки.

Отец не знал, смеяться ему или плакать. Они с дедом переглянулись, как соучастники, а потом отец сказал:

— Пап, а ты ещё ого-го! Силён!

Дед сухо рассмеялся. Мама прибежала снизу. Бабушка разрыдалась ещё громче, будто бы кто-то отдавил ей ногу.

— Мама! — позвала мама бабушку, топчась в дверях и поглядывая на дедушку на балконе, не понимая, уйти ей или остаться.

Отец махнул рукой, мол, ничего страшного, и мама подошла к бабушке, села на корточки, обняла её за плечо и тихонько сказала:

— Мама, не плачьте, расскажите спокойно, что случилось.

— Я так жить не могу! — сказала бабушка. — Скажи своему папаше, что я устала быть при нём нянькой. Пусть с кем хочет, с тем и милуется, а я хочу покоя!

За несколько дней до этого их домработница действительно не вышла на работу, а поехала к себе домой на Новый год. Поэтому мама быстро разогрела вчерашний куриный суп, приготовила лапшу, выложила на тарелку маринованные овощи, и все худо-бедно уселись завтракать.