Шэн Кэи - Красные туфельки

Через пару дней вечером, когда закончились занятия, я без спросу отвязал одну из лодок у пристани и направился к противоположному берегу. Накрапывал мелкий дождь, могилка Гаомянь оказалась крошечной, просто свежая кучка земли. На воткнутой рядом деревянной рейке кто-то кривенько вывел кисточкой: Гаомянь. При этом даже слова «могила» на ней не значилось.

В считанные дни сезон сливовых дождей завершился, выглянуло солнце, весь мир озарился ярким светом. Вы верно догадались: я так никому, кроме вас, и не сказал, что те пять пузырьков с лекарствами были взяты из кабинета отца. Никто этим не заинтересовался, поскольку такие лекарства можно было приобрести в любой аптеке, и если кому-то хотелось свести счёты с жизнью, то никто этому воспрепятствовать не мог. Я не знаю, обнаружил ли отец пропажу, не слышал, чтобы он задавался этим вопросом.

У меня всё шло по-старому: учёба, привычные занятия, безделье дома или сидение на пристани. Чем больше солнца я видел, тем меньше мне хотелось разговаривать. Мать считала, что подобное поведение приведёт к тому, что рано или поздно я превращусь в немого. Чтобы этого не произошло, отец сказал, что придумает лекарство против косноязычия. Родители продолжали ссориться — один нападал, другой оправдывался. Вместе они радовались тому, что надоевший сезон дождей подошёл к концу.

Когда наступил октябрь, я случайно проходил мимо той арки и увидел, что наружные ворота полуоткрыты. Толкнув их, я очутился во внутреннем дворике, миновав дорожку из кирпичной крошки, подошёл к дому. Медленно приоткрыв дверь, я увидел кровать, а на ней лежащих друг на друге людей. Сверху находился кто-то чёрный, а снизу — белый, свисавшая с кровати нога также была белой. Они совершали телодвижения и вскрикивали в такт. Я развернулся и побежал обратно, не чуя под собой ног. Солнце всё вокруг заливало своим ярким, ослепительным светом, а я нёсся, как сумасшедший.

В тот день я в последний раз побывал на общественном кладбище на противоположном берегу. Могила Гаомянь сплошь поросла бурьяном. И без того небольшой могильный холмик теперь полностью затерялся в зарослях травы. Если не знать, что здесь находится захоронение, то никогда его не обнаружишь. Деревянная дощечка валялась рядом, написанное на ней имя уже стёрлось, словно его и не было.

Вот и всё. Вы, наверное, уже уснули. Извините. Но история про Гаомянь на этом заканчивается. Может быть, и не стоило её рассказывать вовсе. Она касается только меня. Извините.

Перевод О.П. Родионовой

Стань мы огромной птицей, то двадцатого апреля 1998 года, паря в небе над Цзюйцзючжэнем, увидали бы такую картину: заместитель начальника уезда Ли Яоцзюнь неожиданно выдвинулся в члены бюро уездного парткома и в секретари политико-юридического комитета; [82] Политико-юридический комитет — партийный орган, осуществляющий контроль за работой правоохранительных ведомств. учитель экспериментальной средней школы Чэнь Минъи, стоя на коленях, отбивает поклоны у входа в универмаг; супруг добропорядочной Ли Силань вновь отправляется в Пекин лечиться от бесплодия; пришлая стройбригада роет огромную траншею на бетонной дорожке за парком; а бухгалтер из гостиницы при лесном ведомстве Фэн Ботао пристаёт к охраннику кредитного кооператива Хэ Лаоэру, чтобы тот сыграл с ним в китайские шахматы. Если мы возьмёмся сортировать и классифицировать эти факты, то последний можно будет отбросить как самый малозначимый.

Ситуация эта повторялась в почти неизменном виде: Фэн Ботао униженно цеплялся за полу форменного кителя Хэ Лаоэра, а тот, сложив руки за спину, вышагивал впереди. Встретив знакомого, Хэ делал сердитую гримасу и показывал за спину, мол, ты только посмотри на него. Жители Цзюйцзючжэня давно уже знали о своеобразных отношениях этой парочки — они были подобны тому, как Луна с неизбежностью вращается вокруг Земли, а Земля — вокруг Солнца. Однако, открой в тот день окружающие глаза пошире, сердца бы их бешено заколотились. Им показалось бы, что Фэн Ботао с тесаком в руке конвоирует Хэ Лаоэра в загробное царство, взгляд Фэн Ботао напомнил бы им нож. Они не могли остановить Хэ Лаоэра, предупредив того о приближающейся смерти, как нельзя остановить предсказанием грядущей аварии грузовик на шоссе, о такой возможности не приходится и мечтать.

Встречные, ощутив тайное волнение, прошли мимо, а Фэн и Хэ вдвоём пришли к озеру. Один основательно разместил своё грузное тело на каменной скамейке, а другой высыпал шахматы из целлофанового мешочка на стол и принялся старательно отделять красные фигуры от чёрных. Хэ Лаоэру стоило бы повнимательней приглядеться к Фэн Ботао, но, к сожалению, он отметил лишь услужливость. Хэ сказал: «Ходи первым», и Фэн Ботао, словно получивший команду пёс, торопливо двинул пушку [83] Пушка — фигура в китайских шахматах. на среднюю линию. За всё время он бесчисленное количество раз прибегал к такому началу и столь же часто отказывался от него. Он всегда был уверен в себе и одновременно испытывал беспокойство. Сегодня же, отдёрнув руку, он ощутил какой-то трагизм. Фэн подумал, что это всё в последний раз, мать его так! Он увидел, как Хэ Лаоэр ожидаемо выдвинул лёгким движением коня. Сделав несколько ходов, Фэн отвлёкся и представил, как бы он с молчаливой торжественностью победителя вышел к людям. Когда спросят, выиграл ли он, Фэн ничего не ответит и будет ждать, что Хэ Лаоэр сам всё расскажет. Тем временем сидевший перед ним Хэ сохранял полную невозмутимость и лишь улыбался. От этой сочувственной улыбки лицо Фэн Ботао залило краской.

Едва выдержав от нетерпения несколько десятков ходов, Фэн Ботао наконец пустил в ход тайный приём, о котором вычитал лишь накануне вечером. Рука Хэ Лаоэра замерла, а выражение лица стало сосредоточенным. Фэн поторопил:

— Давай быстрее.

Хэ бросил на него взгляд и вдруг жутковато рассмеялся, заскрежетал зубами, как ножницами по жести. Только тут Фэн Ботао осознал, что так называемый тайный приём он на самом деле уже использовал много лет назад в Праздник середины осени. Порядок ходов, позиции размена и даже очерёдность потери фигур в этот раз полностью повторились. Он как будто заплутал в лабиринте времени.

Вечный победитель Хэ Ааоэр сделал, казалось бы, малозначительный ход, но позиции Фэн Ботао сразу обрушились. Хэ изрёк:

— Последняя партия, больше с тобой играть не буду.

Раньше Фэн Ботао как-то терялся и начинал заискивать, но сегодня он вдруг сказал:

— Хорошо.

Хэ Лаоэр даже опешил, сделал несколько ходов в развитие успеха и, заметив, что Фэн отвечает ему механически, срубил генерала и собрался уходить. А Фэн Ботао же, как будто его обезглавили, остался прикованным к месту.