Иоахим Новотный - Избранная проза

Привыкшая беспрекословно подчиняться, девушка взяла топор. Старуха и женщина обернулись. Но при всем желании нас ни в чем нельзя было заподозрить. Ведь если я и касался девушки, то лишь для того, чтобы показать ей, как следует обращаться с топором, и если я говорил с ней, то только ради дела: «Следующий! Еще. Крепче держи. Вот так!»

Остальное было делом времени. Когда я заколачивал тринадцатый гвоздь, женщины уже были далеко. На шестнадцатом гвозде я тихо сказал своей помощнице: «Если будешь сегодня вечером искать кошку, загляни за амбар».

Топор чуть-чуть не упал ей прямо на ноги. Было вбито еще семнадцать гвоздей, прежде чем густой румянец не сошел с ее лица и ее кожа снова не приобрела прозрачность, которая теперь не наводила на меня ужас.

«Я скажу, что мне нужно еще раз выйти на двор», — заговорщически прошептала наконец она одними губами. Это был двадцать девятый гвоздь.

За ужином я ел мало, отказался от наливки, притворившись, что у меня болит голова.

«Это все потому, что он ходит без шапки», — посоветовала старуха, причем таким тоном, в котором прозвучали нотки собственника. Она собралась было натереть мне лоб какой-то мазью. Но я своевременно достиг двери.

«Лучше всего лечь в постель и как следует пропотеть, — рассудительно заметила женщина. — Я сейчас вскипячу чай. Липовый цвет».

Мне все же удалось увернуться от этой убийственной заботы. Как можно более спокойным тоном ответил: «Только никаких церемоний, я сделаю пару кругов на свежем воздухе, и точка».

Уже когда я занял свой пост у амбара, до меня дошло, что уловка моя была слишком грубой. Ведь я весь день находился на свежем воздухе. Луна, как назло, светила довольно слабо. От земли шло влажное тепло, где-то в лесу надрывались лягушки. Терпко пахло крапивой и белой полынью. Вырезанное на двери «скворечника» сердечко таинственно чернело на фоне отливавшего серебром дерева. Поэтичнее и быть не могло.

Девушка появилась внезапно. Мое предупредительное «Тсс!» было совсем излишним. Она, видимо, давно наблюдала за мной. Мы какое-то время прислушивались к ночным шорохам. Ничто не вызывало подозрений. Все началось без особого сигнала. Кошка прыгнула к девушке на руки. Они обе замяукали, замурлыкали, увертываясь и ловя друг друга. Эти ужимки и прыжки сопровождались диким визгом и смехом. Да, неплохо было бы на время превратиться в кошку. Но, откровенно говоря, и мне не приходилось особенно жаловаться. Ведь игра с кошкой представляла собой частую смену движений и поворотов. Можно было разволноваться от то и дело мелькающих коленей. Луна, конечно, могла бы светить и поярче.

«Останься завтра дома», — тихо сказал я.

«Это невозможно», — сразу ответила она.

Это было сказано таким тоном, как если бы мы договаривались идти вместе в школу.

«Они не разрешат».

«Притворись больной», — посоветовал я.

«Тогда мне придется лечь в постель», — резонно отметила она.

«Верно. А липовый отвар — это страшная штука», — признал я, призывая на помощь все свое коварство.

«Не то чтобы больной, — предложил я, — а так, что-нибудь с ногой. Ты смогла бы похромать?»

«Не знаю», — ответила девушка. Она засунула кошку в трубу. Я заложил ее черепицей. Мы не знали, чем заняться. Просто стояли друг перед другом и глупо молчали. Я так и знал, ничего не выйдет.

«Мне пора возвращаться», — промолвила наконец девушка и неожиданно нырнула в тень.

Лежа в постели, я прислушивался к тому, как поскрипывали перекрытия и стропила старого дома, словно блаженно потягивались в ночной прохладе. Внизу кто-то осторожно ходил взад-вперед, хлопали двери, слышались беготня, какой-то разговор, изредка деланно плаксивый голос девушки.

Может быть, еще не все потеряно, подумал я и быстро заснул.

Утром мне удалось проснуться первым. После умывания, идя от колодца, я сразу попал в объятия женщины. Она была еще в нижней юбке и зябко поеживалась.

«Сейчас приготовлю завтрак», — сказала она.

«Не беспокойтесь, просто сегодня предстоит много работы, а вечером надо домой», — как бы между прочим добавил я.

«Домой?» — протянула она.

Женщина, видимо, не знала, что сделать сперва — то ли застегнуть халатик, то ли убрать волосы со лба.

Мне следовало бы объяснить, что я всего-навсего ученик и раз в неделю должен появляться в нашем училище. Но это помешало бы мне разыгрывать из себя шефа.

«Видите ли, — начал я немного свысока, — я ведь всего лишь человек, у которого только две руки. Я не могу, когда меня все время дергают! Я не могу разорваться на части!»

«А как же с загоном для свиней, — беспомощно всплеснула руками женщина, — ведь они же все время у коров под ногами вертятся, а амбар, а навес, а…»

«Все будет, — заверил ее я со спокойствием мастера, — загон для свиней я сделаю сегодня, но только мне нужен подручный, иначе ничего обещать не могу».

«Подручный, — воскликнула женщина. — Да откуда же? У нас сено под открытым небом».

Я развалился за столом и забарабанил по нему руками: «М-да!»

Завтрака пришлось ждать долго. Женщина взлетела наверх, к старухе, до меня долетали резкие, злые выкрики. Вдруг стало тихо. Очевидно, они обдумывали ситуацию. Я перестал барабанить и взглянул в сторону спальни. Наконец я получил яичницу из трех яиц и вполне устраивающий меня ответ. «Тогда пусть останется девчонка, она будет подручной, все равно толку от нее нет — расхромалась», — как бы мысля вслух, заключила женщина.

Я перестал есть и сказал с мрачным видом: «Ну что же, это лучше, чем вообще никого!»

Я уже начал срывать старые доски, когда в хлев вошла женщина в сопровождении девушки.

«Делай все, что он тебе скажет», — внушала она дочери.

«Да, мама», — ответила девушка с таким двусмысленным послушанием, что я ужаснулся. Я с шумом и грохотом расшвыривал доски и балки. Взвалив часть из них на плечо, я понес их к выходу и увидел, что женщина и старуха уже уходили со двора. Только теперь я соизволил заметить девушку. Между нами завязался очень содержательный диалог.

«Похромай-ка!»

«Не-ет».

«Ну же, давай!»

«Не-ет».

«Почему же нет?»

«А я… я стесняюсь».

«Тогда тащи сюда кошку!»

«Правда?»

«Ну да!»

Девушка быстро соскочила на землю и запрыгала к выходу. У самых дверей она начала хихикать, перешла на шаг и… захромала.

Я закричал ободряюще: «Ну вот!»

Дальше все пошло как надо. Кошка мурлыкала под соломой, девушка нагибалась, ямочки под коленями вблизи и при дневном свете производили, как того и следовало ожидать, соответствующее впечатление. Иногда мы касались друг друга. Последнее определялось темпом работы.

Менее чем через час появилась старуха.

«Мой головной платок, вы его не видели? Должно быть, я его потеряла, когда доила корову», — запричитала она.