Давид Сафир - Баллада о Максе и Амели [litres]

– Я не могу вести себя надлежащим образом. Я такая, какая есть, – возразила я.

Мне не хотелось позволять ему урезонить меня без особого труда.

– Собаки и волки могут жить вместе. Первенцы даже обзавелись общими детьми!

– Это всего лишь истории, – сказала я.

Я ведь уже узнала правду о давно прошедших временах.

– Что ты имеешь в виду?

– Никаких собаки-матери и волка-отца на существовало. Не существовало также и их первенцев с их детьми. Настоящая жизнь – совсем другая.

– И какая же она? – презрительно фыркнул Пятно.

– Для тебя и твоих сородичей – жизнь в этом лесу. Охота на животных. Договор стаи. Право сильного. Для меня – любовь до самой смерти и даже после нее.

– Не понимаю, – сказал Пятно и стал скрести лапами по валяющимся на земле листьям.

Он вдруг показался мне слабым. Намного слабее меня, потому что его мир был таким маленьким, что он мог расширить его только выдуманными историями и даже хотел жить в соответствии с ними. Я же, наоборот, была сильна, как никогда, потому что наконец была готова предстать перед смертью – а значит, и перед жизнью.

Пятно крикнул мне вслед, что я погибну, если отправлюсь в горы с тем чокнутым псом, но это меня не удержало. Он, возможно, почувствовал такое же облегчение от моего ухода, как Белый Хвост и Ненависть. Ведь если бы я осталась, я положила бы конец всей его вере в славные древние времена. Я принюхалась к следам Макса. Он отчетливо отмечал путь, по которому шел, чтобы я наверняка смогла его найти. Макс был абсолютно уверен, что я пойду за ним, и поэтому я, поднимаясь вверх по склонам покрытых лесом гор, задавалась мыслью, не являемся ли мы с Максом единственными, чья любовь сильнее забвения. Нет, такого быть не могло. В мире, скорей всего, полно живых существ, которые хотя и не могут вспомнить никаких событий из своих прошлых жизней, но инстинктивно помнят о своих чувствах друг к другу. Люди. Собаки. Может, даже кошки? Как же это, должно быть, замечательно – снова находить друг друга в каждой жизни, не терзаясь при этом плохими воспоминаниями и не чувствуя чью-то ненависть к себе.

Хотя Макс отправился в путь на шесть дней раньше меня, я уже через два дня его догнала. Он сидел на пригорке в траве и смотрел на горы.

– Вон на той горе посередине находится город, в котором живут мои люди, – сказал он, не поворачиваясь ко мне. Я села рядом с ним, и мы стали уже вдвоем разглядывать белые вершины гор, которые величественно поблескивали под солнцем.

– Это снег? – спросила я.

– Да.

– Его там, видимо, невероятно много.

– Так много, что ты в нем можешь утонуть, – пояснил Макс.

– А ты ушел недалеко, – констатировала я.

– Так я ведь дожидался тебя, – сказал он и наконец-таки повернулся ко мне.

– Но ты не мог наверняка знать, что я пойду за тобой.

– Ну почему же не мог? Еще как мог.

Он слегка наклонил голову ко мне. Над нами в голубом небе одна птица летела в направлении на юг. Она была белой, а кончики ее больших крыльев были черными.

– Йедда все еще жива, – тихо сказала я.

– Тебе опять что-то приснилось?

– Да, и я ее при этом почувствовала.

– А что тебе приснилось?

– Что мы и в самом деле убили человека, которого она любила.

– Убили из ненависти?

– Из сострадания.

– Мы сейчас уже не те, кем были когда-то.

– А она – все та же. Наша судьба заключается в том, что она нас преследует, – констатировала я.

– И убивает?

– И убивает.

– Может, и так… – сказал Макс.

– Именно так.

– …но мы можем изменить свою судьбу, – Макса, похоже, совсем не смутили мои слова. – Мы любим друг друга, причем потому, что мы испытываем это чувство, а не потому, что такова наша судьба. И если судьба не может гарантировать нам любовь, то не может гарантировать и насильственную смерть.

– Мы, выходит, свободны?

– Да, мы свободны.

Мы посидели некоторое время, не произнося больше и слова. Затем обнюхали друг друга – сначала Макс меня, а затем я его, – впитывая при этом запах любви друг друга. Мы сильно прижались друг к другу и попытались здесь, на фоне поблескивающих на солнце гор, совершить чудо.

Снег стал для меня шоком. Он пошел, когда мы начали подниматься по извилистой дороге на первую гору. Люди, проезжавшие на автомобилях мимо нас в ту или другую сторону, не обращали на нас никакого внимания. Снежинки были гораздо крупнее, чем те, которые я, бывало, видела на мусорной свалке, и падали они намного гуще. Вскоре они уже лежали на нашей шерсти довольно толстым слоем и увлажняли ее. С каждым шагом нам становилось все труднее идти вверх по дороге, которая постепенно становилась все круче. Еще задолго до наступления ночи я так устала, что мне очень захотелось улечься спать. Причем неважно где – в какой-нибудь пещере или под кустом. Главное – больше не чувствовать, как на меня падает снег.

– Снег здесь – как в том лесу, в котором погибли Фрейя и Бальдр, – сказал Макс.

– Так мы замерзли бы насмерть, если бы человек в маске ворона нас не догнал?

Макс ничего не ответил. Видимо, не хотел нагонять на меня страх.

– Ты хочешь, чтобы я тебе не лгала, а сам… – начала я ворчать.

– Я не лгу. Я просто ничего не говорю.

– Это все равно что лгать!

– Я всего лишь хочу тебя оберегать.

Его слова заставили меня смягчиться, но при этом мой страх начал расти:

– Потому что Фрейя и Бальдр все-таки замерзли бы насмерть?

– Да.

– И то же самое произойдет и с нами, если снег будет продолжать падать?

– Только в том случае, если нам не удастся очень быстро добраться до Лилли.

– А как ты думаешь – нам это удастся?

– Я надеюсь на это всем своим сердцем, – сказал Макс, и мы пошли дальше.

Мы все шли и шли вперед. Те немногочисленные автомобили, которые еще проезжали мимо нас, двигались все медленнее и медленнее: густой снег заставлял людей быть более осторожными. Ветер все сильнее ударял хлопьями снега нам в морды. Мои лапы так замерзли, что я опасалась, как бы они вскоре полностью не онемели. Мне было понятно, что ни деревья, ни кусты не смогут защитить нас от этого ледяного ветра. У меня даже мелькнула шальная мысль, что мы могли бы найти для себя убежище в одном из ползущих мимо автомобилей. Мои ноги начали дрожать от усталости. Оптимизм Макса постепенно ослабевал – я чувствовала это даже сквозь вьюгу. Долго мы с ним явно не выдержим.

Синее Перышко предупреждала нас о том, что не стоит путешествовать во время снегопада. Именно поэтому она нас все время торопила. А я вот потратила несколько ценных дней на то, чтобы пожить в волчьей стае. И если мы погибнем, то, выходит, виновата в этом буду я.

Что-то стало летать над нами туда-сюда. Мне поначалу даже показалось, что это Синее Перышко. Однако такого, конечно же, быть не могло. Тем не менее, у меня почему-то возникла надежда, что это летающее существо покажет нам, как выбраться из этих снежных заносов. Однако, всмотревшись, я поняла, что это всего лишь тоненькая веточка, которую поднял в воздух ветер. Она шлепнулась на склон пригорка возле дороги. На вершине пригорка находилось строение, рассмотреть которое сквозь вьюгу я не могла. Это был дом, в котором живут люди? Из темного дерева?