Николае Морару - Короткое замыкание

Ольга чувствовала, что Павел не в духе. Он хмурился, молчал. А когда ставил перед ней поднос с ужином, было видно, как дрожат его руки. Ольга решила не расспрашивать. Для виду поковыряла вилкой в тарелке, с удовольствием выпила стакан лимонада. Он не позволял ей спускаться в столовую, ссылаясь на рекомендацию профессора: тишина, свежий воздух и спокойные прогулки. Ее смешил вид озабоченного Космы, который водил ее под руку в обход всех лестниц и канав. Уже два дня они в Олэнешти. Атмосферное давление в этом горном местечке как нельзя лучше подходило Ольге и способствовало нормальному развитию беременности. Она была на седьмом месяце и, с замиранием сердца прислушиваясь, как ребенок стучит ножками — удары порой были довольно сильные, — мысленно торопила события. Нет, сами роды ее не страшили — тяготила эта странная неопределенность ее положения: сама она чувствовала себя абсолютно здоровой, а все вокруг, и особенно Павел, обращались с ней как с тяжело больной. Газеты и те он давал ей после долгих просьб, хотя знал, что Ольга без них не может. «Мне бы хлебушка с газеткой, — говаривала она часто, — и я сыта».

Ее пригласили работать в отдел печати Центрального Комитета партии, но она отказалась. «Знаете, я с журналистикой не расстанусь, — решительно сказала она заместителю заведующего отделом. — Мне все равно, в какой должности, даже в каком городе, лишь бы писать, быть постоянно в гуще жизни». И тогда по рекомендации отдела печати ее пригласила «Скынтейя» [6] «Искра» (рум.) — орган ЦК РКП. . Но пока что врачи отправили ее в дородовой отпуск. Деньги ей по-прежнему аккуратно высылала в конце месяца «Фэклия». Время от времени звонил Дору Попович, а в дни своих скоротечных наездов в Бухарест успевал посвящать ее во все уездные новости. Павла тоже не забыли. Оанча вызвал его на прием и с самого начала заявил: что было, то было, а что будет — увидим. Но когда разговор стал более конкретным, начальник главка уточнил: пусть Косма не думает, что все забыто, затерялось в архивах, он будет иметь дело с людьми, которые помнят его. И предложил должность уполномоченного главка по новым моторам для больших строек. Косма должен был координировать действия нескольких заводов, разбросанных по всей стране. Оанча подчеркнул, чтобы Косма ни в коем случае не давил на руководство этих заводов. Его задача — обеспечивать постоянный обмен опытом и информацией, контроль за образцовым исполнением проектов и заданий, а главное — следить за тем, чтобы готовая продукция незамедлительно поступала к заказчикам. Дел было невпроворот. Но когда Косма попросил отпуск, чтобы отвезти Ольгу в санаторий, Оанча не возражал, даже поинтересовался ее здоровьем и посоветовал, в какой роддом ей лечь…

Ольга замечала перемены в поведении и образе мышления Павла. Он был с ней внимателен и заботлив, тактично, ненавязчиво старался предупредить любое ее желание. Часто задумывался, потихоньку от нее грустно и тяжело вздыхал. Газеты у Павла вызывали отвращение, журналы он только перелистывал. Все свободное время, а его было теперь много, он предпочитал сидеть около Ольги, оберегать ее сон, выводить на прогулки. В споры не ввязывался, воспоминаний о заводе избегал, порвал со всеми друзьями в городе и уезде. Читал только детективы, проглатывая их в огромном количестве. Когда она поинтересовалась причиной его столь внезапного увлечения, он коротко ответил: «По-моему, они дают полную отключку». Но именно это и беспокоило Ольгу, ибо «отключка» означала забвение, а забвение могло привести к рецидиву.

Когда они уже собрались спать и Павел погасил свет, Ольга тихо спросила:

— Что случилось?

Косма сомневался, стоит ли говорить, лишний раз волновать жену. «Но не могу же я держать ее все время под стеклянным колпаком. Не сегодня, так завтра все равно узнает». И сказал равнодушно:

— Да появились здесь некоторые известные тебе люди. Сначала я повстречал Петрю Викола, референта из главка, а сейчас, спускаясь по лестнице, налетел на Виктора Догару. Он был с какой-то школьницей. Я и не думал, что у него дети.

Ольга сразу догадалась, о ком идет речь. Санда уже давно рассказала ей о Кристине, и она до глубины души была тронута поступком Догару.

— Кажется, это его приемная дочь.

— Смотри ты! — воскликнул Павел. — Никогда не думал, что Догару такой альтруист.

В темноте он не заметил, как удивленно покосилась Ольга, хотела что-то ответить, но сдержалась. И только задумчиво сказала:

— К сожалению, все мы мало знаем друг о друге. Может быть, и он бы удивился, увидев, каким ты способен быть внимательным и нежным.

— А это что — эпохальное открытие?

— Для меня нет. Я давно знала. Поэтому и полюбила тебя. Но для других людей, думаю, это было бы открытием.

— Он всегда был закоренелым холостяком. Кто ухаживает за девочкой?

— Со времени его отъезда в Бухарест она живет у Санды и Штефана. Они очень привязались к ней.

Косма как будто хотел что-то вспомнить, но не мог. Произнес задумчиво:

— Слушай, вроде бы я видел где-то эту девочку раньше. Или она мне кого-то напоминает.

— Возможно. — И Ольга притворилась, что хочет спать…

Они встретились на следующий день во время обеда. Догару церемонно раскланялся. Ольга ответила радостной улыбкой. Косма лишь кивнул.

— Папа, а кто эта женщина? Ой, какая красивая… Как тетя Санда! Да нет, если честно, то еще красивее.

— Одна журналистка. Мы давно знакомы.

— Жаль, что она такая толстая.

— Ну, Кристи, неужели ты не видишь, что она в положении? У нее будет ребенок…

Кристина побледнела, прикусила губу, и не успел Догару вмешаться, как она оказалась у стола Космы. Остановившись перед Ольгой, она выпалила на одном дыхании:

— Пожалуйста, простите меня, доамна! Я сейчас плохо о вас подумала. А это нечестно. Я сказала, что вы красивая, но слишком толстая. А папа мне объяснил, что у вас будет ребеночек. Мне очень стыдно…

— Ничего, ничего, Кристи! Вот посмотришь, какая я буду тоненькая, когда он родится.

На этот раз в недоумении была Кристина.

— Но… откуда вы меня знаете?

Ольга улыбнулась:

— Во-первых, я журналистка, и мне полагается все знать. Но сейчас все гораздо проще: мне сказала Санда.

— А вы знаете тетю Санду?

— Мы подружки. А этот хмурый человек — мой муж.

Косма привстал со стула, протянул руку и представился:

— Павел Косма.

Кристина ответила на рукопожатие и не без гордости произнесла:

— Кристина Пэкурару-Догару.

Павел окаменел. Он стоял и растерянно смотрел на девочку. Положение спасла Ольга:

— Ну а теперь за еду. У меня от голода в глазах темно.

Кристина возвратилась к своему столу, упрекнула Догару за то, что он не поговорил с такой красивой доамной, а ведь они подружки с тетей Сандой.