Петр Шабах - Вода с сиропом

Анна, которую тогда еще называли Андулкой, задумчиво стояла перед мрачным домом одной мрачной улицы и с большим интересом рассматривала соседского парня и его новый самокат. Обладатель самоката с победным видом лавировал между мусорными баками и делал вид, что о существовании Андулки даже не подозревает. Притормозив, он стал что-то подкручивать в самокате, давая тем самым понять, что существует мир, куда женщинам не следует соваться. Андулкин взгляд переместился с самоката и уперся в парня. Это было так неожиданно, что он на миг потерял контроль над собой и застыл с видом безмозглого тупицы. Единственно правильным в тот момент было немедля скрыться за углом и больше не показываться, но он упустил мгновенье — Андулка медленно подошла к нему, приковав его к мостовой своим задумчивым взглядом.

— Чего тебе надо? — неуверенно спросил парень.

Андулка медленно облизала губы, прикрыла веки и тихо произнесла:

— Если ты дашь мне покататься на самокате, я покажу тебе пупок…

Парень вздрогнул и судорожно сжал руль. Вихрь любопытства смел все мысли в голове. Все родительские наставления вмиг улетучились. Андулкины глаза произвели лоботомию, в горле пересохло. Он в отчаянии оглянулся.

— Пойдем со мной в подъезд, и я покажу тебе пупок, — повторила Андулка.

Парень послушно поплелся на ватных ногах вслед за ней.

В подъезде было сумрачно и сыро.

— На сколько ты мне его дашь?

— На пять минут!

— На пятьдесят пять минут! — уточнила Андулка.

— На пятьдесят пять минут… — тупо кивнул он и уставился на обнаженный пупок.

Андулка резко опустила майку, взяла у одурманенного парня самокат и как стрела унеслась прочь. И пока он сидел перед подъездом и грыз ногти, она летала по улицам как ветер и весело звенела в звонок. У всех на глазах объехала детскую площадку, покружилась около изумленных подружек и поехала в Стромовский парк. Ее волосы живописно развевались, а юбка трепетала у ног. Она проносилась мимо лавок, на которых сидели старые, такие старые люди.

Она была счастлива и свободна. И плевать хотела на время. На свою улицу она вернулась уже в сумерках — парень был белый от ярости. Без слов он вырвал у нее самокат и побежал домой. Она смотрела на него и наслаждалась обретенным опытом. Теперь она точно знала, в чем ее сила — сила, по своей мощи превосходящая все в мире.

Андулка ходила по квартире и ела бутерброд, держа его маслом вниз.

— Ты так когда-нибудь пробовал есть? — спросила она меня.

— Господи, зачем? Не знаю никого, кто бы ел хлеб маслом вниз!

— Мне так лучше глотается, — ответила она.

Доев, она присела к старому пианино и сыграла пару мелодии. Затем уютно устроилась на диване и поиграла с куклой. С особой куклой. Папа привез ее с лейпцигской выставки. Сначала он показал огромную коробку, перевязанную цветной лентой, — и Андулка уже не сомневалась ни секунды: это она, кукла, у которой закрываются глаза!

Глаза и вправду закрывались, но кукла оказалась с изъяном — это был пухлый пластмассовый негритенок в девчоночьем платье.

После первого шока пришла волна радости — от ощущения экзотической уникальности подарка.

Так она гуляла по улицам с коляской и, того не подозревая, смахивала на соблазненную каким-нибудь африканским фраером. Родители же с любовью смотрели на нее из окна, потому что, в конце концов, она всего лишь играла, а негритенок был пластмассовый.

Несколько лет спустя Андулка решила, что станет зубным врачом. Насобирав разных инструментов, она постоянно сверлила негритенку зубы. Из муки с водой делала пломбы и закладывала их в проделанные дыры. Еще одну дырку она сделала ему внизу и наливала через нее воду, чтобы он мог пописать. Потом, конечно, ему за это попадало.

Андулка шаталась по улицам и иногда просто так скакала с ноги на ногу. Задержавшись на детской площадке, поиграла там в «классики». По дорожкам гоняли парни на самокатах, среди них был и сосед. Он отталкивался левой ногой и урчал, как мотор. Андулка ему улыбнулась. Через пару минут они вместе направились к подъезду, несмотря на то, что в тот день парень планировал еще потренироваться в съезде с бордюра.

Снимая трубку, мой отец говорил: «Прием» или «Слушаю», а однажды сказал: «Дайте добавочный две сотни три», поэтому объяснять, что он был офицером, нет необходимости.

— Тебе что, нечем заняться? — спрашивал он меня, а я непонимающе смотрел на него поверх книжки «Приключения Чиполлино», с которой валялся в постели.

— Твой брат хоть немного помогает по дому, — продолжал отец, показывая пальцем на дверь за собой, откуда гудел пылесос. — Встань хотя бы и посмотри!

С неохотой поднявшись, я поплелся за ним. Отец открыл дверь и застыл, как вкопанный: мой брат лежал на диване с ватными тампонами в ушах и спал. Выключив пылесос, отец потряс его за плечо. Брат приподнял одно веко, и отец тут же вперся взглядом в его открытый глаз.

— Значит, обман? Взревел он. — Гнусный обман?!

Неподвижный глаз наполнился ужасом.

— Парни, парни! — причитал отец. — Вы что, хотите меня в могилу свести?!

Брат сполз с дивана, будто ему было как минимум восемьдесят, прошаркал к пылесосу и апатично стал водить шлангом по ковру. Отец занял его место на диване, устроился поудобнее и попытался перекричать монотонный гул:

— Мой отец меня за это убил бы! У меня подобный обман был бы первым и последним в жизни, — кричал он.

Брат его не слышал — куски ваты все еще торчали у него из ушей, так что все это представление предназначалось исключительно мне.

«Я-то тут при чем? — спрашивал я себя.

Потом отец встал и, сгорбившись, вышел из комнаты. Брат снова улегся.

— Ну, блин, ты обнаглел! — заметил я ему.

Его веки несколько раз дернулись. Я подошел поближе и склонился над его лицом — веки были уже неподвижны, и я понял, что брат опять спит.

У Андулки были красивые длинные волосы, которые всем очень нравились. Больше всего ими гордились ее родители. Мама каждый день любовно расчесывала их перед сном.

— Как принцесса, — шептала она ей. — Как маленькая принцесса.

Беда была в том, что Андулка свои волосы ненавидела. В ее альбоме, где были наклеены фотографии из женских журналов, на главном месте был портрет известной певицы с короткой воздушной стрижкой. Андулка тоже хотела воздушную стрижку и каждый вечер перед сном обдумывала план избавления от своих длинных волос. Однажды она призналась родителям, что хочет подстричься, чем привела их просто в ужас. От такой перспективы им даже стало плохо.