Коллектив авторов - Ковчег Лит. Том 1

Луч кивнул, вздохнув. Он давно уже разобрал вещи, попытался стянуть со спины Марка рюкзак, чтобы тому лицом в кровать хотя бы дышалось полегче, но Марк успешно его послал, не проснувшись. В рот он имел сейчас всех, кто пытался поднять его. Даже когда выспится.

— Ну и что делать? Буди его!

Женя была бы в бешенстве, если бы была Лерой. Та бы уже точно истерику закатила, потому что уже успела накраситься, а Марк спит. Но Женя не Лера, а Леры нет.

— Не надо будить. Не пойдет.

— Да он и так не пойдет, будет спящего всю неделю изображать. — Сашка заглянул в комнату, вслед за сестрой. — Буди его.

— Давайте вы сейчас пойдете, по магазинам пошляетесь, бар найдете, а мы подгоним, как он проснется? — Луч поправил подушку под головой, устраиваясь удобнее. Ему и самому вставать было не очень охота, поэтому отмазываться он начал за двоих.

— Тебе бы в яслях работать, а не с Марком возиться. Там хреново, но хотя бы платят. — Женя зарылась рукой в волосах и кивнула, соглашаясь то ли с Лучом, то ли с собой. Саша только пожал плечами и пошел обуваться.

— Марк хотя бы под себя не ходит, — Луч заржал, снова откинувшись и едва не зацепив головой металлические прутья в изголовье. Кровати и правда как из яслей.

— Это ненадолго.

Просыпаться Марк отказывался принципиально. Но спустя восемь часов Луч спрашивать его перестал. Женя и Саша обрывали телефон, сначала криками, затем угрожали начать пить без них, потом уйти в другой бар, так и не показав им первый «самый лучший», а потом они напились. Луч завидовал, а Марк спал. Уговоры не помогали, крики Жени по телефону — тоже. Луч и сам не понял, откуда у него столько силы, но кровать, на которой спал Марк, перевернул без особого труда, подцепив с одной стороны и просто поставив ее набок.

— Ты совсем, сука, головой поехал? — Марк подскочил, ударившись головой о пол, прогнувшись в спине от так и не снятого рюкзака, и сел, осоловело уставившись на Лучевого. — У тебя хотя бы остатки мозгов в колокольне есть, придурок?

— Вставай, собирайся. Ты выспался. — Луч спокойно сел на свою кровать, натягивая кеды. Марк закрыл лицо руками, мысленно считая до десяти. Так Лера учила разговаривать с Лучом: послушал его — посчитал до десяти, возможно, пятнадцати, — ответил.

— Я не хочу никуда идти. — Он выдохнул, еле поднимаясь с пола: все тело затекло.

— А я хочу пить. В Питере. Улавливаешь?

Этот спор Марк проиграл.

Бар на Фонтанке посреди «Лофта» людьми был забит под завязку, но столики при этом пустовали. Только те, что стояли ближе к бару, служили подставками для липких пустых шотов. Музыка долбила по мозгам вместе с топающей толпой, прыгающей будто не по полу, а по голове Марка.

Вставать после семи вечера тяжело — в голову будто залили свинца, а в глаза — молоко; все вокруг тяжело, мутно и больно.

— Что ты здесь собрался пить? — Марк сел на подоконник у открытого окна, не опираясь об откосы, — за спиной высота второго этажа, и люди как спасательный батут: начнешь падать — подхватят. На него то и дело наваливались какие-то неясные подмутневшие девчонки, высматривая кого-то в гурьбе, извинялись, толкая сиськами в плечо. Лера не извинялась.

— Для начала нам надо Женю с Сашей поймать, а потом уже пить. — Луч от телефона не отрывался, говорил себе под нос — Марк его не понимал и нервничал.

Маленькая девочка на большой платформе подсела к Марку с двумя стопками в руках, расплескав пятнадцать из сорока по рукам, и протянула один шот ему, чокаясь и залпом выпивая яркую липкую муть.

— Говно день.

И ушла.

Луч ржал. Как конь в стойле, заливался, заикался, поглядывая в телефон, похлопал по плечу.

— Пей первую бесплатную. Настолько чмошник, что уже девчонки угощают.

— Я бы сказала — настолько неотразим. — Женя подскочила, объявившись, и села на место девушки. — Выспался?

Марк отвечать не стал — глотнул оставшиеся двадцать пять от безысходности. Пить в Питере было гадко и неправильно.

— Где Сашка? — Луч улыбнулся, опершись плечом на Марка.

— Пошел за настойками. Сказал, что возьмет на всех.

Телефон Луча зазвенел — не слышно из-за шума, — замигал, он ответил и ломанулся сквозь людей в сторону бара. Возвращался он с двумя дощечками в руках, на каждой по семь стопочек разного цвета, лавировал за ним Сашка, стараясь не расплескать настойки на своих дощечках. Женя подвинулась, освобождая место между ней и Марком для настоек.

Они втроем радостно загалдели, заставили выпить вчетвером по одной за приезд. По второй за Питер. По третьей за «пить» и по четвертой за «запить».

Марк пить не хотел, когда напился. Есть хотелось сильнее, Луч лишь пожимал плечами и заливал еще одну. «Есть надо было, когда спал».

В глазах поплыло давнее, знакомое чувство, даже на губах улыбка появилась, перманентная, рабочая. Рефлекс. И сестра какая-то по-особенному пьяная и смешная: тормозит, теряется и много раз повторяет одно и то же. И всем. Каждому по отдельности. И по два раза. Как обкуренная. Сказать бы об этом Лучу и Сашке, но только Луч в черном списке, пока не расскажет про Лерку. А Саше все равно.

Да и Женьке наверняка скучно в «мужской компании», ей бы сюда Лерку.

— Жень, ты скучаешь? — Марк поставил локоть на колено, подбородок — на ладонь, прилипнув к самой вкусной разлитой гранатовой настойке, и посмотрел прямо на сестру, игнорируя Сашу и Луча по бокам.

— Не-а, не скучаю, Марк. — Женя улыбнулась. Легко откинула волосы со лба и растянула губы еще шире, веселее.

Марк завис. Он уже придумал, как будет плакаться сестре и скучать вместе с ней, но, получается, единственный человек, который мог бы поддержать его тоску, не чувствует того же.

— Пей, Марк, последняя твоя осталась. И пойдем. — Луч хлопнул его по плечу.

Лера ему уже надоела тогда. Они только приехали, встречались едва ли год, но уже поехали отмечать «юбилей». Каждый месяц вместе считался достижением. Они только закончили школу, подали документы в Москву и в Питер и остались там на несколько дней — насколько хватит родительских денег «на дорогу».

Лера очень хотела на какой-то фестиваль под открытым небом. Солнце пекло и жарилось, Лера бегала в туалет, чтобы снять колготки. Потом — лифчик. Только в третий раз она ходила в туалет, чтобы пописать. Марк терпел. Его жарило не только под майкой, но и голые плечи, предплечья. Про русскую баню в штанах и трусах говорить было нечего. Холодный ветер трепал только обожженную кожу на лице; Лера тогда любила всякую неформальную ерунду, гаражные группы, подпольные клубы, которые черт знает как находила. Таскала туда за собой раньше всю компанию, половину класса, а теперь только Марка.

Она рвалась к сцене, пока он лежал на траве и сторожил их вещи. Он достал тетрадь из рюкзака, чтобы потренироваться в упражнениях для вступительных экзаменов.