Кэтрин Айзек - Я, ты и все, что между нами

– Бен не знал, как сказать мне о своем возвращении в Лондон, – сияла она, не в силах скрыть свою радость. – Он избегал этого вопроса, потому что боялся, что я подумаю, будто он преследует меня после нашей интрижки.

– Судя по тому, что говорит Адам, он планировал переехать туда сразу после окончания сезона. Я правильно понимаю, вы договорились встретиться, когда ты приедешь?

– Да, мы сходим выпить чего-нибудь, – тихая улыбка расплылась на ее лице. – Ах, я все еще думаю, что он слишком молод…

– Но он нравится тебе, а ты – ему.

– Ну да, – произнесла она осторожно.

– Наташа, я знаю, что ты ищешь мужчину для выбора посуды в Habitat, но вы с Беном подходите друг другу, и плевать на разницу в возрасте. Никогда ведь не знаешь… возможно, однажды вы будете покупать тарелки вместе.

– Всему свое время, Джесс.

Я подавила улыбку:

– Вообще-то, это должна была быть моя реплика.

Мы устроили барбекю в наш последний совместный вечер. Он был очень подходящим для конца лета – тихий ужин, как и все остальные, которые у нас были за последние несколько недель. Когда дети играли с фрисби, взрослые играли в карты, и мы все могли насладиться компанией хороших друзей. Верных, веселых, иногда вздорных друзей, которых я люблю, несмотря ни на что.

Когда мы пришли, в воздухе уже витал аромат барбекю, янтарные угли которого излучали тепло на лицо Себа, пока он беседовал с Беном.

– Вот черт, я забыла сосиски, – вспомнила я, шлепнув себя по лбу.

Бекки схватила меня за руку и не дала вернуться за ними.

– Не нужны тебе сосиски.

– Но они же домашние, – возразила я.

– Это не важно.

– Еще как важно – они стоят кучу денег. Уверена, они были сделаны из самых благородных свиней со всей Франции.

Наташа взяла меня под руку:

– Тебе не нужны ни сосиски, ни шампанское из супермаркета, ни что-либо еще. Особенно там, куда ты поедешь.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась я.

– Ты уезжаешь, – ответила она.

– Нет.

– Боюсь, что да.

Внезапно передо мной появился Адам с ключами от машины в руках. На нем была черная рубашка, верхняя пуговица не застегнута, темно-серые брюки с низкой посадкой, волосы взъерошены после душа. Он был так красив, что захватывало дух.

– Что происходит? Это какой-то заговор?

– Именно! – воскликнул Уильям, и я поняла, что у меня просто нет выбора.

Я села на пассажирское сиденье, не задумываясь, куда мы едем и почему. Я могла только думать о том, как ему всегда удается поражать, удивлять меня и разжигать мое сердце.

– Я сдаюсь, куда ты меня везешь?

Он бросил на меня мимолетный взгляд:

– Будем исследовать пещеры.

– Надеюсь, что это дурацкая шутка, – ответила я.

Его лицо озарилось улыбкой:

– Это действительно дурацкая шутка.

Я засмеялась:

– Ладно.

Когда автомобиль Адама несся по сельской местности, я выключила кондиционер и открыла окно, закрывая глаза, чтобы насладиться ласковым бризом.

– Все в порядке? – спросил Адам. Он приблизился, чтобы коснуться моей руки, потом остановился и отпрянул назад.

– Все хорошо. Спасибо.

– Мы на месте, – сказал он и повернул машину к…

Мы остановились у дорожного указателя, на котором было выведено «Шато-ла-Прадо», и нас поприветствовал шикарный аромат тимьяна и глициний.

По гравийной подъездной дорожке мы подкрались к высоким стальным воротам. Сквозь их замысловатую филигрань мерцало розоватое небо. За воротами среди террасных лужаек на зеленых холмах возвышалось шато.

Адам вышел из машины, чтобы открыть мне дверцу, а я все теребила в руках сумочку.

– Разве это не заведение твоих конкурентов? – спросила я.

– Скорее, это место нашего вдохновения. Хотя здесь нет детей, и у них есть звезда Мишлен. Здесь готовят так же вкусно, как Бен делает бургеры в свою смену на барбекю, но, думаю, нам до них еще далеко.

– Так почему же мы здесь?

– Я подумал, нам стоит все обсудить. Очевидно, много чего…

– Адам, давай не будем. Я больше не хочу говорить об этом.

Он расправил плечи:

– Это хорошо, потому что я соврал. Я просто хотел шикарно поужинать в наш последний вечер. И я слышал, что они готовят вкуснейшую баранью рульку.

Он подал мне руку. Я оперлась на нее и улыбнулась при мысли, что мы выглядели совсем как в сериале «Аббатство Даунтон».

Официант обратился к Адаму по имени и провел нас внутрь. Каждый элемент Ренессанса был щедро и мастерски сохранен. Мы прошли по полированному полу через шикарный зал, где стояли высокие хрустальные вазы с пышными пионами и распустившимися лилиями. Нас провели вверх по каменной лестнице в тихий немноголюдный ресторан, освещенный свечами. Когда мы подошли к двери террасы, Адам взял мою руку и его пальцы переплелись с моими.

Нас провели к столику в углу террасы с видом на ухоженные сады и вьющиеся виноградники – идеальное место, чтобы наблюдать за солнцем, скрывающимся за холмами.

– Должна признать, Адам, ты знаешь лучшие места.

Он слегка улыбнулся, когда вновь появился официант с винной картой. Я наблюдала, как Адам сканировал ее, напряженно скользя глазами вниз по списку, а потом он заметил мою слежку. Уголок его рта дернулся вверх, и я отвела взгляд.

Цены в этом месте интересны тем, что они отсутствовали, это явный знак того, что здесь не обошлось без второй закладной. Адам перевел для меня названия, и я была рада, что заказ делал он, в то время как я любовалась небом, которое из-за исчезающего света темнело до ежевичного оттенка.

– Ты выглядишь необычайно красиво, – сказал Адам, заставая меня врасплох. – Извини, я должен был сказать тебе это.

Я отпила немного вина, чтобы скрыть хлынувшее к щекам тепло, и мысленно велела себе запомнить, что нужно поблагодарить Наташу за ее настойчивость в выборе платья.

Еда была божественной, и, хотя мы не так уж и много пили, я ощущала пьянящую силу вечера: обстановка, воспоминания, его присутствие. Странное и чудесное чувство безопасности; понимание того, что я могу без сомнений полагаться на этого человека, особенно если это касается Уильяма.

Мы от души смеялись. Над соседом, который жил вниз по улице от нас в Манчестере и сушил свои трусы за окном спальни. Над тем случаем, когда он нес меня домой на руках после свидания и я неудачно ударилась головой о потолок, так что чуть не получила сотрясение мозга.

– А ты помнишь, как я впервые признался тебе в любви? – спросил он.

Я напряглась, не будучи уверенной, что смогу выдержать этот разговор, потому что в те времена мы могли позволить себе больше, чем сейчас.

– Это было после вечеринки у Патрика Голдсмита, – произнес он, и я сжала салфетку под столом.

– Да, помню.

– Мы попали под дождь, и нам пришлось бежать домой. К тому времени, как мы добрались до дома, у тебя по подбородку текла тушь, волосы слиплись на лице, а нос весь посинел.