Александр Покровский - В море, на суше и выше...

Капитана Дудочкина перевели в наш гарнизон из танковых войск, поэтому первые полгода службы в авиации он щеголял в брюках с красным кантом, пугая до тихого обморока вороватых тыловиков.

Однажды на утреннем построении командир вывел из строя маленького капитана.

— Товарищи, представляю вам нового командира роты связи капитана Дудочкина. Прошу любить и жаловать.

Дудочкин подошел к строю своей роты, петушиным взглядом оглядел подчиненных и голосом профессионального танкиста, привыкшего перекрикивать мощные дизеля, гаркнул:

— Здорово, самцы!

Вопрос с кличкой нового ротного решился сам собой...

В канцелярии мы разглядели новое приобретение части подробнее. Сравнительно молодой человек, Дудочкин был катастрофически лыс. По этому поводу он сильно переживал, таскал с собой карманное зеркальце, постоянно расчесывал оставшееся и, чтобы как-то компенсировать отсутствие волос на макушке, отрастил пышные бакенбарды, отчего был похож на Александра I Благословенного, правда, сильно приплюснутого.

А еще был он патологически и безнадежно глуп. Сложную и разнообразную технику роты связи он не знал и знать не хотел. Когда в запас уволились солдаты, подготовленные прежним ротным, капитаном Москвитиным, для связистов наступили черные дни. На каждый полевой выезд требовались радиостанции с расчетами. Под командой бравого Дудочкина аппаратные лихо, как махновские тачанки, вылетали в указанное место, разворачивали антенны и... не входили в связь! Напрасно ротный метался между машинами, дергал за кабели и неизобретательно матерился. Связи не было.

На очередных учениях округа начальник связи дивизии, с полчаса прождав связи с подразделениями, наконец не выдержал, плюнул и лично полез в аппаратную.

После того, как связь была установлена, Дудочкина вызвали в штабную машину. Начальник связи при подчиненных изо всех сил старался сдерживаться, поэтому не говорил, а шипел, как проколотая камера:

— После того, как ты, Дудочкин, со своей ротой так обосрался, ты... у тебя... у тебя... волос на голове от стыда отрасти должен!!!

Торговля оружием — штука тонкая.... Был период, когда некоторые африканские государства, которые, как тогда говорили, избрали некапиталистический путь развития, активно покупали нашу авиационную технику, хотя никто из покупателей толком не мог объяснить, что они с ней собираются делать, и для чего им нужна аппаратура для дозаправки в воздухе, если на штатной заправке Су-24 можно пролететь пол-Африки?

Но, желание клиента — закон, самолеты поставили, а для обучения местного персонала отправили в загранкомандировку советских авиационных инженеров.

По замыслу командования, наши специалисты должны были обучить африканских товарищей передовым методам эксплуатации авиационной техники, а затем отбыть на Родину. Однако, возникли проблемы. И первой из них была проблема языковая. У наших инженеров никак не выходило изложить передовую техническую мысль по-французски, и, тем более, по-арабски, а местные, в свою очередь, дружно не понимали по-русски. Имелись, конечно, и переводчики, но толку от них не было никакого, так как просьба перевести на французский простейшую фразу «Увод строба системы автосопровождения по дальности» вгоняла их в состояние элегической грусти.

Пришлось разбираться самим. Местных товарищей быстренько обучили Самым Главным Словам, и процесс пошел. Любо-дорого было смотреть, как утром на вопрос: «Как дела, месье?» — африканец отвечал с приветливой улыбкой:

— Карашшо, заэбись!

Вторая проблема состояла в том, что у наших свежеприобретенных друзей руки росли анатомически неправильно. Выполнение любой работы на авиационной технике неизбежно заканчивалась ее разрушением, разодранным обмундированием и отдавленными пальцами. Как-то раз понадобилось заколотить деревянный ящик, и наш инженер по природной русской лени, чтобы не идти за молотком, забил гвозди пассатижами. Еще 3 гвоздя пришлось забивать «на бис».

Местным почему-то очень нравились советские кипятильники. Причем, особо ценились чудовищные агрегаты, способные за минуту вскипятить ведро воды. Зачем в засушливой Африке кипятить ведрами воду с помощью советских кипятильников так никто и не понял, но привозили и дарили их исправно. Попутно выяснилось, что нигде в мире, кроме СССР, их не делают.

Но лучшим подарком, без сомнения, оставалось домино! Советские специалисты привезли его с собой и по неистребимой технарской привычке, в перерывах между полетами начали ворочать плиты.

Местные заинтересовались. Им объяснили. Вскоре африканские товарищи научились кричать «Риба!» (с буквой «ы» были проблемы) и лихо стучать локтем по столу, дуплясь на оба конца.

Как-то раз с очередным транспортником наши привезли ящик домино и подарили всем офицерам авиабазы.

Рассыпавшись в благодарностях, местные инженеры сказали, что они в благодарность русским друзьям сами (!) сделают стол для домино, чтобы показать, чему научились.

Тут же была отдана команда, по аэродрому заметались солдаты, вскоре в комнате отдыха появился набор великолепного французского электроинструмента и фанера. Лист тщательно раскроили. Взвыла электропила. Первый перепиленный стул распался на две части. Подивившись качеству распила, наши продолжили наблюдение.

Постепенно помещение наполнялось обломками мебели, опилками и кусками фанеры странных форм. Каким-то чудом обошлось без отпиленных рук и ног. По комнате шарахалось эхо арабского мата. Наконец, последний распиленный лист фанеры признали условно квадратным. Нужно было прибивать ножки. Из ящика извлекли хитрый инструмент для забивания гвоздей, с ружейным лязгом вставили обойму с гвоздями, включили в сеть, местный с инструментом наперевес задумчиво подошел к столу.

Но тут у нашего инженера по авиационному оборудованию сдали нервы: он вскочил с места и с криком:

— Стой! Убьетесь на хрен! Дай молоток! — бросился к столу...

Нет, дураком он, пожалуй, не был. Как и другие солдаты, он азартно рубился в волейбол, с удовольствием смотрел единственное тогдашнее эротическое шоу «Аэробика» и всячески старался уклониться от занятий по марксистско-ленинской подготовке. А вот был ли он умным? Нет, скорее, чудным, даже чудноватым.... И фамилия у него была подходящая — Чмырь.

Знаете, как отличить хорошего солдата от плохого? Ах, не знаете? Легко. Дайте солдату выполнить неполную разборку автомата «на время». Если он самостоятельно сумел разобрать и, тем более, собрать автомат, ничего не потерял и ничего не сломал, у него есть шанс. Может быть, он даже станет сержантом. Но если при попытке достать пенал с принадлежностями у воина застревает палец в прикладе, жди беды.