Андрей Рубанов - Жёстко и угрюмо

На следующий день улетели, уехали: кто в Москву, кто в Донецк, кто в Тулу, кто на остров Путятина, – и с тех пор не виделись.

Матерщинники, хулиганы, хамы, бездарности, певцы режима, автоматчики, уголовники, лютые циники, члены запрещённых партий, алкоголики, миллионеры, нищеброды, волки позорные, в высшей степени подозрительные личности с депутатскими ксивами и удостоверениями майоров непризнанных республик, лауреаты премий, кулачные бойцы, невротики, мужья шикарных жён, отцы семейств, опять и снова – хамы и грубияны, здоровяки – и страдающие от тяжёлых болезней, безвыходно умирающие – и до краёв переполненные физическими силами, проныры, ставленники Кремля, переведённые на все языки, опубликованные во всех журналах и газетах, экранизированные, поставленные в театрах, оплёванные и возвеличенные, сомнительные и бесспорные, объявленные бездарными и гениальными, неудобные, вредные, скверно одетые, иногда богатые, но чаще пустые, раскритикованные, неоднократно выведенные на чистую воду, жёсткие, угрюмые, то пьяные, то трезвые, все разные, кто с правой в челюсть вломит, кто на болевой возьмёт, кто нахер пошлёт, кто песню споёт – а кто, если нужно, и в лоб застрелит; абсолютно ненормальные, приговорённые, презираемые и боготворимые, гадкие и романтические, многодетные и бездетные, возлюбленные и растоптанные, вредные и полезные, битые и клятые, всякие, но все – настоящие, не совравшие ни в единой ноте, ни в единой букве, не сдавшие ни себя, ни свой язык, ни свою кровь, ни свою Родину, которая везде – разная, но всегда – единственная, одна на всех, от Калининграда до Шикотана, от Балтийского моря до Южно-Китайского, от Первого из Рязани до Последнего из Удэге.

На этой земле в это время у нас нет ничего и никого, кроме нас самих.