Александр Бессонов - БеспринцЫпные чтения. ТАКСИчная книга

Я не выдержал и засмеялся. Старик удивленно посмотрел на меня, а потом тихо засмеялся вместе со мной.

Эта несчастная Пушкинская улица, дом 10, находилась именно там…

Отпустили меня не сразу. Вначале долго и витиевато благодарили всем миром. Затем затащили в одну из времянок и заставили выпить три чашки ароматного бодрящего чая из маленьких глиняных пиал. И не так страшно там оказалось, как я думал. Тесновато, да. Но чисто и аккуратно.

Деньги за поездку я взял. Не по предновогоднему тарифу, конечно, а чтобы оплатить хотя бы тот же бензин.

Домой я вернулся ближе к часу ночи. Жена, конечно же, не спала.

– И как это понимать? – сердито спросила она. – Я, конечно, понимаю, что тебе все равно, но что мы завтра будем есть? А? Завтра полки в магазинах будут полупустые. Все приличное народ уже скупил. Нам будет нечего поставить на стол!

– Цыц! – прикрикнул я. Жена поперхнулась. – Будет нам что есть.

Я размотал широкий холщовый мешок, всученный напоследок стариком, и начал доставать гостинцы: ароматные грозди винограда, десяток румяных яблок, половинку замотанного в пленку арбуза, пышные лепешки, коробочку узбекской халвы и банку сочного плова…

Все знакомые говорят, что мне очень повезло с мужем. И умный, и красивый, и работящий, и веселый. Всё так, только они не знают о его уникальной способности: находить приключения там, где их больше никто и никогда не найдет.

Хорошо хоть в такси он работает только тогда, когда на основной работе или отпуск, или выходной выпадает. А то не жизнь – а сплошное веселье было бы.

Вот и вчера.

Пришел домой, как всегда в щечку меня чмокнул, а у самого глаза, как у шкодливого кота из стороны в сторону, из стороны в сторону. Спрашиваю, что случилось, – плечами пожимает. Все, говорит, нормально. Кажется тебе. А что кажется-то. Я с ним уже почти 10 лет живу. Изучила, как говорится, и вдоль и поперек.

Махнула я на него рукой и пошла на кухню. Все-таки с работы муж пришел, хочешь или нет, а кормить надо.

А у самой в голове крутится: что да как. Но потом решила, что не буду ничего думать, а то такого накручу, ни одним ключом не раскрутишь. Только порадовалась такому решению, муж заходит и пачку денег мне подает. Именно пачку. Такого никогда еще не было.

– Ты где их взял, – спрашиваю, а у самой опять что-то нехорошее в голове зашевелилось.

– Как где, – отвечает, – натаксовал.

– Но раньше же никогда столько не было.

– Не было, – говорит, – просто я метод свой изобрел, чтобы заказчиков больше было. – А у самого глаза бегают.

Я уж его и без ужина оставить обещала, и тем, что к маме уеду, пугала, ничего не помогло.

На другой день история повторилась. Снова – глаза бегающие, снова пачка денег, да еще и заказ на следующий день хороший получил. В соседний город. Оплачивается так, что и за две смены по городу столько не заработаешь.

Из поездки довольный приехал, отдохнул – не отдохнул, и снова на работу. А у меня подозрения какие-то нехорошие появляться начали. Нет, деньги – это, конечно, хорошо. Но я должна была узнать, какова их истинная цена. Стала думать, как же мне все про своего мужа узнать, но, как назло, ничего придумать не могу.

А на душе так нехорошо, кажется, еще чуть-чуть – и что-то взорвется внутри меня. И чтобы на самом деле ни душа, ни голова от дум разных не взорвались, решила я в магазин сходить. Проветриться.

Да только ничего у меня из этого не получилось. Не успела на улицу выйти, как встретила знакомую. У нее сестра в том же таксопарке, что и муж мой, диспетчером работает. Глянула она на меня как-то странно и бочком-бочком от меня. А раньше-то мы с ней, если языками зацепимся, так и не растащишь нас. Тут-то я и поняла, что-то у меня в семье неладно.

– Эй, – кричу я ей, – ты что, не узнала меня, что ли?

– Узнала, – говорит знакомая, а у самой глаза бегают, точь-в-точь как у моего мужа в последние дни.

– Та-ак, – говорю, – ну-ка рассказывай, что случилось?

– Да что рассказывать, – мнется знакомая, – я ж боюсь, что расплачусь, так мне тебя жалко.

– А ты мне скажи, что случилось, – напираю на нее я, – может быть, вместе поплачем?

В общем, прижала я ее, и рассказала она мне о том, что муженек мой, умный да красивый, в своем таксопарке слух пустил, что разводимся мы. А так как из восьми диспетчеров шесть были незамужними, то каждая из них ничего лучше не придумала, как задобрить его хорошими заказами, в надежде на то, что именно ей счастье на голову свалится.

Вечером, едва довольный муж вошел в дом, я вооружилась кухонным полотенцем и пошла в наступление.

Правда, добившись клятвенных заверений в вечной любви, я лишилась большей части его заработка, ну так что ж, такова жизнь.

Всегда приходится чем-то жертвовать.

В 90-е мы были студентами.

Мне кажется, этих слов вполне достаточно для экспозиции, чтобы те, кто в теме, уже выстроил нужный ассоциативный ряд, а кто не в теме – все равно не поймет.

Вечеринка по поводу окончания зимней сессии состоялась на квартире старосты курса ровно в диаметрально противоположном от моего дома районе. Между мной и спокойным сном в эту зимнюю ночь лежали километры и километры промерзшего уснувшего города. Судя по редким огням фар, общественный транспорт еще ходил, но встретить его было скорее чудом, чем правилом. Мы в чудеса уже не верили и поймали частника.

В старой разбитой «Волге» нас оказалось пятеро, не считая таксиста. Во-первых, только коллективом мы осилили сумму доставки до дому. Во-вторых, именно столько попутчиков стремилось попасть в мой дальний спальный район. В-третьих, мы все были молоды, стройны и, видимо, обаятельны. Мрачно оглядев нашу ораву, дядька-водила только рукой махнул: «Ну, если вы все влезете…» Мы влезли.

Вперед посадили единственного мужчину в нашей компании – Петечку, подающего большие надежды будущего психолога, горячего поклонника Фрейда. Не потому, что Петечка был особенно крупногабаритен, а потому что на заднем сиденье четверо оставшихся разместились так плотно, что это становилось почти интимным. Фрейд, опять же… Было бы как-то неловко.

Нам с девчонками теснота была не помеха. Учитывая легкую степень опьянения, происходящее представлялось исключительно в позитивном и радостном свете. Поскрипывающая всеми сочленениями машина, ухающая в колдобины и ямы, походила не на раздолбанную колымагу, а на лодку в бурных снеговых волнах. Ни о каком климат-контроле «Волга» и не догадывалась, от запотевания окошек спасал веселый сквозняк в неплотно закрывающиеся двери и минус 20 градусов за бортом. Нам было все равно. Кажется, мы даже пели хором. Петечка дирижировал с переднего сиденья, но помалкивал – стеснялся. И правильно делал. Вокал не был его сильной стороной.