Эмили Гиффин - Все, что мы хотели

– Не думаю, – ответила я. – Разве только в Виндзоре.

– Нет, не в Виндзоре. – Он покачал головой. – Где-то ещё. Много лет назад.

Я закусила губу, чувствуя, как начинаю потеть, и запоздало жалея, что не надела что-нибудь шёлковое.

– Не знаю… У меня плохая память на лица. Иногда мне кажется, у меня такое расстройство…

– Какое? – спросил он, чуть наклонив голову. – Когда ни на что не обращаешь внимания?

Я не сомневалась, что он издевается. Намекает, будто я слишком зациклена на себе. Но сил защищаться у меня не было, поэтому я просто сказала:

– Нет. Есть такое заболевание… лицевая агнозия, если не путаю… Уверена, что у меня ничего такого нет… но всё возможно.

– Да. Всё возможно, – повторил он и перевёл взгляд на кофе. Опустил на место крышечку, плотно прижал, не торопясь. Поднёс к губам, сделал большой глоток и вновь посмотрел на меня. На этот раз он не стал меня спасать.

– Ну, – наконец сказала я, – не знаю даже, с чего начать…

– Уж извините, тут никак не могу вам помочь, – ответил он, и в его голосе мне впервые послышалось что-то человеческое.

– Я знаю… я просто… В общем, как я уже сказала в письме, я сомневаюсь, что мой муж поступил правильно…

Том кивнул. В светло-карих глазах плескалось что-то среднее между холодностью и отвращением.

– Вы имеете в виду попытку от меня откупиться?

Я почувствовала, как отвисает моя челюсть.

– Да, – сказала я, – и это тоже…

Я внезапно подумала, что Том уже мог положить деньги на счёт или потратить – и что тогда я должна была о нём думать? Но нет, он сказал «попытку»…

К моему удивлению, он вынул из кармана кошелёк, раскрыл и вынул стопку хрустящих, новеньких банкнот. Положил на стол. Я смотрела на знакомое лицо Бенджамина Франклина и чувствовала, что меня мутит и я не в силах сформулировать предложение.

– В общем… я поверить не могу, что он это сделал, – сказала я, не сводя взгляда с банкнот. – Ну то есть… я знаю, что он… дал вам их… но я здесь ни при чём. Я так поступать не хотела …

– А как вы хотели поступить?

Я честно сказала – не знаю. Он вздрогнул, отхлебнул ещё кофе.

– Значит, вы подкуп не приветствуете? – спросил он.

Я совершенно смутилась.

– Нет. Я даже не знала, что он дал вам… это.

– Да. Пятнадцать тысяч долларов, – сказал Том, глядя на купюры. – Вот они все.

Я опустила глаза и покачала головой.

– Чего он таким образом добивался?

– Не знаю. – Я снова посмотрела ему в глаза. Он обвёл меня скептическим взглядом, казалось, ещё чуть-чуть – и он улыбнётся.

– Вы не знаете ?

Я сглотнула и сказала то, что на самом деле думала:

– Мне кажется, он хотел… мотивировать вас, чтобы вы поговорили с Уолтером Квортерманом и убедили его, что дело не нужно выносить на Почётный совет.

– Мотивировать ? Вы имеете в виду – подкупить .

– Да.

– А вы сами что думаете?

– Что вы имеете в виду? – Я запнулась.

– Вы думаете, надо выносить дело на Почётный совет?

Я кивнула.

– Да, да, конечно.

– Почему? – Он стрелял в упор.

– Потому что он поступил неправильно. Очень неправильно. И мне кажется, у такого поступка должны быть последствия.

– Например, какие?

– Ну, не знаю… Как школа решит.

Том саркастически рассмеялся.

– Что смешного? – спросила я, чувствуя, как разгорается возмущение. Неужели он не видит, как я стараюсь? Неужели не может дать мне шанс? Хотя бы маленький?

– Ничего, поверьте. – Его улыбка тут же угасла, выражение лица вновь стало каменным.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, пока он наконец не сказал, прокашлявшись:

– Можно поинтересоваться, Нина… сколько вы с мужем платите за школу? Намного больше стоимости за обучение?

– Что вы имеете в виду? – тупо повторила я, хотя прекрасно понимала, к чему он клонит.

– Я имею в виду… в вашу честь что-нибудь назвали?

– Нет, – ответила я, хотя на самом деле назвали – конференц-зал в библиотеке и фонтан. – Но если честно, я не вижу, какое отношение… Хотя Кирк и попытался это сделать – и это ужасно – но мистер Квортерман не такой…

– Не какой?

– Он хороший человек. Он не станет принимать решение на основании того, сколько мы платим школе, – сказала я.

– Ладно. Смотрите. – Том наклонился ко мне через стол. Его лицо было так близко, что я разглядела золотые блики в его бороде. – Думайте как хотите, но я-то знаю, как устроен мир. И ваш муж, очевидно, тоже. – Его голос был спокойным, но взгляд – сердитым. Он подтолкнул стопку банкнот ближе ко мне.

– Ну, очевидно, на этот раз мой муж ошибся, – сказала я. Мой голос чуть дрожал. Я чуть было не отпихнула деньги, потом всё же решилась и убрала их в кошёлёк с глаз подальше. Том никак на это не отреагировал, сказал лишь:

– Ваш сын поступил в Принстон, верно?

– Да, – ответила я.

– Поздравляю. Вы, наверное, очень им гордитесь.

– Гордилась, – ответила я. – А теперь не горжусь. Теперь мне за него стыдно. И мужу тоже. И мне так жаль…

Он посмотрел на меня и сказал:

– Что ж, я всё понял. Ваш муж хотел откупиться от меня деньгами. А вы – красивыми словами. Какие милые извинения. Вы поняли, что ваш муж засранец, и пытаетесь за ним прибрать. И за сыном, разумеется, тоже.

Я почувствовала, как краснеют щёки, покачала головой и ответила:

– Нет. Ничего подобного. Я не пытаюсь ни прибрать за ним, ни откупиться. Я просто хочу сказать, что мне очень жаль. Потому что так и есть.

– Хорошо. И что?

– В каком смысле – и что ?

– Теперь вам легче? Когда вы мне об этом рассказали? Вы надеетесь, что я буду вас успокаивать? Скажу – я не злюсь. Я всё простил. И вы… вы не такая, как ваш муж и сын, так? – Его голос окреп, он поднялся со стула и бурно жестикулировал, и я заметила на них мозоли, а ещё длинный, глубокий порез на большом пальце левой руки, на вид совсем свежий.

Я покачала головой и твёрдо сказала «Нет», хотя в глубине души чувствовала, что вру. Именно этого я и хотела. Я хотела показать ему, что я хороший человек – во всяком случае, таким себя считаю, – и уж точно не такой, который станет предлагать ему деньги за молчание.

– Нет… я здесь, чтобы сказать вам… я за то, чтобы вынести дело на Почётный совет, – сказала я мягко. – Не сомневайтесь.

Он посмотрел на меня и пожал плечами.

– Ладно. Хорошо. Возьму на заметку. У вас всё?

– Нет, – ответила я. Потому что был ещё один вопрос. Ещё одна причина, по которой я сюда пришла. И на свой страх и риск я заставила себя заговорить об этом. – Ещё я хочу спросить… по поводу Лилы… Как она себя чувствует?

Том посмотрел на меня с удивлением, вновь опустился на стул. Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил:

– У неё всё хорошо.

– Какая она? – спросила я зачем-то, готовая, что он снова меня отчитает. Скажет – не ваше дело.