Марат Валеев - Лекарство для тещи

— Вижу! — багровеет Иван. — Опять этот Самвел. Как раз посередке между тобой и Зиной.

— Ну и что? — делает невинные глаза жена.

— А Вали, которая, как ты говоришь, с ним дружила, почему-то нет, — продолжает сомневаться муж.

Жена с досадой машет рукой:

— Ну правильно, они поссорились. И Самвел стал дружить с Зиной.

— А не с тобой? — прищуривается Иван.

— Ну что ты, Ванечка! — горячо говорит жена и целует Ивана в небритую щеку. — Я же замужем. За тобой, между прочим!

— Тогда почему этот саме… Самвец обнимает тебя за талию? — недоверчиво пыхтит Иван.

— Но, Ванечка, он же больше Зину обнимает, — разубеждает Ивана жена. — А меня так, для симметрии.

И тут мобильник дилинькнул. Иван тут же сделал стойку.

— Ну-ка, Людка, постой, что это? — Он выхватил у жены мобильник. — Ага, эсэмэска тебе пришла. Так, и что там такое? Ну, читай, читай!

Он тычет мобилой под нос жене.

— Да так, Ванечка, глупость какая-то… — растерянно говорит жена.

— Глупость? — рычит Иван.

И громко читает сообщение, нарочито придавая своему голосу кавказский акцент:

— «Гадом буду нэ забуду мою Луду. До встрэчи! Самвэл». Ах ты!… Чё, скажешь, и эсэмэска не тебе?

— Ну что ты, Ванечка! Конечно же, не мне! — затараторила жена — Ну, ошибся человек номером. Не туда попал…

— Это ты не туда попала! — рычит Иван. — Все, отдыхать теперь будешь ездить только к маме моей в деревню. На огород!

— А ну, руки вверх!

На оторопевших супругов Ватрухиных наставил большой черный пистолет невзрачный субъект, выскочивший из-за фонарного столба. Ватрухины переглянулись и подняли руки.

— А ну, что у вас есть ценного, гоните! — приказал грабитель.

— Как, с поднятыми руками? — язвительно спросила Елизавета Петровна. Игорь Борисович хихикнул. Они стояли перед грабителем со вскинутыми руками, причем Игорь Борисович с вздернутой вверх тростью, а жена его Елизавета Петровна — с зонтом. И выглядело это так, будто это не им, а они угрожали выскочившему из засада субъекту. Грабитель почесал стволом пистолета в затылке, боязливо оглянулся по сторонам, и отдал новый приказ:

— Руки опустить! Все ценное из карманов и сумочки достать и отдать мне!

Игорь Борисович достал из своих карманов старенький, весь исцарапанный мобильник, семнадцать рублей железом, измятый носовой платок и пригоршню ирисок — он с детства обожал ириски. Вот и сейчас у него в рту, приклеившись к испорченным кариесом зубам, дотаивала вязкая конфетка.

— На, — протянул Игорь Борисович вооруженному субъекту ладонь с содержимым своих карманов.

— И это все? — недоверчиво спросил грабитель.

— Ну, — подтвердил Игорь Борисович.

— А деньги?

— А это ты не у меня спрашивай, — сказал Игорь Борисович, разворачивая очередную ириску.

— А у кого? — тупо спросил грабитель.

— А ты догадайся! — лукаво прищурился Игорь Борисович.

— Ага! А ну, гони деньги! — повернул дуло пистолета в сторону Елизаветы Петровны субъект.

— А сколько вам надо, молодой человек? — дипломатично спросила та.

— Все!

— Ну, все так все! — вздохнула Елизавета Петровна. — Только не думаю, что сумма вас обрадует.

Она долго шарила в своей объемной сумочке и потом горестно сообщила:

— А я кошелек дома забыла.

— Как забыла? Опять? — вскричал Игорь Борисович и чуть не подавился ириской. — Все полторы тысячи? И как мы теперь к Стасюкам пойдем, с голыми руками, что ли?

— Полторы тысячи чего? — нетерпеливо спросил грабитель. — Евро, долларов? А ну, пошли к вам домой!

— Ага, скажи еще: фунтов стерлингов! — злобно фыркнул Игорь Борисович, недобро косясь на супругу. — Подарок мы отложили нашим друзьям в магазине, на их серебряную свадьбу. Вот хотели по дороге выкупить. А эта мымра опять забыла деньги дома. Все полторы тысячи рублей! Придется обратно топать.

— Ах вы, уроды, нищеброды! — затрясся от злости грабитель. — Столько времени на вас зря потра…

Он не договорил и кулем свалился под ноги разъяренным супругам Ватрухиным: Игорь Борисович долбанул его по голове своей увесистой тростью, а Елизавета Петровна ударила нераскрытым зонтиком по уху.

— Ты грабить-то грабь, но не оскорбляйся, — назидательно сказала Елизавета Петровна и еще раз огрела повергнутого разбойника зонтом, но на этот раз по мягкому месту.

— Вот именно! — подтвердил Игорь Борисович, но бить лежачего не стал, рассудив, что ему и так хватит. — Ну что, старая, пошли за деньгами? Говорил, же отдай мне кошелек. Так нет!

— Ага, тебе только отдай! — живо возразила Елизавета Петровна. — Такой же разбойник, как этот. Только похитрее…

И препираясь, супруги также неспешно отправились домой, за оставленными деньгами. А несостоявшегося грабителя, который все еще валялся на тротуаре с пистолетом в руке, уже подбирал полицейский патруль…

Новый сосед недавно в наш подъезд заселился. На вид мужик как мужик, да и по годам вроде как наш с Витьком сверстник, сороковник ему, не больше. Обрадовались мы новому соседу как родному. Даже помогли ему вещи из машины перенести в его шестую квартиру. Хотя он и не просил.

— Ну, чего, — говорю ему. — Давай знакомиться, сосед. Я — Федян. А это Витек. А тебя как дразнют?

— Я, — говорит он, — Андрей Петрович.

— Да ладно тебе, — скалится Витек. — Какой там еще Андрей Петрович. Будешь у нас Андрюшка.

— Ага! — подхватываю я радостно. — Андрюшка… хрен тебе в ушко! Ну, ну, не обижайся, это я шутю так. Хошь, и ты пошути, вот мы и подружимся.

— Дак чего, спрыснуть надо твое новоселье, Андрюшка, — намекает ему Федян.

— Вы извините, господа, — говорит этот Андрюшка Петрович. — Я не пью. Но если хотите, пойдемте, я вам свежего чаю заварю.

— Чего? Чаю?! — обиделся Витек. — Мы к тебе как к человеку. А ты? Сам цеди этот свой чай!

— Да, — вторю я ему. — Мы-то думали, ты мужик. А ты? Ну его, Федян, пошли.

Пошли мы с Федяном, взяли полбанки, раздавили в нашем скверике.

— Не, не мужик наш сосед, — сокрушается Федян. — Скажи, Витек?

— Точно, — соглашаюсь я. — Так, недоразумение какое-то. Да и хрен с ним, с этим Андрюшкой… как его… Петровичем. Нам ведь и вдвоем с тобой хорошо. Так же, Федян?

— А то! — согласился Федян. — Ну что, у меня еще полтинник есть. А у тебя?

Только мы сходили за второй полбанкой, смотрим — этот придурок из шестой тащит ковер, развешивает его на перекладине и… сам же его и выколачивает!

Мы с Федяном обалдели.

— Слушай, может он холостой, этот Андрюшка Петрович? — спрашивает Федян.

— Да не, есть у него баба, — говорю я. — Да ты же и сам видел. Ничего так, симпатичная.

— Какая-никакая, а баба! — резюмирует Федян. — И это ее дело — ковры выколачивать.