Дмитрий Ким - Поколение надежды

В Алматы работал офис, в котором назначенцы от «Орими-Строй» руководили тремя инвестиционно-приватизационными фондами. В России граждане сдавали в такие фонды ваучеры, в Казахстане же ваучеры назывались ПИКами — приватизационно-инвестиционными купонами. Каждый гражданин Казахстана получил от государства эти ПИКи. Фонды, образованные новыми русскими и новыми казахами, заманивали людей, убеждая сдавать им купоны и ваучеры, взамен обещая сказочные богатства.

На собранные с населения купоны фонды скупали акции разных предприятий на специальных государственных аукционах. Обменяв ПИКи на акции, благодаря пробелам в законодательстве хозяева фондов враз становились по сути владельцами этих пакетов. И распоряжались ими на своё усмотрение, забыв об интересах граждан.

Наша стратегия состояла в том, чтобы консолидировать контрольные пакеты акций наиболее интересных компаний, поставить там свой менеджмент и заняться развитием активов.

Вдохновляющие планы, не так ли?

В Казахстане мы владели тремя фондами. Каждый управлял сотнями пакетов акций. От 0,001% доли уставного капитала «Казахмыса» до 75% уставного капитала какого-нибудь рыболовецкого хозяйства на берегу Каспийского моря.

Помимо «живых» компаний, приносящих дивиденды, было много балласта, фактических банкротов. Но и на «мёртвых» активах, быстро сообразили питерцы, можно поживиться, если грамотно управлять их ликвидацией.

Один из таких «ликвидаторов», пытаясь заработать для себя и компании деньги, угодил под арест. Допустил ошибку, которая стала следствием его высокомерия и незнания культурных особенностей страны. Ему грозило до десяти лет заключения. Так как компания не заставляла его ошибаться (сам виноват), первое время за него особо никто не хлопотал, даже адвоката не нанимали. Но тут в дело вмешалась его супруга: она буквально штурмом ежедневно брала нашу питерскую контору, требуя вернуть ей мужа. Благодаря её настойчивости был нанят адвокат и разыграна хитроумная схема, из-за которой разрешимое в принципе дело стало безнадёжным.

Адвокат добился в суде изменения меры пресечения — вместо ареста выпустить под залог. Судья вынес постановление и назначил залог.

План был такой: вытащить коллегу и вывезти его в Россию. То есть залог в сумме десяти тысяч долларов должен был сгореть. Комбинаторы выждали пару недель и, не внеся залога, стали писать гневные письма во все инстанции и в прессу. Суть писем была такова: несмотря на изменение меры пресечения, человек незаконно содержится под стражей. Инициатор гневных писем от «Орими-Строй» решил сэкономить деньги, обманув систему. Прокуратура и суд, что областной, что республиканский, просто обалдели от такой наглости. Генеральный прокурор республики, когда выяснил, в чём дело, лично распорядился «впаять по полной». Чтобы поняли негодяи — так дела не делаются. Не внесли залог и обвиняют в несоблюдении закона!

Питерцы, осознав ошибку, через свои казахстанские связи вышли на главу ГСК — Государственного следственного комитета по Алматы, попросили его помочь. Тот слетал в Усть-Каменогорск, пообщался со своими коллегами и, вернувшись, сказал: «Да вы охренели! Вы что наделали?» С его слов, с ним никто даже обсуждать не захотел эту тему, лишь эмоционально заметили, что не стоит просить за таких нехороших людей.

— Ничем помочь не могу, — сказал он. Дал зачем-то мне свою визитку и ушёл не попрощавшись.

Вечером мы с директорами выпивали в одном из алматинских ресторанов. Весь вечер разговоры были лишь об одном: «Что теперь делать с женой? Она же не успокоится. Капец. Вот же головная боль. Начнет щас ходить по инстанциям, проблемы нам создавать».

Я же думал о том, что человек находится в беде, страдает семья, дети. И что ему надо как-то помочь.

— А можно я его вытащу? — прервав шумный разговор, встрял я.

Все разом прекратили есть, пить и недоуменно уставились на меня.

— Прикалываешься, что ли? Полковник, шеф ГСК, не смог ничего сделать! Ты что, Дима, выпил лишнего? Ха-ха-ха! — раздался дружный смех за столом.

— Подождите! Я серьёзно. Дайте мне месяц и $5000. Я его вытащу.

— Да с чего ты взял? Откуда такая уверенность?

— Слушайте, вам какая разница? Что теряете? Если не вытащу, вычтете эти пять тысяч из моей зарплаты. Если вытащу, то просто всем будет хорошо. Идёт?

Директора стали бурно обсуждать моё предложение. В итоге, насмеявшись и так и не поверив мне, замгендиректора протянул пачку стодолларовых купюр.

— Время пошло! — засмеялся он, и пьянка продолжилась.

Это не первый случай, когда меня зацепила «безнадёжная» задача, решив которую я мог помочь конкретным людям. Не знаю, как это происходит. Но каждый раз, когда мозг цепляется за такие квесты, я, даже не представляя деталей, объёма и сложности, уверен, что смогу их решить. Абсолютная уверенность. На 200%. В данном случае для меня было очевидно, что, если человек не преступник, он не должен сидеть в тюрьме. Он должен находиться рядом с женой и детьми. Что тут думать? Делать надо!

На следующий день я вместе с двумя коллегами полетел в Усть-Каменогорск. В ста восьмидесяти километрах от этого города наш герой как раз и трудился председателем ликвидационной комиссии совхоза «Зыряновский». Там местные обидчивые коллеги решили проучить зазнавшегося интеллигента из Питера. Написали несколько заявлений, дали нужные свидетельские показания, чтобы добиться возбуждения уголовного дела и ареста.

Прежде чем идти по кабинетам и наводить справки, я нашёл в Усть-Каменогорске бутик Hugo Boss. Оделся там как лорд с ног до головы, потратив $3500 из денег, выделенных на спасение коллеги.

Вначале познакомился со следователем. Молодой парень, казах. Я быстро смог расположить его к себе, так как знал особенности культуры и то, как следует обращаться к представителю власти, чтобы получился нормальный диалог. Мой внешний вид на этом уровне общения тоже имел значение: не нужно разбираться в брендах, чтобы отличить дорогую одежду от дешёвой. Как минимум на первой встрече я вызвал у него интерес: «Кто такой? Что за тип? Видимо, серьёзный какой-то». В Казахстане по умолчанию подразумевается, что за любым серьёзным человеком стоят ещё более серьёзные люди — «агашки», как их здесь называют. На таком позиционировании я и построил всю свою дальнейшую тактику.

Со следователем стал встречаться регулярно, восстанавливая для себя всю цепочку событий. С самого начала. Узнавал необходимые подробности обо всех действующих лицах. Сначала мы встречались в кабинете, потом в ресторане за обедом, за ужином. Ужины перетекли в ночные клубы.

Доверие достигло максимума, мы стали друзьями. Он приносил мне в ресторан дело, водил в СИЗО для знакомства с моим подопечным. В итоге мы согласовали план действий: питерца нужно вытащить из СИЗО и вместе с ним переделать показания «свидетелей» — его коллег, которые его оговорили.