Леонид Гартунг - Был такой случай… Повести

Мама вышла с миской пирожков во двор, чтобы угостить дочь. И тут подкатил Белый, шикарный такой, в новом костюме. Лидия Борисовна спросила его:

— Хочешь пирожков?

Он взял один, должно быть, из вежливости, поблагодарил.

— Пойдем в сад, что ли, — предложила Таиска.

Пошли в цветничок, сели на скамейку. Тут он преподнес ей что-то в розовой коробке.

— Что это? — спросила Таиска.

— Посмотри. На меху.

Тая приподняла крышку коробки.

— Сапоги? Нет уж, избавь, пожалуйста…

— Возьми, прошу тебя!

— Сказала — не возьму, и оставим этот разговор. Давай о другом, — предложила Тая. — Расскажи лучше, где поселился?

— Это неинтересно…

Потом он опять начал:

— Возьми на память…

— Ты что, умирать задумал? Не уговаривай. Иди, а то Клавушка беспокоиться будет.

— Ну и пусть!

— Вот как? И между прочим, откуда у тебя деньги?

Белый усмехнулся:

— Это касается только меня.

Наступило молчание. Белый спросил:

— Опять рассердилась?

— Это касается только меня.

Он взял коробку и ушел. А Федя лихорадочно стал вспоминать. «Розовая коробка… Розовая коробка… Где он видел такие?» И вдруг вспомнил: у Перелясова в сарайчике! И еще мама рассказывала что-то про хищения на железной дороге… А что если между этими фактами есть связь? Но что она говорила? Он тогда почти не слушал. Пришли на станцию разбитые контейнеры, что-то было из них похищено. Но где это было, и что именно похищено? Почему он тогда не обратил внимания? Она ведь рассказывала подробно, а он не запомнил. Отправился посоветоваться с Ленькой. Ленька загорелся:

— Сейчас же к твоей матери!

— Может, подождем когда она с работы придет?

— Дорога каждая минута.

Одолжили велосипед у Игоря Николаевича. Уселись вдвоем. Ленька впереди на раме. Тяжеловато, но терпеть можно. Немного не доехав до места, Федя затормозил и спешился:

— Вот мамина работа, — сказал он и вытер со лба пот. Друзья постояли, посмотрели: свежая щебенка, серый, еще сырой балласт около рельсов.

— А вон и она сама…

Вдали видны были оранжевые жилеты. Подъехали к Лидии Борисовне. Она отошла от работающих в сторону. Ребята стали расспрашивать. Мать с трудом, но кое-что припомнила:

— Да, был такой случай… Три контейнера разворовали. Несколько десятков пар сапог женских и пальто. Налетчики успели скрыться. Подробнее? А какие здесь подробности? Видно, разбивали контейнеры и сбрасывали. А на шоссе кто-то их ждал. Все подобрали и увезли. Так мы в бригаде рассуждали. Милиция думала их захватить. Были дежурства на шоссе и засады. Потом сняли. Почему? А зачем без толку людей томить? Грабители тоже не дураки. Сделали свое дело и в сторону.

— Ты говорила про две коробки…

— Их подобрали и увезли… Должно быть в милицию.

— Розовые?

— Откуда ты знаешь?

— Я все знаю, — с гордостью проговорил Федя, но это было обыкновенное хвастовство, знал он далеко не все.

Друзья поехали обратно. Через некоторое время сели отдохнуть на горке. Спускалось солнце. Вдали видна была какая-то деревня. Пастух и белая собачонка заворачивали к ней стадо. Перед ними асфальтированное шоссе, шпалы, рельсы, бетонные столбы контактных проводов.

— Только здесь, — шептал Ленька в ухо другу.

Он почему-то говорил шепотом, хотя рядом никого не было. Да, пожалуй, это было как раз «то место» — последний подъем. Именно здесь поезд замедлял ход и входил в выемку. Его ниоткуда не видно. А рядом шоссе. А дальше поезд опять мчит вовсю до самого города.

— Главное, — продолжал шептать Ленька, — это проникнуть в психологию преступника. Тогда он готов.

— Как это? — спросил Федя, думая о другом.

— Разоблачен…

А думы Феди были вот о чем: он ясно представил себе, как поезд вползает в выемку, а две черные, безликие тени пробираются в это время вдоль состава, а затем перебираются с платформы на платформу. Добираются до контейнеров, отдирают и рубят тонкие доски. Ни стука, ни ударов не слышно — все тонет в грохоте идущего поезда. Сбрасывают добычу на шоссе. Там ее ждет машина. Потом поезд увеличивает скорость, а перед самым городом опять замедляет ход. Те двое соскакивают, не дожидаясь полной остановки.

— Что же теперь будем делать? — прервав свои мысли, спросил на обратном пути Федя.

— Мы их поймаем, — решительно заявил Ленька.

Федя промолчал, но он был другого мнения: без милиции тут не обойтись.

А тут еще одно происшествие. Сколько раз Федя обещал себе не задевать Таиску, но никак не получалось. Хотя как это назвать ссорой?

Бублик сообщил Феде тайну: вчера вечером Белый не в силах был сам добраться до дома. Ребята сбегали к Клавушке. Она сказала только:

— Никуда не пойду.

— Но ведь его заберут…

— Туда ему и дорога. Надоел хуже горькой редьки.

Тогда Бублик и двое его помощников пытались довести его до квартиры. Но Черныш позвонил в медвытрезвитель. Таким образом, Белый не ночевал дома…

Федя рассказал об этом Таиске. Таиска выслушала спокойно, не перебивая, затем спросила:

— А почему это тебя так волнует?

— Меня? Волнует? Я думал, тебе интересно.

— Лучше не вмешивайся.

Весь день дулись друг на друга, а под вечер Таиска уединилась в сарайчике. Как только она скрылась за дверью, он подкрался и запер дверь на задвижку (замка так и не собрались купить).

— Федя, это ты? — крикнула Таиска и торкнулась в дверь. — Отопри сейчас же!..

Но Федя не стал пререкаться, на цыпочках пошел прочь, а она, видимо, смотрела в щель:

— Все равно тебя вижу. Открой…

— Посиди, подумай. Ты же обещала, что не будешь курить.

Он ушел домой. Таиска осталась в сарайчике. На некоторое время Федя честно забыл о ней. Потом вспомнил и ему стало ее жалко. Пошел, отодвинул задвижку и отбежал в сторону. Он ожидал, что Таиска выскочит, как разъяренная тигрица. Вместо этого она вышла скорее озабоченная, чем злая.

— Иди сюда, что я тебе скажу!

На лице ее не было подвоха, но Федя не терял осторожности.

— Честное слово, не трону…

Тогда Федя осмелел и приблизился к сестре.

— Какой-то непонятный разговор… в перелясовской половине. Два голоса: один женский, другой мужской, кажется, Модеста Антиповича.

— О чем они говорили?

— Та женщина, вероятно, передала деньги. Потом мужчина сказал: «Маловато…»

— А что она ответила?

— Я не расслышала… Потом мужчина сказал: «Сегодня в одиннадцать тридцать жди». «Опять на ЖД?» «А какое тебе дело?». Ничего не понятно, — вздохнула Таиска.

— Очень даже понятно!

— Понятно? — спросила она.

Да, ему было понятно. Прежде всего стало ясным, что надо действовать. Но как? Бежать к Бублику? Что толку? Идти к Чернышу? Очень не хотелось. Но что-то следовало предпринять немедля, потому что начинало смеркаться.