Леонид Гартунг - Был такой случай… Повести

— Ты еще пожалеешь!

Эльма Самойловна отвечала ему тоже тихо, но внятно:

— Наша квартира не склад… Больше не потерплю…

Он в чем-то старался убедить ее:

— Это абсолютно безопасно.

А она ответила:

— Если б Арик тебе был родной, ты бы не так рассуждал…

— Назло вам не сдохну! Еще как заживу, завидовать будете!.. — это кричал Аркадий.

Видимо, кто-то сказал ему, что он один не проживет.

Тая вздохнула:

— Тоже мне, бунтарь!

Через день к Кораблевым пришел Игорь Николаевич. Они с Таиской говорили о чем угодно, только не об Аркадии. До одного момента. Прощаясь, Таиска неожиданно спросила:

— Теперь вы довольны?

— Вы о чем? — спросил он.

— Вы знаете… Аркадий куда-то ушел…

— Нет, вы ошибаетесь…

А еще через день появился Белый. Не заходя к старикам, поманил пальцем Федю:

— Позови Таю…

Федя просунул лицо в полуоткрытую дверь. Позвал сестру:

— Тебя… Аркадий зовет.

— О господи! — почему-то испугалась она.

Вышла к нему в своем синем платье. Села рядом.

— Ну, что надумала?

Федя понял, что до этого между ними был какой-то разговор, в итоге которого сестра обещала подумать.

— Ничего.

— Плохо.

— Смотря для кого.

— Для тебя, конечно… Мы бы вдвоем… Уехали бы отсюда далеко-далеко.

— А зачем мне ехать?

— А мне надо уехать. Обязательно надо. Не хочу больше…

— Чего не хочешь?

— Такой подлой жизни.

На перелясовской верандочке зашлепали домашние туфли. Это была Эльма Самойловна. Она подошла к ним.

— Арик! Милый!

Обняла, поцеловала сына. Он нахмурился:

— Не надо. — Отстранил ее локтем.

— Какой ты неласковый…

— Мама, прошу! Иди к себе.

Когда Белый ушел, Федя заметил, что Таиска о чем-то задумалась.

— Ты чего? — спросил он.

— Нехорошо он сказал: «Иди к себе».

— Это он умеет, — кивнул Федя.

— Что умеет?

— Нагрубить…

— Много ты понимаешь!

Таиска села у окна. Ждала. Кого? Это без всяких объяснений понятно. Зачем-то спросила Федю насмешливо:

— Как по-твоему, я красивая?

Он ответил:

— Даже слишком.

— Представь себе, что ты мне не брат, а я совсем-совсем не красивая. Ты смог бы полюбить меня?

— Еще бы.

— Не верю!

— Тогда зачем спрашиваешь?

Она промолчала. Федя пошел играть в футбол. Здесь, на поле, произошел разговор. Белый спросил Игоря Николаевича:

— Ты будешь сегодня у Таи?

— Ну и что?

— Так передай ей, что я вообще больше не приду.

— Нет уж. Тут я тебе не помощник. По этим вопросам объясняйся сам.

Белый прищурился:

— Вот оно что! Понятно. Ну, что ж, желаю удачи.

— Не нуждаюсь в твоих пожеланиях. Что ты так смотришь?

— А что, нельзя? Между прочим, смотрю не на тебя, а на твой подбородок. У него такая форма — так бы и заехал.

— Попробуй.

— Не хочется руки марать.

Белый отвернулся. Увидел Федю. Подозвал его:

— Ты скажи сеструхе, что я — фью-ить…

— Это как понять?

— Уехал. Вернее, уеду. Сегодня ночью. Так скажешь?

Когда Федя вернулся домой, Таиска все еще сидела у окна. Федя сказал ей:

— Зря сидишь! Он не придет.

— Откуда ты знаешь?

— Он велел передать, что сегодня ночью уедет.

— Что ж… Я этого ждала.

Конечно, Федя считал, что Белый больше не явится. Но Белый пришел на следующий день. Увидев Федю, сказал ему:

— Ну, чего встал, как аршин проглотил? Позови лучше Таю.

Она вышла на крыльцо. Белый сказал ей:

— Еду в Пензу. Пришел попрощаться…

— Кто у тебя там?

— Никого. А разве нельзя?

— Хоть на Луну.

— Вот как?..

В последующие дни Тая заглядывала в почтовый ящик.

А Федя уж кое-что разнюхал, поэтому предупредил ее:

— Писем не будет.

— Неправда!

— Нет, правда. Потому что Белый никуда не уехал.

— Ты не ошибся?

Федя пожал плечами. Что тут скажешь?

Дня через два она послала брата в разведку. Конечно, этого не следовало делать. Это понимал даже Федя. Но отправился. Нашел нужную улицу, дом, вошел во двор, подлез под мокрыми подсиненными простынями. Товарищ Белого по комнате, завитой молодой человек, встретил мальчишку не очень приветливо:

— Аркадий? Вот его койка… Где он сам? Кто ж его знает… Должно быть, к своей перебрался. Кто она? Маленькая такая, кудрявая. В чем душа держится.

— Не Клава?

— Кажется, так он звал ее…

Федя вернулся домой, все доложил Таиске:

— Сходить к Клавушке?

— Не смей, — нахмурилась сестра.

Была еще одна встреча. Правда, заочная… Кораблевы уже собирались спать. В это время с улицы донесся звон гитары и песня. Голоса певца нельзя было не узнать — пел Белый. Он не столько пел, сколько выкрикивал слова песни; слова были похабные, про вошь, гниду и бабку Степаниду. Лидия Борисовна сказала:

— Твой разоряется.

Дочь прошептала:

— Он пьяный… И вовсе не мой.

Кораблевы потушили свет. Из темноты послышались Таискины всхлипывания.

Обе команды готовились к поездке в Кемерово, но получилось не так, как думали. Поехала только сборная. Само собой, Игорь Николаевич и Белый. Кроме них — некоторые ребята. Федя остался дома. В самый последний момент он заработал травму. Коленка забинтована, куда такого. Вместо Феди включили Леньку Бублика.

Пока они ездили на дружескую встречу, Федя читал, томился и слушал по радио подряд все передачи. Из Кемерова не было никаких вестей, пока не приехали сами.

Ребята вернулись, но с ними не было ни Белого, ни Игоря Николаевича. Федя спросил Леньку:

— Ну, как вы там?

— Кемеровчане вложили нам… по первое число.

— Этого и следовало ожидать.

— Почему же следовало?

— Сборная — с бору по сосенке.

— Поехали лучшие…

— Это ты-то лучший?

Назревала ссора, но обоим хотелось примирения. Все же не виделись почти неделю.

Наконец вернулись из Кемерова Белый и с ним Игорь Николаевич. Они неохотно рассказали, почему приехали с таким опозданием. Оказывается, Белый поскандалил в гостинице, да так, что администратор вызвала милицию. Белого забрали, а Игорь Николаевич не уехал домой, бегал, хлопотал, чтобы дело не передавали в суд. Суд все же состоялся, и Белому припаяли штраф. Уплатил его Игорь Николаевич.

Как только появился Игорь Николаевич, сборная сразу же начала готовиться к встрече с футболистами города Асино.

А потом случилось то, что должно было случиться. («Должно было» — это Федя много позже сообразил, а тогда то, что произошло, представилось полной неожиданностью.) Белый явился на тренировку «под мухой». Игорь Николаевич сразу это заметил, остановил его, когда тот шел на поле:

— Аркадий, обожди-ка!

— Ну, чего тебе?

— По-моему, ты немного «того»…

Игорь Николаевич выразительно щелкнул себя ниже подбородка.

Белый усмехнулся:

— Вот и ошибаешься — не «немного», а на полную катушку.