Миа Канкимяки - Женщины, о которых думаю ночами

Мне было бы приятно, если бы ты позволила моим словам стать мыслью – тогда ты, возможно, поняла бы, что я имею в виду.

Факт остается фактом: я не понимаю. Я не могу понять всю важность экипировки для путешествующих женщин той поры. Конечно, если путешествие вообще являлось неженским делом, женщинам приходилось постоянно доказывать, что во время путешествий они были 1) женственными; 2) приличными. Дорожная одежда женщин представляла собой серьезный политический вопрос, результатом обсуждения которого было то, что женщине при любых обстоятельствах следует одеваться так же, как и дома, то есть в корсет, длинное темное платье, сапоги и шляпу или иной головной убор, под которым волосы собраны в пучок.

Таким образом, срочно записываю советы ночных женщин:

Если хочется скакать верхом на лошади, по-мужски расставив ноги, надень под юбку шаровары или панталоны-блумеры (предложенные некой феминисткой Амелией Блумер в 1850 году). Поступай, как Изабелла: приближаясь к жилью – это может быть какая-нибудь захудалая развалюха, – сойди с коня, надень поверх шаровар длинную юбку и продолжи путь, уже сидя боком.

При необходимости загримируйся под мужчину. В путешествии на корабле это может оказаться даже необходимым, ибо у капитанов китобойных судов, военных кораблей и пиратских посудин имеются четкие указания насчет того, что на борту не может быть женщин. (Правда, одной даме в XIX веке удалось послужить целых двадцать лет на британском военном корабле без того, чтобы ее половая принадлежность была обнаружена!) Другая причина грима – путешествовать без страха, оказаться в щекотливом положении или стать жертвой насилия.

Хочется просто носить штаны? Подумай, готова ли ты поступить, как некая леди Хестер Станхоп, путешествовавшая в 1810 году по Ближнему Востоку переодетой в мужчину только потому, что считала штаны более удобной одеждой. Ее поведение возмутило британцев. (Арабы подумали, что это очередной фортель иностранцев.) Так или иначе, история гласит, что упомянутая леди умерла в Ливанских горах в полном одиночестве, обезумевшая и совершенно обедневшая в своем доме с тридцатью шестью комнатами, наполненными мусором, просроченными лекарствами и траченными молью арабскими седлами.

Следующим летом любимая сестра Генни заболела тифом, и хотя Изабелла и доктор Джон Бишоп денно и нощно ухаживали за ней в течение многих недель, Генни умерла. Ей было 46 лет. Смерть сестры подкосила Изабеллу. Она попыталась внести окончательную правку в книгу о Японии, но «вдохновение полностью исчезло». В октябре 1880 года « Unbeaten Tracks in Japan » вышла двумя томами (и опять стала бестселлером!), но Изабелла даже не смогла открыть пришедшую по почте коробку с авторскими экземплярами. Что дальше? Путешествовать и наслаждаться популярностью? Исключено, надо полностью посвятить себя благотворительности. ( Проклятие, Изабелла, ты опять за свое!) Ей исполнилось 49 лет, и в сложившейся ситуации замужество для нее стало единственным решением. Подходящей партией для Изабеллы стал Джон Бишоп. Долгие годы он безуспешно добивался ее руки, но теперь она все же решила принять его предложение. Свадьбу сыграли в марте 1881 года, через девять месяцев после смерти Генни. В церкви присутствовали двое родственников, никаких праздничных церемоний не проводили. (Я вновь думаю об Изабелле: на фотоснимке, сделанном в день ее свадьбы, одетая в черное женщина смотрит перед собой пустым взглядом.)

Джон Бишоп умер в 1886 году, через пять лет их совместной жизни. Его смерть Изабелла пережила более спокойно. Оставленное супругом наследство обеспечивало ей безбедное существование и возможность путешествовать по своему усмотрению. Поэтому, когда издатель Джон Мюррей поинтересовался насчет ее планов, она ответила, как и подобает настоящей ночной женщине: «Мне кажется, если я не попытаюсь сделать свою жизнь полезной и интересной, то я потеряю впустую все прекрасные воспоминания. Я способна довольствоваться малым, у меня нет ровным счетом никаких обязательств, так что как только окрепну, смогу потратить остаток своей жизни по своему усмотрению. Идеально подходящее для меня путешествие сопряжено со множеством сложностей, рисков, отсутствием удобств и зачастую полной отчужденностью, так что цель его должна быть соответственной».

Действительно, Изабелла потратила остаток жизни именно так, как того хотела. Сначала она решила отправиться в горы Центральной Азии и, наконец, совершить поездку в Гималаи, о которой всегда мечтала. Изабелле было 57 лет, когда она на яке проехала по Гималаям, а потом в сопровождении некоего майора Сойера отправилась в Персию. Преодолев тысячу километров в невероятно сложных условиях, Изабелла похудела на четырнадцать килограммов, ее голова поседела, но она продолжила в одиночку путь через Сирию, Турцию и Армению – и это несмотря на то, что встреченные ею миссионеры были в ужасе от ее планов. Впереди Изабеллу поджидали многочисленные опасности и встречи с дикими пастушьими племенами. Но Изабелла почему-то ничего этого не боялась!

В конце 1890 года она вернулась в Англию после почти двухлетнего путешествия. Все ее дневники были украдены, оставалась только карманная записная книжка с короткими пометками последнего этапа пути, но – слава богу! – посланные ею из Персии письма каким-то чудом дошли до дома. Сразу же по возвращении она уединилась в доме некой мисс Клейтон (своего дома у нее уже не было) и начала «ковать» очередную книгу путевых заметок. ( Мне чертовски не хватает времени. Я не хожу в гости, не читаю, выхожу на улицу, только чтобы подвигаться. ) Старание было вознаграждено: новый бестселлер « Journey in Persia and Kurdistan » вышел в декабре 1881 года в двух толстых томах.

На тот момент Изабелла считалась уважаемой писательницей, ее книги получали массу благожелательных отзывов, она ужинала с премьер-министром, ее представили королеве Виктории и даже король Сандвичевых островов вручил ей почетную награду за книгу о Гавайях. Изабелла выступила в парламенте, и ее пригласили с докладом в Королевское географическое общество, но, несмотря на то что женщине впервые предоставили такое право, Изабелла отклонила приглашение, зная, что общество все равно не примет ее в свои члены. Вместо этого она решила выступить на собрании Королевского географического общества Шотландии, куда женщины допускались. Этот факт пристыдил британцев, и они впервые в истории решили ввести в свой состав женщину, коей и стала Изабелла. Следующим шагом стало то, что на ноябрьском заседании 1892 года уже пятнадцати женщинам было предоставлено членство в обществе. Часть старых членов выступили против, а в газете «Таймс» вышел целый ряд гневных статей. В сигарных комнатах шли весьма ожесточенные дискуссии, а один джентльмен, издавший собственное исследование о Персии (не столь успешное), написал: «Мы в целом оспариваем способность женщины рождать научное знание в области географии. Сама половая принадлежность и полученное образование делают их непригодными для путешествий и исследовательской деятельности, а этот некий вид якобы профессионалок, путешествующих по миру с исследовательскими целями… является одним из трагических явлений конца нашего столетия». Журнал «Панч» разразился издевательскими строчками в адрес женщин: «Женщина-исследователь? / Путешественник в юбке? / Идея слишком ангельская / Пускай лучше дома следят за детьми / или чинят рубашки наши / но не смогут они никогда / не быть им – нельзя / настоящими географами». Противники женского вопроса организовали в апреле 1893 года новое голосование, вследствие чего возможность членства женщин была отменена. Тем, кто уже был принят, позволили остаться в составе общества.