Миа Канкимяки - Женщины, о которых думаю ночами

Наконец в декабре 1842 года Ида вернулась в Австрию. Один из венских издателей начал уговаривать ее опубликовать путевые записки. Хотя Ида исправно вела записи в течение всего времени пути, исписав четырнадцать тетрадей аккуратным почерком, она нисколько не заинтересовалась этим предложением: она считала, что ведет дневник только для себя или для чтения вслух в кругу семьи, да и литературным честолюбием она не обладала. Однако имелся один нюанс – недостаток средств, потому что она по-прежнему жила за счет своих братьев, а издание книги могло бы позволить ей профинансировать следующую поездку. (Да-да, она уже собиралась.) Так что Ида обработала свои записи, придав им вид путевых заметок. Правда, для издания требовалось согласие супруга, с которым Ида не имела ничего общего уже несколько лет. Пришлось доставить доктора Пфайффера на процедуру подписания договора издания, и после того, как по требованию последнего из готовой рукописи удалили некоторые подозрительные, на его взгляд, куски, « Reise einer Wienerin in das Heilige Land » вышла без указания имени автора в 1844 году. В предисловии к изданию Ида просит у читателей прощения: «…я вовсе не писатель, я никогда не писала ничего, кроме писем, а мой дневник лишь простое повествование обо всем случившемся». И все равно книга приобрела бешеную популярность и выдержала за короткое время четыре переиздания. К вящему неудовольствию родственников, все в Вене знали истинного автора «Путешествия…», что несколько озадачивало – подобное внимание к женщине однозначно расценивалось как непристойность. Но Ида решила не обращать на это никакого внимания, зная, как найти выход из узколобого венского мещанства.

Полученный от издания книги гонорар Ида потратила на финансирование своей следующей поездки – шестимесячного путешествия по Исландии и Скандинавии (до Великого княжества Финляндского она не доехала). К поездке она решила подготовиться основательно: посещала музеи, училась препарировать образцы растений и животных, брала уроки английского и датского, а также осваивала новое изобретение – дагеротипию. В этот раз отправиться в поездку было проще, поскольку она «уже доказала, что решительная женщина способна не хуже мужчины справляться с вызовами этого мира и что повсюду можно найти добрых людей». К помощи тех самых «добрых людей» в Исландии ей и пришлось обратиться, так как на отдаленном острове не оказалось ни одного гостевого дома. С выходом книги « Reisen nach dem Skandinavischen Norden und der Insel Island im Jahre 1845 » известность Иды стала расти. Критики в целом тепло отзывались о книге. Но раздавались и уничижительные комментарии: если ее первое путешествие еще восприняли как паломничество, то обосновать цель этой поездки было крайне затруднительно. Правда, в послесловии к книге были представлены списки собранных образцов растений в качестве такого обоснования. Предвидя подобное, в предисловии Ида, словно цитируя вероятных оппонентов, написала: «Опять новое путешествие, – скажут они, – да еще и туда, куда ни один разумный человек не только не рискнет поехать, но и попытается обойти стороной. Эта женщина ездит в путешествия только затем, чтобы привлечь к себе внимание!» А потом дописала еще предложение, благодаря которому ее можно считать самой радикальной из всех моих ночных женщин: «Дорогой читатель, не осуждай же меня излишне строго, но дозволь мне эту радость, что никому не чинит вреда, но делает меня такой счастливой». В конечном итоге у Иды не было никакого предлога для ее поездок, она ехала, потому что хотела этого и имела смелость заявить об этом вслух.

В одном Ида оказалась права: внимание к себе ей привлечь удалось. В путешествующих женщинах видели забавный курьез, над ними посмеивались, а в ее случае дополнительным поводом для сочувствия стал почтенный возраст. В газетных статьях дивились тому, что Иде, несмотря на «мужское» (читай – смелое и решительное) поведение, удалось удивительным образом сохранить внешнюю женственность! Возможность продолжать свои путешествия находилась для Иды в приоритете, а значит, ее внешний облик должен безупречно соответствовать сословным представлениям. На ее изображениях позирует не какая-нибудь эмансипированная амазонка, но разумная и серьезная мать и жена. На официальном портрете Ида одета в признанное в буржуазных кругах Вены дневное платье и капор с бантом – моральный символизм такого одеяния вряд ли может быть переоценен. Капор напоминает плафон, его еще называли «поцелуй меня, если сможешь». Он эффективно препятствовал таким попыткам и одновременно действовал как наглазники у лошади: смотреть можно только строго вперед, но при этом подчеркивается скромность и хрупкость женщины, регламентированность ее жизни. Одетая в капор дама послушно пребывала внутри указанной территории (дом) и шла, не смотря по сторонам, по прямой, начертанной содержащим ее мужем (благополучие семьи). К внутренней поверхности капора Иды ко всему еще пристрочены обрамляющие лицо кружева, словно послание: Нечего беспокоиться, я существую в своем скромном мирке, существую согласно определенными вами правилам . Очевидно, если ты позируешь вместе с глобусом, как Ида, то, желая получить в глазах граждан хоть мало-мальское признание, следует напялить на голову именно кружевной плафон.

История с капором сработала. Согласно современникам, внешний облик Иды настолько соответствовал представлениям о благонамеренной фрау-домохозяйке, что в ее сопряженные с авантюрой путешествия было сложно поверить.

Но все это было правдой. Остаток жизни Ида провела либо в поездке, либо планируя следующую поездку. Она объехала земной шар дважды в разных направлениях. Она действовала целенаправленно, имела сильную волю, смелость и упорство. Ее влекло то, что не рекомендовалось путешествующей в одиночку даме. Воистину она была «крепким орешком», желающим увидеть все в максимально короткий срок, ничто так не раздражало ее, как задержки в пути. Ида не расслаблялась в гамаках на райских берегах, потому что время неумолимо бежало в ее песочных часах. «Будь я на десять лет моложе, как бы я желала расширить географию своих поездок!» – писала она.

Для пополнения своей дорожной кассы Ида продала все, чем владела, зарабатывая написанием путевых заметок, но, несмотря на всю экономию, гонораров не хватало на покрытие многолетних путешествий. Родись она мужчиной, то для путешествий она могла бы реализовывать официальные исследовательские проекты или участвовать в финансируемых государством экспедициях, но для женщин подобное было невозможно. Ида делала, что могла. Из своих путешествий она привозила коллекции растений, жуков, бабочек, моллюсков, рыб, этнологических предметов и продавала их в естественно-исторические музеи Вены, Берлина и Лондона. Их покупали музеи (в честь Иды названа креветка Palaemon idae , палочник Myronides pfeifferae , морская улитка Vaginula idae и мадагаскарская лягушка Rana idae ). Тем не менее академические круги Вены относились к ней свысока – и не только по причине отсутствия у нее научного образования, но и потому, что женщин в принципе не считали способными к исследовательской деятельности. Даже министр экономики Австрии на встрече кабинета в 1852 году отметил, что «его не убеждает тот факт, что женщина без образования способна собирать что-либо, имеющее истинную научную ценность». После своего второго кругосветного путешествия Ида открыла в Вене частный музей, где за входную плату посетители могли увидеть привезенные ею из дальних стран диковинные вещи: головные уборы, одеяния, пояса, оружие и сплетенные из человеческих волос корзины аборигенов острова Борнео, в которых те носили отрезанные головы принесенных в жертву людей, книги и календари с экзотическими надписями. Следуя примеру путешественников-мужчин, Ида запрашивала у государства стипендии и поручения для своих поездок, однако здесь результаты оставались ничтожными. Единственной суммой, которую ей удалось получить, стала выплаченная ей в 1851 году ссуда в размере жалких 150 талеров. (Известное дело. Удручает, когда получаешь отказ.) За пределами Австрии ее деятельность ценилась больше, особенно в Берлине, где она пользовалась большой популярностью. Александр фон Гумбольдт [26] Барон Фридрих Вильгельм Генрих Александр фон Гумбольдт (1769–1859) – немецкий географ, натуралист и путешественник; младший брат ученого Вильгельма фон Гумбольдта. Является основоположником таких дисциплин, как физическая география, ландшафтоведение, климатология, экологическая география растений. Благодаря его исследованиям были заложены научные основы геомагнетизма. был не просто ее большим поклонником, но и представил Иду королевской чете Пруссии, вручившей ей в 1856 году медаль «За заслуги на ниве наук и искусств». Ида стала первой женщиной, почетным членом Берлинского и Парижского географических обществ. (В Лондоне над тем, чтобы открыть двери женщинам в научные общества, задумались только через сорок лет в связи с деятельностью Изабеллы.) К сожалению, в родной Вене «признание демонстрировалось весьма сдержанно», как позже дипломатично напишет сын Иды в ее биографии.